Александр Тамоников - Погранзона
– Ну?
– Третьим будешь?
– В смысле?
– Да чего ты, в натуре? Мы с Петром Кривко вина в Махале надыбали, аж полтора литра, для двоих многовато. Не хочешь выпить?
Левченко неожиданно для себя согласился:
– Хочу! Где устроимся?
– Да вот у качалок. С закуской хреново, только хлеб.
– Сейчас и без закуски хорошо пойдет.
Надо отметить, что Левченко не питал пристрастия к спиртному, если и выпивал, то немного и по праздникам, как говорится. Просто на данный момент ему было необходимо снять напряжение, и ничего, кроме вина, для этого он не находил. Михаил прекрасно понимал, что спиртное лишь на время облегчит состояние, потом ему будет только хуже, но он желал хоть ненадолго уйти от проблем. Такое бывает нередко. Даже совершенно непьющие люди иногда надираются до чертиков, испытывая стресс или попадая в холодные объятия безысходности.
Спустя несколько минут Михаил подошел к парням из роты. Они выпили быстро и разошлись до начала ненужных разговоров, которые, как правило, переходят в пьяные базары и привлекают постороннее внимание.
От двухсот граммов вина Михаил даже не захмелел, а на душе стало спокойней. Мысли о Вике отошли куда-то в глубину сознания. Заниматься он не стал, решил пройтись по училищу.
У топографии парень встретил Логинова. Начальник патруля послал того в казарму за плащ-палатками. Со стороны гор потянуло свежестью, значит, вскоре мог пойти дождь.
– Как дела? – спросил друга Левченко.
– Ты выпил? – вопросом на вопрос ответил Сергей.
– А что, заметно?
– Запах!
– Выпил немного.
– Так чего тогда шарахаешься по училищу? Выпил и сиди в казарме.
– Не могу.
– Ну, смотри, залетишь, командование церемониться не будет. Сейчас не то что прежде, за пьянку легко в войска отправят, а до приказа почти три месяца.
– Ты это мне говоришь?
– Тебе! Пойдем в казарму.
– Ладно, пойдем.
Друзья направились к расположению роты.
– Так что там за дела с убитой девушкой? – спросил Михаил.
– А черт его знает. Взводный говорил с особистом. Вроде как убийца тот же самый, что и в случае на стадионе. Почерк один. А вот кто он, пока неизвестно. Но будто бы оперативники нашли что-то и обещают раскрыть преступление.
– Неужели это кто-то из курсантов?
– Вряд ли. По крайней мере, так считают менты.
– Ты мне скажи, патрули оцепили все училище?
Логинов подозрительно посмотрел на друга и спросил:
– А почему тебя это интересует?
– Да просто полюбопытствовал.
– Решил-таки махнуть к Лизе?
– Нет!
– Ага. Это дело твое. А патрули выставлены со стороны чайханы, на дороге к складам ГСМ и автодрому, у Шанхая, в самом городке. Мы обходим район от бани до водокачки. От полка связи вроде высланы люди к железной дороге.
– Понятно! Значит, если Лизка прикатит, то выпроводить ее отсюда будет некому.
– Тут и менты пасутся. Может, заинтересуются Лизкой, но вряд ли станут отправлять обратно в город.
– Ну и черт с ней.
Они дошли до казармы. Сергей прошел в канцелярию, а затем в каптерку, Михаил – в кубрик взвода.
Дождь не пошел. По расписанию старшина провел вечернюю прогулку и поверку, на которой присутствовал ротный. Потом, сразу после отбоя, капитан Обыденный ушел.
Михаил аккуратно сложил форму на стуле и лежал в кровати. Обычно он засыпал быстро, едва прикоснувшись головой к подушке, но сегодня ворочался, не находил себе места. Товарищи по взводу спали.
В половине одиннадцатого Михаил встал, снял с вешалки шинель, скрутил ее, положил на кровать, накрыл одеялом и простыней. Место его находилось в конце кубрика. При дежурном освещении подмену заметить можно было, лишь пристально вглядываясь именно в эту кровать.
Но кто будет вглядываться? Дежурный по училищу? Тот пройдет по казарме, бегло осмотрит кубрики и двинет дальше. Ему проверять тринадцать таких рот, не считая подразделений батальона обеспечения учебного процесса.
Закончив с кроватью, парень быстро оделся, вышел в коридор и увидел дневального, сидевшего на подоконнике напротив канцелярии. Тот тоже заметил Левченко.
Миша подошел к нему и спросил:
– Как наряд?
– Нормально. А ты, смотрю, в самоход собрался?
– Собрался. Не знаешь, где дежурный по училищу?
– До нашего батальона еще не дошел. Ребята позвонили бы.
– А дежурный по роте?
– В каптерке у хомута. Посылку делят.
Хомутом курсанты называли старшину роты. Почему? На этот вопрос вряд ли кто-нибудь ответил бы. Так принято, да и все!
– Ты его предупреди, что я свалил.
– Нет. Сам договаривайся, как и положено. Только сегодня стремно в самоход идти. Усилены патрули, менты.
– Ничего, прорвемся! – Левченко вызвал из каптерки дежурного сержанта. – Свалить мне, Коля, надо.
– Приспичило, что ли?
– Сказал, надо!
– Кровать заправил?
– Все по уму.
– Ну, тогда удачи. Когда вернешься? К подъему?
– Может, раньше.
– Давай!
– Угу.
Левченко прошел в секцию оружейной комнаты, где у тумбочки с телефоном стоял второй дневальный.
– Я ушел, – сообщил ему Михаил и вышел из казармы.
Он обогнул ее со стороны учебных классов и лабораторий, прошел с тыла столовой. За зданием высилась вышка, где нес службу дневальный, в задачу которого входил контроль за территорией, примыкающей к ограждению. Прожектором он освещал периметр. Левченко дневальный увидел сразу.
Михаил подошел к вышке:
– Как тут?
– Нормально. До дороги никого нет.
– Ты предупреди своих сменщиков, что к утру вернусь.
– Не один ты. В самоход уже трое при мне свалили.
– И все равно предупреди!
– Давай!
Михаил вышел к забору напротив второго учебного корпуса, взобрался на него, аккуратно приподнял колючую проволоку, чтобы не порвать форму, и спрыгнул на землю.
– Все же пришел!.. – неожиданно раздался голос Лизы.
Михаил резко повернулся:
– Значит, ждала?
– Конечно, я же обещала.
– Тогда пошли в хату!
– С удовольствием.
Михаил и Лиза прошли к первым домам селения. Левченко постучал в калитку дома Акбая Джумаева, и тот открыл ее.
– Салам, Акбай! Поздновато я, извини.
– Ничего.
– И не один, с девушкой!
– Дело молодое!
Левченко и Евсеева зашли во двор небольшого дома, напротив которого стояла пристройка, состоявшая из прихожей и комнаты.
Михаил передал Лизе ключ:
– Ступай в хату, я сейчас.
Евсеева не заставила себя упрашивать.
Левченко же обратился к хозяину:
– Акбай, самогон нужен, а бабок нет. Выручишь?
– Ай, зачем спрашиваешь? Сколько надо самогона? Бутылка, две?
– Бутылки хватит. Ну и лепешку на закусь.
– Стой здесь, сейчас принесу.
– Спасибо!
– Не за что, Миша.
Парень забрал бутылку самогона и лепешку, прошел в саманный домик.
Лиза сняла куртку и осталась в короткой юбке, из-под которой были видны кружева ее черных чулок, да в майке. Она сидела, поджав ноги, на разложенной софе. Под майкой не было лифчика. Ее довольно крупные груди кокетливо проступали, колыхались при каждом движении.
Левченко поставил бутылку на стол. Рядом он положил лепешку, разломанную на части, достал солдатские кружки.
– Выпьешь? – спросил парень.
– С тобой – да! Хотя эта дрянь крепка для меня.
– Предпочитаешь шампанское?
– Представь себе, да.
– Извини, шампанского у Акбая нет, только самогон и бормотуха.
– Фу! – Лиза скривилась. – И как вы это пьете?
– Нормально пьем.
Он разлил самогон по кружкам. Лиза пересела на край софы, Михаил остался стоять у столика и подал кружку гостье.
Они выпили. Лиза вся сморщилась, словно хлебнула уксусной эссенции. Самогон у Акбая был из винограда, вонючий, но крепкий, не разбавленный.
– Ой, – откашлявшись, проговорила Лиза. – Ну и пойло, аж голова закружилась.
– Попридержи.
– Что, голову?
– Софу.
– А чего ее держать?
Михаил и сам почувствовал, что сто пятьдесят граммов первача ударили ему по мозгам. На душе стало легко. Он налил еще.
– Может, пока хватит? – спросила Лиза.
– Не хочешь, не пей, а мне надо.
– Не свалишься?
– Свалюсь, укроешь одеялом.
– Зачем же доводить до такого? Можно найти занятие и приятнее.
– Здесь вода на улице.
– А я дома помылась как следует.
Михаил выпил еще сто граммов, потом посмотрел на ее ноги и заявил:
– Фигура у тебя, ничего не скажешь, хорошая, сексуальная.
Опьяневшая Лиза улыбнулась:
– А у меня все хорошее. Особенно для тебя.
Михаил присел на софу.
Лиза попыталась обнять его, но Левченко отстранился и пробурчал:
– Не гони, успеешь!
– Так ты не против переспать со мной?
