Андрей Константинов - Судья (Адвокат-2)
— Машину свою за воротами найдешь, ключи — в замке… Да, Катерине Дмитриевне позвони, не забудь… Она тут, когда ты пропал, чуть с ума не сошла и нас всех задергала — найдите да найдите! Она девушка правильная, а ты ее психовать заставил. Нехорошо. Друзья так не поступают…
Виктор Палыч сделал нажим на слове друзья, хитренько улыбнулся (очень Сергею не понравилась эта улыбочка) и вышел. Челищев долго сидел неподвижно, смотрел на пачку долларов у себя на коленях, потом взял ее непослушными, будто чужими пальцами и засунул в карман. Осторожно встал (голова гудела, но кружилась лишь чуть-чуть, можно было ждать худшего) и вышел из комнаты.
Во дворе с удивлением огляделся: он стоял в центре стандартной свинофермы, переделанной в настоящий загородный пансионат. Судя по всему, переоборудование еще не закончилось, потому что во дворе аккуратными штабелями были сложены стройматериалы, заботливо укрытые пластиковыми полотнищами…
— М-да… Бордель для одинокого бизнесмена… Эй, есть тут кто живой?!
Сергею казалось, что народу на ферме-пансионате много, только все попрятались, затаились, рассматривают его из своих нор… На окрик вышла откуда-то лишь бабка в ватнике, которая, не задавая вопросов, стала отпирать ворота. «Странно, — подумал Челищев. — А куда же Антибиотик делся?… Ворота заперты, да и шума мотора не было… Хитрое местечко — эта фермочка…»
— Как до Питера-то добраться? Бабка махнула рукой в темноту:
— Езжай прямо, через километр на трассу выберешься, там налево — и до города рукой подать будет…
Сергей взглянул на циферблат — стрелки отцовских часов холодно светились во мраке, подбираясь к одиннадцати. «Надо бы часы-то спрятать, уж больно приметные… Как их только Антибиотик не заметил… Ладно, поехали к Карине, Сергей Саныч, может, хоть там по морде бить не будут…»
До оздоровительного центра Челищев добрался быстро, припарковал машину у входа и, буркнув охране, чтобы позвали Карину, направился в бар. Он не успел еще развалиться в пластиковом кресле, как услышал торопливые легкие шаги.
— Ой, Сергей Александрович, что это с вами?
Карина, глядя на лицо Челищева, испуганно прикрывала ладошкой рот. Дорогой «найковский» спортивный костюм выгодно обтягивал ее сильную фигуру. Сергей улыбнулся и процитировал Семен Семеныча из бессмертной «Бриллиантовой руки»:
— Да вот, Карина, «споткнулся — упал, очнулся — гипс».
— Ой, Сергей Саныч, какая же у вас трудная работа… Кто вас так разукрасил?
— Злые люди, Кариночка, понаставили везде капканов, понимаешь… Сможешь со мной что-нибудь сделать? А то с таким лицом в демократической России по улицам ходить не рекомендуется — застрелят без предупреждения. И опознать потом не смогут… Карина с сомнением покачала головой:
— Ну, все что можно, мы, конечно, сделаем, но дня два-три все равно придется немножко косметикой попользоваться, если на люди выходить собираетесь… Пойдемте, Сергей Саныч, в кабинет… А в сауну вам пока не стоит: ваши украшения слишком свежие, им, наоборот, сейчас холод нужен…
Карина долго колдовала над лицом Сергея, прикладывала лед к синякам, потом наложила какие-то мази. Затем она уложила Челищева на массажный стол, раздела и стала бегать по его телу прохладными сильными пальцами… Сергей стал расслабляться, его потянуло в сон… Сквозь дрему он чувствовал, как Карина переворачивает его на спину, и, кроме ее пальцев, Сергей ощутил прикосновения языка. Или это Катя целует его? А может быть, Наталья? Юля? Лица женщин проносились калейдоскопом перед закрытыми глазами Челищева, он застонал, поймал рукой Карину за шею и стал глубже втискивать свой член в ее мягкие влажные губы… Видно, и впрямь Карина знала секреты массажа, потому что еще ни разу до этого Сергей не трахался во сне, если не считать юношеских мечтаний, конечно… Он кончил и, словно в обморок упал, в глубокий колодец провалился, темный, но теплый. Ничего вокруг, лишь темнота и покой, только сверху чей-то голос:
— Спи, Сереженька, ты хорошо поспишь сейчас, все силы вернутся… Кто говорит это? Голос знакомый, а вспомнить нет сил, сил нет ни на что…
Челищев крепко спал. Карина долго смотрела на него, потом заботливо накрыла огромным махровым полотенцем, вздохнула и выскользнула из массажного кабинета.
Она прошла в пустой бар, налила себе рюмку коньяку, закурила и с усталой тоской закрыла глаза. Потом невесело усмехнулась чему-то, подвинула стоящий на стойке белый с золотом телефон, стилизованный под старину, и стала набирать номер.
— Алло, Катерина Дмитриевна?… Добрый вечер… Да я знаю, что ночь уже, но вы говорили, если Сергей Александрович появится, сразу позвонить… Да, он здесь, у нас… Хорошо.
Положив трубку, она закурила снова, потом встряхнулась и громко сказала:
— Жорик, где ты там?! Кофе мне свари покрепче и «Амаретто» туда капни.
Маленький барменчик возник, словно прятался под стойкой и ждал этих слов. С сочувствием глянув на Карину, он засуетился у кофеварки.
— Какая подлая штука жизнь, Жорик…
Челищев просыпаться не хотел, ворчал, постанывал, не понимая, кто его будит и зачем.
— Просыпайся, Сережа… Сергей Саныч, к вам сейчас приедут.
Сергей сел на массажном столике, свесил ноги и непонимающими глазами уставился на Карину.
— Кто приедет? Карина отвела глаза:
— Катерина Дмитриевна… Вы уж извините, Сергей Александрович, но мне было велено, если только появитесь — позвонить…
— Так… — Челищев начал одеваться, покачивая головой. К встрече с Катей он не был готов, оттого занервничал и разозлился. Карина как-то по-детски шмыгнула носом.
— Сережа, не сердись. Я ведь человек подневольный.
Катерина ворвалась в массажный кабинет, как тайфун, цунами и ураган, вместе взятые.
— Ты… Ты позвонить мог?! Ты мог хотя бы позвонить?! Какая же ты скотина!
Сергей не успел даже рта открыть, как Катя подскочила к нему и с размаху влепила звонкую пощечину.
Сергей остолбенел. Чего-чего, а вот таких семейных разборок он совсем не ожидал.
— Ты что делаешь-то, Катя! — попытался было урезонить ее Челищев, но Катерина, судя по всему, вошла в раж — вторая пощечина обещала быть не последней, если бы Сергей не перехватил запястья Катиных рук.
— Ты что?! Что вы все меня по голове-то бьете?! Я вам что — груша боксерская?! Тоже мне, макивару нашли…
— Пусти, пусти меня, скотина безмозглая! — Катя шипела и вырывалась, как взбесившаяся кошка; опасаясь, что она начнет пинаться, Сергей развернулся к ней левым бедром.
Карина стояла у двери с приоткрытым от удивления ртом.
— Катя, успокойся, люди же смотрят!
— Вон! — рявкнула Катерина, обернувшись на Карину. Та, скрывая усмешку, скользнула за дверь:
— Я вам сейчас кофеечку приготовлю…
— Вон! — Карина исчезла, а у Кати, видимо, энергетический выброс закончился, она обмякла в руках Сергея и заплакала.
— Господи, какая же я дура!
У Челищева екнуло сердце, он хотел было обнять Катерину, прижать к груди, поцеловать мокрые глаза, но всплыли в памяти голос Гургена и безвольная, окровавленная фигура Винта. Сергей почувствовал, как давит на правом запястье браслет отцовской «Сейки»… Он перевел дыхание и усадил Катю на белый пластиковый табурет.
— Какая же я дура, — повторяла Катерина с упорством испорченного граммофона. Сергей вздохнул:
— Катя, прости меня… Я… Ты же уже знаешь все… Эта история с Гусем доконала, нервы сдали совсем, я с катушек и поехал. Словно затмение нашло какое-то…
Он чувствовал, что слова получаются какими-то фальшивыми, но, видимо, даже такие оправдания Катерине были нужны.
— Но позвонить-то можно было? Я ведь… Я ведь чуть с ума не сошла… Сереженька… Как же ты мог… Она обхватила Сергея руками за бедра и прижалась лицом к его животу.
В животе у него стало пусто и холодно, как при полете вниз с американских гор. «А как же ты могла знать, что моих родителей убивать собираются, — и молчать?!!» — чуть было не выкрикнул ей в затылок Сергей, но лишь закашлялся — язык почему-то отказывался повернуться, а в следующее мгновение он уже взял себя в руки.
— Прости меня, Катюшка, больше такое не повторится… Я обещаю… Она судорожно вздохнула-всхлипнула и подняла глаза:
— Горе ты мое луковое… Я… Да что там говорить… Мне два дня уже как в Сибири быть надо — Виктор Палыч в командировку посылает. Я тянула под разными предлогами — тебя хотела увидеть, убедиться, что ты жив… Вот, спасибо, убедилась… Можно лететь спокойно, самолет через три часа.
— В Сибирь? Тебе в Сибирь лететь надо? — удивился Челищев.
Он вспомнил, как Антибиотик говорил ему о предстоящей «вкусной» работе с сибирскими коллегами.
— Да, в Сибирь… А что тебя так удивило? Сергей объяснил, и Катя устало усмехнулась. Похоже, мы с тобой по одному и тому же делу работать будем. Как комсомольцы в известной песне — тебе на запад, мне — на восток.
