Миссия спасения - Анатолий Михайлович Гончар
К его удивлению, Киселев и его сын все еще находились в том месте, где он их оставил. На мальчике была отцовская куртка, и он боком тесно прижимался к своему папе. Банникова вновь почувствовал укол совести. Отмахнулся от него как от наваждения и, придав голосу восхищенное выражение, негромко сообщил:
— Вениамин, ты гений! Ты привел нас к воде.
— Ура! — так же негромко воскликнул мальчик и сразу спросил: — А ты ее принес?
Легче всего было ответить да, но прежде чем поить мальчика и других, Вадим все же решил подождать реакции своего организма на выпитое и потому ответил уклончиво:
— Будет день — будет пища, — ответил и нарочито грубо поинтересовался у Киселева-старшего: — Вы почему не ушли?
— Ждали, мало ли, — неопределенно пожал плечами посол, и Банников привычно скомандовал:
— Потопали!
На звук их шагов со стороны развилки вспыхнул фонарик и донесся недовольный голос Кошелева:
— Что так долго?
— Зато выполнили задачу. Даже две.
— А я уже было хотел за вами отправляться, — сообщил группник. И словно спохватившись: — Что значит две?
— Воду нашли! — радостно объявил мальчик.
— Много?
— За глаза, — уверил Банников.
— Нормальная, питьевая?
— Ну, еще минут «надцать» посмотрим и, если со мной ничего не случится, пойдем набирать, — не слишком уверенно протянул Вадим. — На вкус вполне питьевая.
— Отлично, просто отлично! — старший лейтенант на радостях хлопнул в ладоши. — Тогда затариваемся — и в путь.
— Придется дважды ходить.
— Почему?
— Принесем, люди напьются и вновь наполнить надо.
— Надо, — Аркадий кивнул и поспешил к выходу. Признаться, на него всегда давили закрытые и темные помещения.
— Веня!!! Альберт, ты нашел его! — воскликнула Любовь, бросаясь к сыну и мужу. И как-то так получилось, что в ее объятьях оказались они оба. Сердце Вадима вздрогнуло, кольнуло ревностью, и он решительно прошел мимо.
«Может, так оно и лучше?» — мелькнула неожиданная мысль.
Набрав и раздав воду, старший лейтенант Кошелев взял слово:
— Товарищи, я всех предупреждаю: в ближайшие четыре дня, то есть предположительно до окончания нашего пути, воды набрать будет негде. И потому я вас прошу, распределите ее так, чтобы хватило и вы не умирали от жажды на третий и четвертый день. Повторяю: воды набрать будет негде! Не стоит надеяться, что нам повезет еще раз. К тому же у нас закончились продукты. Придется терпеть. Ничего страшного, без пищи человек может жить месяцами.
Послышалось чье-то недовольное ворчание, но если дипломатам и стоило обижаться, то только на самих себя, не позаботившихся о провианте.
— У меня все. Выходим через пять минут, — сделав последнее объявление, старший лейтенант подошел к своему заму и незаметно подмигнул. Тот ответил тем же. По совести говоря, Кошелев и Банников надеялись наткнуться на какой-нибудь ручей близ лежавшего сбоку от их пути города, но сообщать о своих надеждах они никому не стали. Тем более что и надежды могли оказаться призрачными.
И вновь они весь день находились в движении, остановившись лишь на полтора часа, чтобы переждать самое пекло. Шли, пока позволяла видимость. Ночевать остановились в глубине лесного массива.
Ночь прошла спокойно. Утром, доев остатки продуктов, они двинулись в путь. От желания поесть сосало под ложечкой, голод могла бы заглушить вода, но ее тоже приходилось экономить.
Но вот и третий день остался позади. Ночь принесла отдых, и вновь наступило утро.
Четвертый день начался как обычно, ранний подъем и медленное движение вперед. Привычным ритмом — пятьдесят минут ходьбы — десять минут отдыха. На четвертом привале к развалившемуся под кустом Банникову тихонечко подкрался вездесущий Венька.
— Стой, кто идет? — лениво окликнул Банников.
— Это я, дядь Вадим, — отозвался постреленок.
— Вижу я, вижу, — прапорщик приветливо улыбнулся. — Как жизнь молодая?
— Нормально.
— Вопросы, проблемы имеются? — в шутейном тоне поинтересовался Вадим, на что Вениамин смутился, его уши сделались пунцовыми.
— Дядь Вадим, а у вас покушать не осталось? — спросил, и тут же пояснил свою просьбу: — Я для мамы.
— Само собой, — со все той же улыбкой откликнулся Банников и вытащил из нарукавного кармана по уговору с Кошелевым специально для мальчика припасенную пачку галет и два пакетика сахара, — держи.
— Благодарю, — чопорно склонил голову Веня и, осторожно взяв предложенное, поспешно скрылся в окружающем кустарнике.
— Вот и хорошо, вот и здорово, теперь и искуса не будет, — тихо проговорил ему вслед Вадим и, закрыв глаза, на пять минут погрузился в безмятежную расслабленность. Ровно через отведенное время он очнулся, открыл глаза, легко встал, закинул на плечи рюкзак и негромко скомандовал:
— Готовность минута.
Через две минуты людская колонна, извиваясь, поползла меж стволов возвышающихся над головами деревьев.
Здоровенный дикобраз выскочил из-под самых ног и, фыркая, будто кот, бросился наутек. Вадим, не раздумывая, выхватил АПСБ и трижды выстрелил. Зверек, загремев шкурой, покатился под уклон, но ударившись о корневище эвкалипта, остановился. Дернувши несколько раз лапкой, дикобраз застыл в неподвижности.
Выстрелы из АПСБ негромки, но шагавший позади Банникова рядовой Степанчук их прекрасно услышал и, не имея информации о цели открытия огня, привычно стягивая вниз предохранитель автомата, резко отпрянул в сторону, тем самым давая знать остальным идущим о возможном появлении опасности. Бежали секунды, напряжение не спадало, Банников все не появлялся. Людская цепь замерла в ожидании — ни звука, ни движения.
— Чи, — раздалось в тишине, и Степанчук увидел выходящего из-за ствола прапорщика, он постучал пальцем по погону, вызывая к себе командира группы, и неожиданно подмигнул все еще ничего не понимающему Руслану: — Расслабься и ствол на предохранитель поставь. Нет там никого. Нет врагов.
— А чего стреляли?
— Увидишь, — пообещал Банников, сохраняя интригу. Зашуршали ветки, широким шагом к ним приближался настороженно поглядывавший по сторонам командир группы. Увидев стоявшего с невозмутимым, даже довольным видом прапорщика, он облегченно выдохнул:
— Уф, и чем ты тут всех людей переполошил?
— Пойдем, покажу, — Вадим кивнул за спину и зашагал вперед, показывая дорогу.
— Ух ты! — воскликнул Кошелев. — Дикий образ! Обалдеть! — И
