Вирус - Андрей Александрович Нарыгин
— Все в порядке? Вижу все живы! — уперев руки в колени, восстанавливая дыхание, спросила Пушкина.
— Совсем не все в порядке, вот совсем не все! — поднявшись на ноги, держась за бок пожаловался Кобелев.
— Ты, как всегда, вовремя, — отметил похвалой Пронин. — Где взяла? — указал он на монтировку.
— Да вон, — показала Пушкина на кабину фургона, — двери были открыты, ну и я решила испытать удачу, — улыбнувшись, пожала она плечами.
В это время, все еще прикрывая руками свое хозяйство, из-за машины вышел второй головорез. Он, хромая на одну ногу и опустив голову, громко ругался. Со словами: «А, ну-ка, дай», Антон выхватил металлический инструмент из рук Ирины и бросил в направлении противника. Когда тот поднял голову, стальной предмет попал ему аккурат между глаз, послав в нокаут. Увернуться уже было невозможно, расстояние около десяти метров было преодолено монтировкой за считанные секунды. Троица героев, переведя дух, осмотрелась. Местность по-прежнему была безлюдна. Позже, вспомнив о заложнице, Пронин прошел внутрь здания и несколько раз выкрикнул ее имя. Связанная Воронцова тихо лежала в темном углу. Черный, в серую полоску, деловой костюм девушки был грязным и местами порван. Свет в помещении был тусклый и исходил от свечей, стоявших на высокой подставке возле окна, поэтому очертания лица Анастасии просматривались плохо, но были прекрасно слышны ее всхлипы. Чем ближе Антон подходил к бывшей возлюбленной, тем больше волновался и одновременно сомневался в правдивости происходящего.
— Настя? С тобой все в порядке?
— М-м-м, — только издала та.
Антон, не сразу сообразив, подошел к Анастасии и вынул изо рта тряпичный кляп. Потом освободил ее руки от веревки и крепко обнял. Осматривая помещение, Пушкина заметила, что бывшая заложница не спускает с нее глаз. Заплаканное лицо Воронцовой выглядело наигранно и неискренне, что напрягало Ирину еще больше. Алексей остался стоять возле выхода, все время посматривая в окно. Окрестности медленно погружались в темноту, приближалась ночь.
— Почему ты так долго? — ласково прошептала Воронцова. Ее губы едва не соприкасались с ухом Пронина, а дыхание было ровным.
— В больнице пришлось полежать, — просто ответил тот, и, освободив девушку от своих объятий посмотрел ей в глаза. — С тобой-то все в порядке?
— Вполне, — коротко ответила та, и встав, прошла до скамьи.
Тусклый свет немного осветил спокойное лицо белокурой девушки. Холодный взгляд Анастасии поражал уверенностью и расчетливостью. Антон и Ирина встали чуть поодаль, напротив.
— Вижу ты вспомнил о нас, — бросила Воронцова взгляд исподлобья. — О ней, — указала она глазами на Пушкину.
— Как ты…?
— По твоему поведению, ты больше не трепещешь передо мной, не желаешь меня так как раньше. Тебя еще мучают воспоминания? Вспоминать становится все труднее, порой кажется, что ты можешь остаться там навсегда, уснуть вечным сном.
— Что ты знаешь? — преодолев растерянность, насторожился Пронин, сложив руки на груди.
— Какие мы грозные, — дразня, покачала головой Воронцова. — Неужели мы больше не друзья? Ведь между нами было так все хорошо, пока ты не свалял однажды дурака и не свалил в свою ненаглядную столицу?!
— Что ты несешь? Как ты с этим связана? — твердым тоном спросила Пушкина.
— Так, народ, у нас гости! Заканчивайте допрос и уходим отсюда! — запаниковал Кобелев.
Где-то далеко, послышался приближающийся гул моторов. Маленькие огоньки от фар начали мелькать среди заброшенных домов деревни.
— Ты…
— Прости, Антон! — виновато опустила она голову. — А теперь, я полагаю, вам нужно бежать.
— Походу, мы провалились в дерьмо намного глубже, чем я думал, — с иронией отреагировал на происходящее Кобелев.
— Все, уходим, — схватив за руку Пронина, Пушкина пошла к выходу.
— Настя, пока не поздно, можно все исправить, одумайся, — попробовал вразумить свою бывшую подругу Пронин.
— Нечего здесь исправлять, время для этого уже давно прошло! — холодно ответила та.
— Да пошли уже! — настаивала Пушкина, дернув ещё раз за руку Пронина. — Что ты с ней разговариваешь? Она подставила нас!
Антон нехотя поддался на уговоры Ирины и медленно стал выходить за ней из здания, при этом не отрывая своего взгляда от Анастасии.
Шум от приближающихся машин был уже хорошо слышен. Широкие лучи фар прыгали все интенсивнее и начинали освещать церковь. Уходить пешком было бессмысленно, зато бандитский фургон был на ходу. Быстро обшарив лежащие тела головорезов, нашли заветные ключи от машины. Алексей занял место водителя, а Пронин с Ириной сели рядом, заняв пассажирские места. Алексей дал задний ход, а затем, развернувшись, направил грузовик как можно скорее в противоположную сторону от приближающихся огней. Дорога, как и все здесь, была заброшенной: старый разбитый асфальт, плиты, выбоины и прочие неровности.
Анастасия, выйдя на порог церкви, осмотрелась. Заметив своих сообщников, пребывавших в бессознательном состоянии, она слегка ухмыльнулась. Приложив палец к своему уху, девушка активировала передатчик.
— Они ушли.
— Как такое возможно, — раздался по связи сердитый голос Генерала.
— Антон все вспомнил, — солгала Воронцова.
— Это проблема. Возвращайся, теперь ими займётся оперативная группа.
Чтобы не встретиться с теми, кто спешил на помощь противнику, Алексей направил машину по объездной дороге вокруг деревни к выезду на федеральную трассу. ГАЗель на кочках раскачивало так, что временами казалось вот-вот и фургон перевернется. По словам Алексея, это скорей всего было связано с грузом автомобиля, но избавляться от него было уже поздно.
— Нас подставила не только Настя, — вдруг вспомнил Пронин недавний диалог с Пушкиной. — В этой истории завязаны почти все добринские «шишки».
На этот раз возражать Антону никто не стал, тем более все логически складывалось именно так.
— Мне нужно попасть в кабинет отца, нужно вспомнить все…
— Если Воронцова была права… — размышляла вслух Пушкина.
— Права, — прервав, подтвердил Пронин.
— Это значит, ты можешь не вернуться.
— Хватит устраивать мелодраму, — вмешался Кобелев, — за нами хвост, будем отстреливаться!
— Чем? — синхронно, с удивлением
