Андрей Таманцев - Леденящая жажда
— Софи, что произошло?
— Я не знаю, — наконец выдавила она.
— Что с вашей собакой?
— Я не знаю.
— Вы в порядке?
— Простите, ради бога, что я вас впутала в эту нелепую историю…
— Не извиняйтесь ни за что! Вы хотя бы догадываетесь, что могло произойти? Кто мог это сделать? И зачем?
— Понятия не имею. Хотя…
— Что?
— Вы видите, что творится?!
— Здесь… ужасный беспорядок. Но вы не волнуйтесь!
— Я еще не весь дом осмотрела,
Ее начала душить мучительная икота.
— Софи, не волнуйтесь так. Давайте я налью вам воды. Где у вас стаканы?
— Уже не знаю.
— Пожалуйста, не нервничайте. Может, нужно вызвать полицию?
Она только посмотрела на него с недоумением.
— Не хотите? Почему? А если это ограбление?
— По- вашему, это похоже на ограбление? Роберт вздохнул и отрицательно мотнул головой:
— Н-нет, на ограбление не похоже.
Сил сдерживаться больше не было, слезы хлынули безудержным потоком. Соня всхлипывала и размазывала тушь по лицу.
— Не надо, прошу вас!
— Я ни в чем не уверена. Роберт, мне страшно!
— Я понимаю. Мне кажется, вам лучше прилечь ненадолго. Я провожу вас в спальню.
— Роберт, зачем вам здесь оставаться? В кино, как видите, мы уже не пойдем…
— Неважно… Дайте я помогу вам встать!
Она облокотилась на его не слишком мощное плечо и, почти не размыкая опухших от слез глаз, поковыляла к спальне.
Роберт нашарил на ходу выключатель в коридоре, и стало видно, что в спальне и в кабинете их ожидает ничуть не лучшая картина. Все вверх дном. На полу разбросаны бумаги, исписанные химическими формулами. С подоконника упал огромный горшок с пальмой, комки земли на ковре.
Не говоря ни слова, он решительно сбросил с кровати покрывало вместе с грудой документов и книг и уложил, как ребенка.
— Мне так неловко.
— Молчите.
— Хуже — мне страшно. Не только за себя, но и за вас тоже.
— Не бойтесь, ничего не бойтесь. Я никуда не уйду. Я буду с вами столько, сколько понадобится.
— Это мог быть прекрасный вечер.
— Потом поговорим. Постарайтесь закрыть глаза и уснуть.
— Я… — Соня начала фразу, но закончить уже не смогла. Голова коснулась подушки, и она провалилась в пустоту.
Когда она пришла в себя, в комнате было темно. Рядом, скорчившись на покрывале, дремал Роберт. Внезапно нахлынул весь ужас произошедшего.
Соня вскочила с кровати и босиком побежала на кухню. Роберт встрепенулся и побежал за ней.
Собака все еще не шевелилась.
— Видимо, ему вкололи очень сильное снотворное. — Сонин голос снова стал холодным и уверенным. Она взглянула на Роберта: — Хотите кофе?
— Я хочу только, чтобы вы отдохнули и не нервничали.
— Я совершенно спокойна. Не помню, я закрыла дверь, когда вы пришли?
— Дверь закрыта, не волнуйтесь. Думаете, они вернутся?
— Не знаю. А кто — они?
— Мне кажется, вам это лучше известно.
— У меня, конечно, есть некоторые предположения, но… Роберт, мне нужно отвезти Ронни к ветеринару. И вообще, я не хочу здесь больше оставаться. Меня начинает колотить при мысли, что эти люди…
— Я поражаюсь вашему самообладанию! Вы похожи на героиню фильмов про разведчиков.
— Сколько вам лет, Роберт?
— Двадцать семь.
— А мне тридцать. Я немного старше вас. И вовсе не похожа на героиню фильмов про разведчиков.
— Софи, если позволите сказать, я рад, что оказался рядом с вами в трудную минуту.
Какой хороший парень, искренний, трогательный, неиспорченный. Ему нравится все таинственное, нравятся странные женщины, у которых много очень серьезных проблем. Только вот совершенно не понимает, куда вляпался.
— Спасибо!
— Вы сказали, что не хотите больше оставаться здесь.
— Именно. Перееду, как только смогу. А сегодня переночую в первой попавшейся гостинице.
— Не нужно. Поживите у меня.
— Роберт, вы не понимаете!
— Послушайте, я не могу оставить вас в незнакомом месте.
— Прекратим этот разговор. Сейчас важнее разобраться с Ронни. Он все еще не проснулся. Вы не знаете, где здесь поблизости ветеринарная клиника, работающая круглосуточно?
— Есть — километрах в десяти.
— Будем надеяться, что серьезной опасности нет. Где вы оставили машину?
— Я приехал на такси. Сегодня мою машину взяла сестра.
— Что же нам делать?
— А ваш «форд»? Если вы не хотите садиться за руль, поведу я.
— Все это так, но дверь гаража сломана. Я уже две недели не могу мастера вызвать.
— У вас есть инструменты?
— Кажется, да. Остались от прежних жильцов. Посмотрите в кладовке.
Роберт встал, осторожно перешагнул через Ронни и погрузился в недра темного закутка. Через минуту он вышел оттуда с небольшим чемоданчиком:
— Пойду взгляну, что можно сделать. А вы пока собирайтесь. Потом я сам перенесу Ронни в машину.
Соня еще раз оглядела свое разоренное убежище.
Да, у нее развился нюх на опасность. Значит, ее подозрения не были паранойей.
Снаружи послышался лязг железа. Она открыла окно и увидела, как Роберт возится с воротами гаража. С инструментами он смотрелся достаточно нелепо. Картина была, можно сказать, трогательная.
Соня собрала кое- какие вещи, самое необходимое из того, что удалось найти среди всеобщего развала. Еще раз подошла к собаке.
В это время на улице раздалось восклицание:
— Открыл!
Соня высунулась в окно. Похоже, она недооценила преподавателя английской литературы.
— Где это вы научились так лихо справляться с поломанными дверьми?
— На самом деле это оказалось не так уж сложно. Замок не очень хороший, но у меня такое ощущение, что над ним уже кто-то поработал. Сейчас я выведу вашу машину.
— Минуточку, нужно найти ключи!
Они лежали у Сони в сумочке.
— Постойте, не выходите. Вы можете передать мне их через окно.
Соня села на подоконник и протянула Роберту ключи. В лицо ударил порыв ветра. Свежесть, и никакой тревоги. Действительно, чего нервничать? Терять больше нечего, все, что могло случиться, уже произошло.
Роберт подошел и, вместо того чтобы взять ключи, сжал ее пальцы. Она почувствовала тепло и силу, столь неожиданную в хрупком молодом человеке, большую часть жизни проведшем над книгами.
Наконец ключи оказались у него в руках. Он зашел в гараж и зажег свет. Соня впервые за последний месяц увидела свою кремовую развалюху.
— Красивая машина! Сейчас мы ее проверим в деле.
Роберт сел за руль. Хлопнула дверца. Повернулся ключ зажигания. Зажглись фары.
Оглушительный взрыв отбросил Соню от окна.
На том месте, где только что стоял кремовый «форд», пылал костер до самого неба.
Это был первый теракт в истории Москвы, штат Оклахома.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Афганистан
З июля 200…года, 21.14
…От прикосновения острого лезвия к кадыку холодок пробежал по спине. «Да, шустрые ребята эти афганцы. Иди нас просто ждали? Замереть, секунду не двигаться, если талиб сразу не полоснул, то в запасе есть секундочка. Только бы Муха отстал на пару шагов. Приготовиться! И-и раз!»
Пастух в долю секунды чуть присел, откинул голову и одновременно с этим отпрыгнул назад.
«Так, получилось! Клинок слегка оцарапал шею. Ну теперь держись, сволочь!»
Три выстрела подряд. И прыжок вперед, на афганца.
Попал. Афганец, успев лишь слегка вскрикнуть, свалился прямо на него. Отлично.
Ничего не видно. Но за короткие мгновения вспышек выстрелов он успел заметить — три силуэта справа, два слева. Сейчас они начнут палить. А ему не страшно — у него щит.
Но выстрелов нет.
Позади, метрах в трех от него, послышалась какая-то возня. Ага, это Муха. А вот что впереди? Если там уже Билл с Трубачом, то стрелять нельзя. Можно попасть в своих.
Талибы, вероятно, используют только холодное оружие. Не хотят бить по своим. Похвально. Только как в темноте догадаться, кто свой, кто чужой?
— Муха, жив? — прошептал Пастух.
— А то как же! — долетело как раз оттуда, где только что снова раздался вскрик.
— Двигайся вперед, не стрелять.
— Есть, начальник. Я тут еще двоих гавриков замочу и догоню.
Да, такого еще не было — рубка в полной темноте. Хоть глаз выколи. Наверное, слепому даже легче, у него хоть слух обострен. Сюда бы приборы ночного видения, инфракрасные детекторы, но все эти игрушки для официальных бойцов, а они, солдаты удачи, латают прорехи в политике государства, которому за эти прорехи настолько стыдно, что даже своих благодетелей оно старается не замечать.
Пастух примкнул штык-нож к автомату и принялся прощупывать пространство впереди.
«Так, Билл с Трубачом здесь или нет? Услышали они пальбу? Если да, то они сейчас продвигаются навстречу. Который час? Прошло двадцать минут?»
