Илья Рясной - Ловушка для олигарха
— Ну-ка, ну-ка, — вдруг произнес кавказец.
— Что? — спросил нетерпеливо русский.
— Ничего не слышишь?
— Ничего.
— Я чую, — кавказец замолчал. Потом произнес, — Чую.
— Что ты тут можешь чуять?
— Вон там! — воскликнул он. И Ду-ду-ду, — застрекотал автомат.
— Его поддержал второй автомат. Палили из двух столов, не жалея патронов. Сыпались на пол стрелянные гильзы. Запахло порохом.
— Крыса! — заорал русский.
— Я же чуял, там кто-то, — виновато произнес кавказец.
— Два магазина на одну крысу!.. Все, пошли отсюда!
— Пошли, — согласился добросовестный служака, Голоса стали удаляться. Слышался еще спор, переругивания. Потом все стихло. Ушли!
Я пошевелился с наслаждением. Освобождение. Можно громко дышать. Можно двигаться. Оказывается, человеку нужно не так много. Оказывается, труба здесь более просторная, и тут вполне можно жить. Теперь надо с чувством потянуться. Перевести дух. Ox, закурить бы еще сигаретку. Тьфу, забыл, что не курю!
Я посмотрел на часы. И расслабился.
Несколько часов у меня есть. Пока стемнеет. Не думаю, чтобы они еще раз полезли в подвал. Вряд ли кто-то из них верит, что враг затаился здесь.
Есть время, чтобы расслабиться и растворить этот осевший тяжестью на душе, умело подавленный страх.
Надо опять ждать удобного случая. Меня не нашли — половина успеха. Теперь надо выбраться.
Микрофон снова стал передавать звуки. Я снова услышал шум моторов. Потом опять пошли голоса.
— Ну, что тут?
— Ерунда какая-то. Кто-то наших ребят вырубил.
— Где Алибаба?
— Во гневе.
— Лучше подальше от него держаться… Кто мог такое наворотить?
— Наши недоброжелатели.
— Чурки, что ли?
— Могли и они, Но вряд ли. Один живчик возле нас крутился.
— Что за живчик?
— Алибаба грешит на одного урода-недомерка.
Уж не на меня ли — прикинул я.
— Никитин — на ворота. Семенов — пост два… Аппаратура в порядке?
— Да. Не повреждена.
— Территорию обследовали?
— Еще как. Только без толку.
— Хорошо… Только не пойму, чего теперь здесь охранять-то?
— Да. Объект один исчез,
— Потеря небольшая.
— Это как сказать.
— Пошли, посмотрим…
Отдаленный шум… Через полчаса опять звук моторов — уезжали машины.
Когда часы показали два ночи, я понял, что пора съезжать с полюбившейся мне временной жилплощади. Не думаю, что охрана сейчас проявляет чудеса бдительности. Они знают, что снаряд два раза в одну воронку не падает.
Я осторожно выбрался из трубы. Замер, прислушался. Тишина. Только где-то за стенами звучит музыка.
Пробрался к выходу из подвала. Только бы они не заперли дверь. С них могло статься. Скрип двери, на которую я надавил плечом, показался мне оглушительным.
Уф. Я перевел дух и выскользнул из подвала. Поднялся по ступенькам. Вот и разбитое окно, в которое я влез.
Застыв, я снова прислушался. Со стороны КПП звучала музыка,
— Ты моя песня — я твоя гитара.
Я тебя люблю,
И мне все мало, мало…
Новый шлягер Федора Укорова, Для людей с особенно утонченными вкусами. Я вылез из окна и упал на землю. Огляделся. Сигнализация, скорее всего, идет до забору и по периметру. Тарелок и датчиков, лучевых систем я не видел. Может, и есть что-то, но выхода у меня не было. Не жить же мне здесь с крысами.
Светило несколько фонарей, но освещали они территорию неравномерно, А избрать такой путь, чтобы затаиться в тенях, стать их частью — уж это мы умеем. Этим мы владеем. Тем более нападения изнутри они не ждут.
Только бы собак не запустили на территорию. С этими тварями договориться проблематично. Есть способы их выключить, не зря в сумке баллон с аэрозолем, Но лай они все равно поднимут, и тогда придется несладко. Однако собак не слышно и не видно…
Хорошо, что территория такая запущенная. Это подарок диверсанту, Я двигался от дерева к дереву. От куста к кусту. Только бы не наткнуться на сюрприз типа минной растяжки.
Впереди забор — высокий, бетонный, с колючкой. Нам это надо ? Не надо. Мы, как приличные люди, выйдем через дверь.
В «доте» у КПП два или три человека. Вряд ли они особенно насторожены. Они знают, что враг своего добился, и больше ему переть отсюда нечего, кроме разве что намертво смонтированного тяжелого оборудования, стальной двери от бункера и мозаики Дзержинского.
Музыка, действительно, доносилась со стороны «дота». Жизнь прожигают охранники. Я вспомнил их коллег в холодильнике. Те помимо музыки еще и водку жрали.
Было жарко. Дверь в «доте» распахнута. Детина В тельняшке и с автоматом на коленях сидит на пороге и посасывает колу. У его ног — поющая магнитола.
Интересно, что «тельник» подумал, когда я вынырнул из темноты?
А дальше все пошло, как по накатанному. Ударом ладони я перекрыл ему дыхание и отправил в глубокое забытье, подержав, чтобы тяжелое тело не рухнуло.
— Ванек, чего у тебя там? — донесся голос из «дота».
Оттуда вышел напарник. Он хлюпнул носом. Голос его был знакомым. Это и был тот «аллергик», который так не хотел встречаться со мной и осматривать хорошенько подвал. Но все-таки встретился.
Обеспокоенности в нем не было вообще. А зря. От резкого удара в шею он влетел обратно и угомонился.
Я бросился в комнату. Все, больше в помещении никого. Я ударил по синей кнопке на щите. Металлический засов калитки автоматически открылся.
Теперь уносим ноги! Я выскочил с территории И бросился прочь. И резво доскакал до леса.
До свидания. Трудно представить, что на свете есть кто-то, кто способен отыскать меня в ночном лесу.
Охранники даже не успели рассмотреть, кто их так виртуозно отключил, Алибабе будет, над чем поломать голову.
Ночью лес жил своей таинственной жизнью. Ухала далекая ночная птица. Продиралось через кусты какое-то крупное животное. Ничего, я тоже зверь ночной. Я и вижу в темноте — есть очки ночного видения. Все нормально.
Вылазка удалась. Давно я не ходил так по грани. Но успех налицо. Цифровая камера запечатлела массу интересного. Будет чем порадовать заказчиков. Пускай их специалисты разбираются, что же прятали в «Березовой роще».
Я выбрался к оставленной в лесу своей старенькой машине. Стоит нетронутая. Завел мотор, вырулил на шоссе и отправился восвояси.
Маршрут движения я просчитал заранее с учетом крайнего варианта — противник перекроет все дороги. По этому маршруту я и отправился, следуя завету американского писателя Генри Шоу: «Осторожность часто тратится впустую, но все же есть смысл идти на такой шаг».
Глава восемнадцатая
Гвалт стоял вокруг исчезновения Михаила Зубовина просто чудовищный. Телевизионщики и газетчики щедро припоминали и судьбу Холодилина, и саднящую боль от потери Влада Безлистного. Много кого вспомнили из убиенных. Это вам не какого-то там шахтера за три рубля прирезали. И не женщину с пятерыми детьми. Святое — кумир, сопредседатель гей-клуба.
Кто на чем сидит, тот то и тащит. На заводе — гайку. На ТВ — информацию. Только в отличие от работяги, который тащит у общества ту самую гайку, властители дум тащат словесный мусор в общество. И навязывают свою систему ценностей.
И мозоль, отдавленная на улице теледиве, по этой самой шкале ценностей значит куда больше, чем провалившийся под землю небольшой городок. На такое положение вещей роптать смешно. Это человеческая натура.
Убийство Михаила Зубовина немножко поблекло перед слухами, что Федор Укоров и производитель парфюмов Алексей Проквашкин решили зарегестри-ровать брак и обвенчаться в протестантской церкви в Голландии.
— Извините, кому теперь будет посвящена песня «кошка моя, я твой котик»? — спрашивала корреспондент телевидения.
— Я не хочу это комментировать! Довольно лезть в мою личную жизнь, — кричал Укоров, гневаясь не очень натурально.
— Но нет ясности…
— Кому нужна ясность?
— Туман нужен?
— А кому мешает туман ? — он обернулся и пошел…
После этого цены на билеты его турне по Дальнему Востоку выросли еще на двадцать процентов, аншлаг был обеспечен. В реанимацию из-за давки за билетами в Улан-Удэ попало восемнадцать фанатов. Пара девчонок отравились. Еще несколько человек поменяли, в знак солидарности с кумиром, свою ориентацию,
Ох, мне бы их заботы…
— Новости, — возвестил ведущий первого канала. — Еще два дела были возбуждены в отношении Абрама Борисовича Путанина взамен трех прекращенных на прошлой неделе. На вопрос, почему наблюдается такой интерес к его персоне со стороны правоохранительных органов, Олиграх объяснил это происками своих многочисленных недоброжелателей.
На экране возникло лицо Олигарха Всея Руси.
— Ничего, вскоре со всеми разберемся, — Путанин недобро и грозно зыркнул в глазок видеокамеры и отвел взор. В начале своей карьеры Абрам Путанин больше давил на жалость. Был он вечно неумытый и жалкий, шатаясь по высшим кремлевским кабинетам, он постоянно просил напоить его чаем и дать бутербродик, поскольку у него гастрит, а он не успел с утра позавтракать. Вот так, с жалостливой миной и прибирал он постепенно к рукам банки, заводы, авиапредприятия и нефтяные скважины. Что он имел теперь — ему и самому неведомо. Но основное его достояние — . это золотой ключик к сердцам членов правящей фамилии. А это на Руси всегда считалось главным. Как не вспомнить и Бирона, и Распутина и многих других.
