Юрий Гаврюченков - Кровавая баня Крупнера
– У кого ключи от камер? – спросил Волосатый, схватив его за грудки.
– Все у начальника, – затараторил охранник. – Я – что? Я – контролер. Мне ничего не дают. Все у начальника…
Почувствовав движение за спиной, Волосатый резко обернулся. Из комнаты отдыхающей смены появился еще один охранник, ненамного моложе предыдущего. Он нацелил АКМ в живот Волосатого, но стрелять не торопился. Юность, когда можно было совершать необдуманные поступки, давно закончилась, и охранник хотел только одного – наиболее достойным образом выйти из сложившейся ситуации. Стрелять ему не хотелось: во-первых, чтобы не брать грех на душу, а во-вторых, чтобы не получить срок за превышение пределов самообороны. Однако сделать что-то было надо. И он сказал:
– Сдавайся.
Волосатый помотал головой. Он чувствовал настроения обоих стариков и понимал, что охраннику капитулировать в присутствии коллеги крайне неудобно, но и стрелять он не будет- Что ж, поражение в бою – не признак слабости.
Сань-цзе-гунь мелькнул в воздухе и со страшной силой обрушился на ствол, зацепив мушку и выбив АКМ на пол. Пнув подошвой караульного в грудь, отчего тот исчез в спальне, Волосатый повернулся к старцу, который поспешно вздернул ладони.
– Я сдаюсь, – напомнил он.
– Иди туда. – Волосатый втолкнул его в комнату отдыхающей смены и закрыл дверь. – Выйдешь, убью.
– Понял-понял.
Волосатый вернулся в пультовую, где тройка охранников под присмотром Крупнера потирала ушибленные места, смирно сидя в углу. Крупнер держал в руках автомат.
– Встали, – сказал он, открывая дверь в оружейную комнату- – Пошли.
Заперев охрану, Крупнер позвенел ключами.
– Ну что, революционер, – спросил он, – откроем тюрьмы?
– Откроем, – осклабился Волосатый.
– Тогда бери "калаш". Все революционные атрибуты должны быть в наличии.
Друзья пробежали мимо вахты, где притаился напуганный контролер, и оказались в левом крыле здания. Крупнер распахнул наружную дверь и услышал, как в караульном помещении запищала сигнализация пульта-
– Ну что, амнистия? – Крупнер открыл внутреннюю решетку.
– Амнистия! – заорал Волосатый. Друзья ворвались в коридор и стали отпирать одну за другой двери камер. – Свобода, мужики!
***Когда на станционном извещателе "Гамма-2М", находящемся в Первом отделе, загорелась лампочка под табличкой "Руж.парк", майор Ершов спокойно выключил зуммер и стал ждать звонка из караульного помещения, предположив, что произошел обычный сбой сигнализации. Такое иногда случалось. Охрана находилась под юрисдикцией Первого отдела, и в кабинете висел блок "Гаммы", дублирующий контроль за такими важными объектами, как комната для хранения оружия, склад изотопов и образовавшееся с появлением "Психометодологической лаборатории" помещение технического контроля. О точном предназначении последнего Ершову было мало известно, но по некоторым деталям майор вычислил, что там находилось электронное оборудование, в частности СВЧ-генератор: все, кто там работал, имели магнитоустойчивые часы либо вообще часов не носили.
Не дождавшись доклада от начальника караула, майор сам позвонил в охрану. Оперативный дежурный пульта сбивчиво доложил, что на Исследовательский центр кто-то напал, но начальник подойти не может, поскольку занят выдачей оружия. Возможно, добавил дежурный, это опять Крупнер.
Последующие действия Ершова полностью соответствовали инструкции. Он приказал шифровальщику загерметизироваться и не впускать никого, кроме самого Ершова, доложил в Управление о поступившем сигнале, позвонил Тернову и приказал оставаться на месте. Одного своего охранника Ершов направил вниз разобраться, что там случилось. Через минуту начальник Первого отдела заступил на охрану и оборону директора ИЦ. В Управлении Яшенцев сказал, что в случае гибели Тернова особисту будет лучше умереть вместе с ним. Ершов не обиделся, он знал, что так оно и есть.
***– Выходите, мужики, все выходите. Свобода!
Лежащие на койках люди лениво шевелили головами, глядя на Волосатого тупым осоловевшим взглядом. Как Крупнер и догадывался, спецпациенты были заглушены гуманитарным американским торазином, исключающим возможность побега. Всего "режимных больных" оказалось девять. Что делать с ними, Волосатый не знал.
– Господи, что же это, Слава? – Волосатый подскочил к койке и попытался приподнять лежащего на ней человека. – Давай его вытащим.
– Надо сматываться, – сказал Крупнер. Вид пациентов окончательно убедил его в нецелесообразности этой попытки.
– Нет, – Волосатый взвалил человека на плечо. – Мы их освободим. Бери еще одного.
– У нас ничего не выйдет, – возразил Крупнер. – Ты что думаешь, нам дадут всех вынести? Да мы и до ворот не дойдем.
– Мы не можем их так оставить, – Волосатый подхватил сань-цзе-гунь и поудобнее пристроил человека. Человек ничего не соображал и пытался двигаться. – Ну не стой!
С этими словами Волосатый побежал по коридору, постепенно набирая скорость. Крупнер пошел за ним, держа наготове АКМ. Он чувствовал приближение опасности и не был намерен терять друга.
Волосатый не оглядываясь выскочил в холл, и тут же мощный удар в плечо развернул его и сбил на пол. Крупнер услышал выстрел и увидел за мраморным ограждением парадной лестницы притаившегося человека. Он не был охранником, от него шла аура уверенной четкой агрессии. Заметив Крупнера, он нырнул за перила и стал медленно отступать вверх. Между первым и вторым этажами была небольшая площадочка, на которой лестница раздваивалась. Крупнер чувствовал, что человек не намерен принимать бой, а уйдет налево, чтобы окончательно укрыться от пуль и убежать. Свой вклад в дело обороны ИД он сделал, завалив террориста, и не собирается понапрасну рисковать своей головой. Вероятно, это был сотрудник Особого отдела. Крупнер дал очередь поверх перил и рванулся к лестнице, ориентируясь по звуку шагов противника. Тот действительно отступал по левому пролету. Крупнер взлетел на площадочку и увидел крупного коротко стриженного мужчину, направившего на него пистолет. Крупнер дернулся вправо-влево, две пули срикошетили от мраморной облицовки, оставив на ней широкие выбоины. Крупнер нажал на спуск. После армии он впервые стрелял из автомата. Человека толкнуло назад, он выронил "макаров" и медленно пополз по ступеням вниз. Теперь он был не опасен. Крупнер спустился к Волосатому. Тот стоял на коленях перед трупом спецпациента. Пуля попала несчастному точно в сердце.
– Пойдем, – сказал Крупнер. – Ему уже ничем не поможешь.
Притаившийся на вахте охранник с интересом наблюдал за ними.
– Я только хотел как лучше, – пробормотал Волосатый.
– Революция никогда не была благом, – сказал Крупнер. – И не надо больше никого спасать.
По бороде Волосатого текли слезы. Он плакал.
***В первый раз Семагин видел Яшенцева таким взволнованным. Генерал приказал явиться к нему немедленно, а когда полковник переступил порог кабинета, понял, что нервы у старика разгулялись не на шутку.
– Теракт в филиале, – устало бросил он Семагину вместо приветствия. – Опять Крупнер.
Лицо генерала посерело и осунулось, щеки обвисли. Он был стар, ему пора было на пенсию по состоянию здоровья, но он не хотел.
Семагин отлично понимал, что творится в душе Петра Владимировича. Он не знал Крупнера лично, но судя по тому, что случилось в прошлом году, человеком он был опасным. Переходя в подотдел, Семагин рассчитывал на более спокойную работу, он не думал, что Крупнер появится снова, но он появился, и теперь надо было принимать самые крайние меры, чтобы такого больше не повторилось. Семагин не был посвящен в детали поисковой операции 94-го года и был уверен, что справится с этой задачей лучше своих предшественников. На служебной машине Ященцева они выехали в Исследовательский центр и прибыли туда, когда охрана уже оклемалась.
На этот раз нападавших было двое. В одном несколько человек опознали Крупнера, который похитил неприкосновенный запас стимулятора. Семагин сделал в записной книжке пометку, чтобы потом выяснить, откуда Крупнеру могло быть известно об НЗ, созданном по приказу директора всего пару месяцев назад. Не исключено, что у него были свои информаторы среди персонала ИЦ.
В охране, к счастью, потерь не было. Семагин побеседовал с начальником караула и контролерами, которые в один голос утверждали, что не видели нападавших до того момента, как получали по голове. Глядя на их растерянные лица, Семагин готов был поверить, но то обстоятельство, что все были вооружены, подвергало сомнению их правоту. Никакой человек в здравом уме не полезет с голыми руками на автомат. Впрочем, именно сумасшедший из-за своей безрассудной храбрости может вытворять вещи, недоступные нормальному человеку: история об охране Исследовательского центра отрядом "Цунами" оставалась в памяти у сотрудников Управления. Семагин был прекрасно осведомлен о свойствах препарата СС и теперь мог убедиться, к чему приводит бесконтрольное применение этого средства. Вводимый в организм регулярно, СС-91 должен был снижать естественную выработку гормонов, что приводило к зависимости от производителя препарата. Следовательно, Крупнер будет и в дальнейшем предпринимать попытки добыть "сенсорный стимулятор", используя для этого скорее всего проверенный силовой метод. А это ничего хорошего за собой не влечет- Ни для Крупнера, ни для Яшенцева. Семагин предчувствовал хорошую трепку за то, что грабитель до сих пор не пойман. Вдобавок этим психам зачем-то понадобилось освобождать "режимных больных". Их переговоры слышали несколько человек, речь шла о какой-то революции. Судя по всему, нападавшие находились под воздействием наркотических веществ или алкоголя. Это объясняло их отчаянные поступки. Картина складывалась крайне печальная, тем более что в завязавшейся перестрелке был тяжело ранен охранник из Первого отдела и кем-то, вероятнее всего террористами, убит пациент. Вполне возможно, что обдолбанные наркотиками бандиты вытащили его и расстреляли просто для развлечения. Но это были первичные версии Семагина. Фактически же имели место налет на ИЦ и похищение СС-91.
