Скотт Мариани - Последнее пророчество
Выстрел. Горсть свинцовых шариков разлетелась по салону, несколько впились в спинку соседнего сиденья. Одной рукой удерживая «крайслер» на дороге, Бен поднял револьвер и, не целясь, выпустил последнюю пулю. Отдачей чуть не оторвало руку. Пуля нашла-таки цель — «шевроле» резко вильнул, стрелка выбросило из окна, и уже в следующее мгновение машина перевернулась, рассыпая обломки капота. Второй внедорожник сумел уйти от столкновения и продолжил погоню.
Участвовать в такой гонке Бену еще не приходилось. Огонь не прекращался. Впереди показался поворот. С обеих сторон узкую дорогу обступали кусты и деревья. Бен поддал газу.
Старик с мулом на поводу появился словно ниоткуда.
Бен машинально повернул руль, и «крайслер» вылетел с шоссе и врезался в густую стену кустарника. Ветки пронзили разбитые окна. Автомобиль дернулся от удара, и Бен едва удержался на месте. Впереди мелькнул просвет, и он даже подумал, что прорвется, но тут под колеса прыгнуло поваленное дерево.
«Крайслер» столкнулся с ним на скорости пятьдесят миль в час. Бена бросило вперед, на раздувшуюся подушку безопасности. Автомобиль взбрыкнул, задрав задний бампер, колеса завертелись в воздухе, мотор взревел. «Крайслер» перевернулся через нос и с грохотом рухнул на крышу.
От удара Бен на мгновение потерял сознание. В ушах звенело, язык ощутил вкус крови. Он сидел вниз головой, прижатый к рулю. Прогнувшаяся крыша вдавилась в плечо.
Шаги… треск веток… голоса…
— Сюда! — крикнул кто-то.
Бен уперся в приборную панель и постарался пролезть через окно. Ему удалось, изловчившись, выползти из машины. Сунув руку в окно, он вытащил сумку и пустой револьвер. Какое-никакое, а оружие. Все лучше, чем голые руки.
Бен оказался в густом кустарнике, среди переплетенных, словно колючая проволока, кусачих веток. Он кое-как вырвался из их цепких объятий, поднялся, пошатываясь, и огляделся. Дышалось тяжело, сердце колотилось, мысли терялись в тумане. Вокруг — чаща. Из-за зеленой стены доносились голоса. Бен забросил сумку на плечо и побежал, раздвигая кусты, протискиваясь между деревьями.
Агент появился как будто из-под земли. Бен не остановился, но упал на землю и, проехав по инерции пару ярдов, выбросил вперед правую ногу. Удар пришелся в колено, и агент упал. Девятимиллиметровый пистолет выскользнул из пальцев. Грохнул выстрел. В следующий момент Бен уже прыгнул на него и врезал рукояткой револьвера по затылку. Агент обмяк. Бен швырнул «лайнбо» в кусты и схватил пистолет. Обойма была полная. Черная сталь привычно легла в ладонь.
Выстрел привлек остальных. Голоса приближались, как и треск веток и топот бегущих ног.
Он снова побежал. Сухая, с красноватым оттенком земля превратилась вдруг в скользкую глину. Ручей. Перепрыгивая с камня на камень, Бен перебрался на другой берег.
Лес густел. Кустарник вставал непроходимой стеной, все чаще попадались поваленные деревья. Потом чаща вдруг расступилась, и он увидел впереди поросший травой холм. Бен побежал к нему, подальше от голосов. Шанс еще оставался.
Внезапно к тяжелому стуку сердца добавился оглушающий рокот рубящих воздух лопастей. Вертолет, резко накренившись, вынырнул из-за верхушки холма и устремился к нему на высоте не больше двадцати футов. С опущенным носом и задранным хвостом он походил на хищную птицу. Ветер ударил в лицо, взъерошил волосы и пригнул траву под ногами. Два стрелка уже подняли автоматы. Пули взрыли землю. Бен метнулся в сторону, укрылся за поваленным деревом и выпустил по ревущему над головой вертолету три пули, проделав в черном фюзеляже три дырки. Глаза слезились от поднятой лопастями пыли. Взмыв круто над деревьями, вертолет начал разворот для очередного захода.
Девятимиллиметровый пистолет — слабое оружие против вертолета и автоматов, но ничего другого у Бена не было. Прицелившись, он выпустил в приближающуюся стальную птицу еще пять пуль. Ничего. Стрелки снова подняли автоматы. По ноге скользнула красная точка лазерного луча. Бен отдернул ногу. Вовремя — очередь в щепки разорвала поваленное дерево. Он вскочил и помчался к кустам. Вертолет пронесся над головой. Бен влетел в чащу и, не разбирая дороги, прыгая через камни и рытвины, рванул дальше. Дважды он споткнулся и едва удержался на ногах. Колючки впивались в руки. Бен и не заметил, как выскочил на опушку.
Здесь его ждали. Два агента опередили беглеца и теперь кричали, чтобы он остановился. Один навел на него пистолет, другой целился в голову из дробовика.
На мгновение все трое замерли. Бен переводил пистолет с одного противника на другого. Мысли скакали. Первая пуля — в того, что с дробовиком. Другой, возможно, успеет пальнуть, но у одной пули меньше шансов попасть в цель, чем у горсти дроби, выпущенной с такого расстояния.
Секундой позже ситуация изменилась — из кустов выступило еще несколько человек. Женщина — справа, на трех часах, и Джонс — слева, на десяти. Потом за ними появился еще один. Пятеро против одного. Без шансов. Выбора не осталось.
Бен отбросил пистолет и поднял руки.
Женщина смотрела на него как будто с упреком, словно хотела сказать, что, побежав, он сам усугубил свое положение. Бену почему-то показалось, что ей не нравится происходящее, что она предпочла бы не участвовать во всем этом.
На кровавом месиве, которое представляла собой физиономия Джонса, злобно горели маленькие глазки. По его команде два агента схватили Бена за руки и уложили на землю. Пластиковый шнур врезался в запястья, колено уперлось в спину, сталь ткнулась в затылок. И острый укол — кто-то вогнал в плечо шприц.
— А теперь — баиньки, сукин сын, — процедил Джонс сквозь разбитые зубы.
И Бен уже падал в черное-черное озеро, голоса звучали гаснущим эхом, а потом стихли совсем.
37
Казалось, прошла тысяча лет. Тысячу лет его носило по туманной вселенной разобщенных кошмаров и разрозненных снов. А потом он вдруг очнулся от звука голосов.
Бен сел. Оказывается, он лежал на голом матрасе в углу какой-то грязной, запущенной комнаты. Потом заметил, что прикован к стене. Стальные наручники больно впились в плоть. Длинная цепь от левого наручника шла вверх по выщербленной стене, обвивала толстую металлическую трубу и спускалась к правому наручнику. Бен потянул — труба держала крепко.
Часы показывали 8.36 вечера. С момента, как его взяли, прошло пять с половиной часов. И что это за место такое?
В голове прояснялось, и Бен попытался сориентироваться. Его камера походила на холодильную комнату. Окон не было, дверь одна и обшита листом алюминия. На полу толстый слой пыли, по углам — паутина. В воздухе — несвежий, плесневелый запах, какой бывает в годами пустовавших помещениях.
Голоса снаружи становились громче, приближались. Шаги. Тени в полоске света под металлической дверью. Кто-то возился с замком. Дверь открылась, и в комнату вошли двое. Один — худощавый, гибкий, с жилистыми, хваткими руками; тронутые сединой волосы подстрижены коротко, по-военному. Второй смахивал на неудачливого штангиста, излишне увлекавшегося чизбургерами в перерывах между тренировками; сотни три заплывших жирком мышц, маленькая лысая голова, черная эспаньолка.
Оба в темных костюмах, белых рубашках, хмурой расцветки галстуках. Жилистый остановился в нескольких ярдах от Бена и направил ему в голову пистолет, толстяк подошел ближе, наклонился осторожно и отстегнул левый наручник.
— Обслуживание у вас тут не ахти, — сказал Бен. — Непорядок.
Толстяк ухмыльнулся, сдернул, не церемонясь, браслет с запястья и протянул за цепь между трубой и стеной.
Бен внимательно наблюдал за обоими. Оба действовали проворно, умело, профессионально. Он прикинул варианты. Справиться с толстяком не составило бы особого труда — тот стоял так близко, что Бен чувствовал его несвежее дыхание, — но жилистый вел себя уверенно, не расслаблялся, палец держал на спусковом крючке, так что сомневаться не приходилось — этот не растеряется, выстрелит при малейшей опасности и не промахнется.
Толстяк снова нацепил тугой браслет на левое запястье, потом схватил Бена за рубашку и одним рывком поднял с матраса.
— Шевелись, — произнес он густым басом. Бен посмотрел ему в глаза — пустота. — Шевелись, — повторил толстяк и подтолкнул Бена в спину.
Чувствуя на себе настороженный взгляд жилистого, Бен вышел из комнаты и оказался в просторном помещении, похожем на промышленных масштабов кухню. Здесь, наверное, тоже давно не прибирались. Сваленные по углам мешки с мусором давно погрызли крысы и мыши, и мусор валялся по всему полу, скрытому под слоем пыли. Горы мусора на столах и в раковинах, годами не видевших воды. На полках, затянутых сеткой паутины, валялись кухонные принадлежности. Из пораженной плесенью разделочной доски торчал нож.
Скорее всего, когда-то здесь был ресторан или отель. Только вот времени с тех пор прошло немало. В воздухе ощущался холодок, который шел не только от сырых стен. Куда же его привезли?
