Максим Шахов - Контейнер со смертью
Трушин вздрогнул. Он полагал, что ничем не выдал темы своего телефонного разговора.
– Ну это же просто отлично! – хлопнул профессор коллегу по спине. – Это просто великолепно! Вам сам бог велел засучить рукава и работать, а остальное приложится. Надо верить в успех!
Трушин приступил к выполнению задания на следующий день. «Нарвал» вывели наконец на трехдневный пробег на максимальных режимах. Малый противолодочный корабль «Ейск», который сопровождал лодку в этом маленьком походе, держался на положенном расстоянии в пяти кабельтовых южнее. Старший лейтенант Лисин, который командовал лодкой на время испытаний, связался с командиром «Ейска» и сообщил, что они начинают испытания. Следующая точка встречи кораблей была оговорена, и на глубине двухсот метров «Нарвал» начал набирать скорость до маршевой. В этот момент они находились в двухстах пятидесяти километрах юго-западнее Новороссийска. Через тридцать минут уже в территориальных водах их должен встретить другой корабль сопровождения.
Условия для выполнения задуманного были вполне подходящими. Лодка проходила испытания без полного экипажа, поскольку такой необходимости не было. Не было торпедистов, поскольку стрельбы в эти дни не планировались, из двух электриков на лодке находился всего один. То же касалось и двигателистов. Из двенадцати положенных членов экипажа испытаниями занимались шестеро моряков во главе с молодым, но очень серьезным старшим лейтенантом и двое представителей КБ, которое проектировало лодку.
– Погружение на триста метров! Деферент на нос десять градусов! Доложить готовность маршевых двигателей…
Обычные, ставшие за эти дни привычными команды. Трушин сидел за своим пультом навигационной станции. Введенная им программа должна была показывать рулевому, что лодка идет по заданному курсу. Всего тридцать минут незначительного обмана, и за это время лодка при ее скорости отклонится и уйдет далеко в сторону. Расчет был точным, и Трушин был уверен, что они выйдут в нужный квадрат, где их должны были ждать. А там… Моряки добровольно лодку не сдадут, это понимал даже Волков, или как там его на самом деле звали. На этот случай Трушиным была подготовлена ложная пожарная тревога, когда сработает система пожаротушения, и экипажу придется покинуть лодку во избежание отравления фреоновыми составами.
Кто бы мог подумать, что все сорвется из-за такой мелочи, как доскональное знание своего хозяйства профессором Пестряковым. Он сначала заподозрил, а потом принялся проверять. А потом последовал доклад командиру, что положение горизонтальных рулей не соответствует положению «на ноль». Лодка уходила с курса.
– Инженер Трушин, – прозвучал голос командира, – доложить показания по курсу. Откуда сбой?
Внутри у Аркадия Николаевича все похолодело. Вот и все! Не удался его обман, и теперь очень быстро, в результате элементарной проверки, всплывет, что кем-то введена программа, корректирующая показания курса. Подозрения сразу падут на него, потому что сделать этого больше было некому. И…
В голове сразу промелькнули картины одна тревожнее другой. Инженера Трушина арестовывают, начинаются бесконечные допросы, тюремная камера, проверки. Его иностранные друзья поймут, что он обречен, и потеряют к нему всякий интерес. А это значит, что проводить операцию жене в клинике никто не будет. Значит, он таким образом убьет жену. А ведь им с дочерью придется возвращаться на родину. На родину, где уже известно, что их муж и отец предатель, изменник. Значит, вся дальнейшая жизнь дочери автоматически будет перечеркнута жирной черной…
Нет! Ни за что! Он доведет задуманное до конца, он все сделает, потому что пути назад нет. Всего одно нажатие кнопки, и подготовленная имитация пожара начнет действовать. То, что предполагалось сделать на случай сопротивления экипажа в дальнейшем, придется делать сейчас. Он справится с ситуацией, он справится с лодкой! Он обязан справиться.
Командир отдал команду, и скорость сразу упала. Исчез воздушный паровой пузырь, создающий разряженную атмосферу вокруг корпуса лодки. Субмарина быстро замедляла ход, отчего весь экипаж по инерции качнуло по ходу корпуса. Новая команда начать проверочные тесты и определиться по системе координат. Быстрыми голосами стали отвечать члены команды, защелкали клавиши и тумблеры. Инженер Трушин вытер тыльной стороной ладони потный лоб и нажал кнопку. Одну-единственную…
Красная сигнальная лампа замигала под потолком, и сразу врубился тревожный зуммер пожарной опасности. Автоматически сработала система безопасности, и перед каждым членом экипажа сверху упала дыхательная маска индивидуального аппарата.
– Пожар в первом отсеке! – услышал Трушин чей-то голос. Следом раздался второй голос: – Пожар в двигательном отсеке, система пожаротушения не срабатывает.
Экипаж быстрыми движениями натягивал маски, командир отдал приказ на экстренное всплытие. Следом последовал приказ о сообщении на «Ейск» о случившемся на лодке ЧП. Радист передавал в эфир, но ответом ему было только потрескивание и естественные шумы.
– Нет связи…
Качнулся под ногами пол – лодка поднялась на поверхность, а система пожаротушения так и не начала работать. Последовал приказ командира экипажу покинуть отсеки и выйти на корпус. Трушин, как и положено, высвободил дыхательный аппарат из зажимов и продел руки в лямки. Вместе с моряками он стал подниматься по вертикальному трапу из ходового отсека.
В ходовой команде «Нарвала» не было ни одного матроса, даже контрактника. Она была составлена из классных специалистов – мичманов, которые помимо срочной прослужили на флоте почти по десятку лет. Практически всем было понятно, что произошел сбой в электронике, но команды командира все привыкли выполнять беспрекословно.
Штилевое море искрилось на солнце. Команда собралась на носу перед ходовой рубкой субмарины. Моряки сняли дыхательные маски и стали докладывать командиру о состоянии на своих постах. Лисин принял решение спуститься в лодку и начать предварительную проверку систем и прежде всего наличия возгорания в отсеках. Пока было не до нарушившейся связи, на первое место вышел вопрос о живучести корабля, о спасении материальной части.
Профессор Пестряков вызвался стать участником спускаемой группы, но Лисин приказал спуститься с ним пока только инженеру Трушину, поскольку именно он мог определить возможную неисправность и причины сбоя в электронике. Если выяснится, что угрозы кораблю и экипажу нет, тогда вся команда займется ликвидацией неисправностей.
Командир стал спускаться первым, надев, как и положено в этой ситуации, дыхательный аппарат. Трушин спускался вторым. Он не знал, что Пестряков буквально через пару минут на палубе убедил моряков, что понял причину происшествия и что ему обязательно нужно спуститься вниз к командиру. Авторитет профессора в команде был непререкаемым, и никто не стал препятствовать.
В лодке Трушин принялся излагать свою точку зрения на причины аварии и предложил командиру первым делом разгерметизировать носовой отсек. Еще через три минуты старший лейтенант Лисин получил сильный удар по голове и, потеряв сознание, рухнул на пол. Аркадий Николаевич сорвал с себя ненужную маску и выскочил из отсека. Провернув кремальеру, он заблокировал запор снаружи и кинулся в командный пост.
Моряки на палубе опешили, когда поняли, что люк субмарины закрывается в аварийном порядке. Потом стали продуваться балластные системы, послышался характерный гул воды. Носовые системы заполнялись водой. Один из мичманов успел сорвать чеку, и спасательная шлюпка выскочила из гнезда, обдав всех брызгами воды. С шипением она, как живой организм, шевелилась, разворачивалась, щелкая швами. Наконец, ярко-оранжевая спасательная шлюпка развернулась полностью. Лодка уже погружалась, и моряки стали прыгать в воду и хвататься за шнуры по бокам шлюпки.
Через несколько минут на поверхности осталось только аварийное спасательное средство с пятью моряками на борту да расходившиеся круги волн от погрузившейся лодки. По самым приблизительным прикидкам, от места происшествия до МПК «Ейск» было около двух миль. За пару-тройку часов течение снесет лодку, но ярко-оранжевое пятно легко увидеть с вертолета. Но вертолет нужно еще поднять в воздух, а для этого нужно знать, что случилось ЧП и нужна поисково-спасательная операция. Время, время, время! При скорости, которую могла развить субмарина, за несколько часов она могла уйти в Турцию, в Румынию, к черту на рога.
Анатолий Константинович Пестряков не был бы профессором и ведущим специалистом в своем КБ, если бы не умел схватывать состояние системы в целом, в комплексе. Он знал современные двигатели, он их проектировал, и он прекрасно понимал, какие причины могли повлиять на то или иное поведение системы. Тем более что современные двигатели на современных военных, и не только военных, судах снабжены удаленной системой управления, перекрестной системой контроля, совмещены с системой навигации. Он просто не успел сформулировать свои подозрения, они не сразу сложились у него в голове в нечто вполне конкретное. Профессор Пестряков не был тугодумом, наоборот, он обладал очень живым умом. Просто Анатолий Константинович не сразу смог поверить, что кто-то умышленно, преследуя грязные и подлые цели, совершил это.
