Андрей Негривода - Огненный торнадо
– Это мое задание, отец.
– Хорошо…
Старик задумался, потупив взор, а потом стал тихонько мурлыкать какую-то заунывную старую песню. Никто не посмел прервать или побеспокоить горюющего аксакала.
– К нам гости, – сообщил Индеец. – Те пацаны несут что-то.
Медведь пошел было к выходу, но Джабраил остановил его:
– Это внуки возвращаются, не волнуйся.
Вошедшие в пещеру мальчики растянули на земле циновку и стали вынимать из своих мешков лепешки лавашей, котелок с рисовой кашей, заправленной специями, большие куски вареного мяса. И еще на циновку лег большой полный бурдюк.
– Вот, Андрей-джан, пусть твои друзья поедят, и ты поешь. Вином запей – это хорошее вино. Завтра пойдешь за Муссой – Али отведет вас к самому его дому. У этого шакала хороший дом – живет как князь. Собака! Сын собаки, да будет он проклят! – Он взял лаваш и, разделив его пополам, протянул кусок Андрею. – У нас говорят, что если ты переломил с незнакомцем хлеб, то он становится твоим кунаком.
Словно невидимый великан сжал сердце Андрея своим кулачищем. И ком под горло…
– Спасибо, отец! И… Прости нас за овцу.
– Глупая была, – отмахнулся Джабраил. – Все равно волк задрал бы. Хорошо, на доброе дело пошла… Ты отдыхай, Андрей-джан, и молодцам своим прикажи отдыхать – завтра рано утром пойдете…
Всю ночь просидел старик у входа, не сомкнув глаз. Он думал о своем горе, и проходившие мимо него каждые два часа бойцы охранения старались ступать как можно тише, боясь нарушить его горькое одиночество…
Утром, когда солнце только-только осветило вершины гор, пещера опустела – «Сова» ушла на охоту, ведомая внуком старого Джабраила, Али. А старик ушел по своей, только ему известной тропинке к отаре – все, что осталось у него в этой жизни, кроме Али, Керима и пропавшей Лейлы…
31 декабря 1990 г.
Мусса
Группа готовилась к штурму. Сегодня в ночь под Новый год Филин решил сделать себе подарок. На день рождения. Он принял решение взять Муссу живьем. Этого можно было, конечно же, и не делать – база обнаружена, дальше дело артиллеристов, летчиков или еще кого, только скажи: «Фас!» Но Андрей хотел быть уверенным в том, что больше никогда не столкнется с ним, а доверять теперь он мог только себе и своим ребятам, и полагаться только на свои силы. Силы группы…
Они уже четвертые сутки изучали повадки и жизненный уклад боевиков. Али привел их к аулу Домы. Хитрое это было место. Из аула вела единственная каменистая горная дорога в Физули, а это был уже Азербайджан. Конечно, не считая горных троп, но по ним не могла пройти техника. Филин лишний раз убедился в том, что Мусса хороший стратег, ну и, конечно же, тактик-практик.
Когда он отправлял Али обратно, к деду, тот очень по-взрослому, долго смотрел в глаза Андрея и наконец сказал:
– Мусса убил отца, мать, двух младших братьев, и у него Лейла. Убей его, командир-джан, ты обещал старому Джабраилу!
– Хорошо, Али. Возвращайся к деду и не беспокойся – мы отомстим! – И уже вдогонку хрупкой мальчишеской фигурке: – Береги Джабраила, Али, береги его, старого разведчика…
Они обложили Домы, словно берлогу. Под наблюдением были все мало-мальски пригодные тропы, тропки и тропинки. И Андрей был вознагражден за свое терпение – тридцатого декабря Мусса вернулся в аул…
…Ваше благородие, госпожа Удача,
Для кого ты добрая, а кому иначе.
Девять граммов в сердце, постой, не зови – Не везет мне в смерти, повезет в любви…
«А от тебя, мразь, удача, считай, уже отвернулась! Теперь из этого логова ты уйдешь со мной. Или не уйдет никто! Хватит, стрекозел, небо коптить, побегал по горам и будет…» – Андрей рассматривал в мощную оптику бинокля бородатую и гордую собой цель своего рейда.
– Хозяин в доме, – услышал он в наушнике голос Медведя.
– Вижу. Теперь внимание!
К вечеру обнаружили те тропы, по которым из аула боевики уходили на свои черные дела, и Филин снял невидимую осаду аула.
В половине третьего ночи он вышел на связь со штабом:
– Гнездо, ответь Сове.
– Гнездо на связи.
– Гнездо, сообщите родне в Кривом Базаре и Шуше, к ним идут «гости», три «компании» по десять «пьяниц». Хотят поздравить.
– Принял, Сова. Спасибо!
– Конец связи. – Андрей отдал микрофон Бульбе. – Вот и ладненько… Игорь.
Медведь подошел к Андрею.
– Значит, так. Я «сапогам» не верю.
– Да и я что-то…
– Работаем сами. Завтра в ночь. Думаю, на Новый год эта падла нас не ждет.
– Хочешь как год назад сработать?
– А почему нет? Мусса, по всему видно, расслабился здесь – уверен, что его не найдут. На Новый год будет гулять – сто процентов. Да и орлы его тоже. Перепьются и будут дрыхнуть, а мы пока красавца аккуратненько выдернем.
– Перепьются, говоришь? – Игорь с сомнением смотрел на Филина. – А как же Коран?
– Коран, Игорек, запрещает пить вино! Но ни про водку, ни про коньяк там ничего не сказано, не было их еще тогда! Так, Бай?
– Так, командир, – улыбнулся Алишер. – Откуда знаешь?..
– Напьются, не сомневайся. Да еще и дури обкурятся. До обеда не воинство, а полная срань будет, а мы к тому времени будем иметь фору часов в шесть-семь. Оторвемся!
– Ладно, уговорил. Пока что ты еще ни разу не ошибался…
Тридцать первого декабря в десять вечера группа заняла позиции в ожидании приказа о штурме. «Мусаевцы», как, не сговариваясь между собой, стали ребята называть боевиков, гуляли бурно – горланили песни, плясали и выпускали из своих автоматов в небо по целому рожку. Но вконец обессиленные всеми этими проявлениями своей джигитности, а еще ужравшись водки до самых ушей, скоро стали увядать и расползаться по домам.
Вскоре на Домы упала пьяная, послепраздничная тишина с храпом и матом во сне.
В три ночи Филин решил начать:
– Всем. Работаем.
Здесь, как и в Мадагизе, не было собак, что значительно упрощало работу. То ли не любил Мусса собак, то ли просто боялся… Двухэтажный добротный дом Шукюрова за высоким каменным дувалом взяли в плотное кольцо и приступили к штурму. Вверх одновременно полетело несколько репшнуров со стальными кошками на конце, и уже через несколько секунд по ним стали взбираться «совы». На широких каменных площадках, наверху дувалов остались четверо – боевое охранение. Остальные же скользнули во двор и методично стали проверять все дворовые постройки.
– Один гаврик, – доложил Брат, – уже «спит».
– И мой готов, – сказал Мулла.
Прошло еще несколько минут, и Филину доложили, что больше охраны нет. Чисто!
Медведь толкнул Андрея и показал на крышу. Там поблескивала в лунном свете тарелка антенны спутникового телевидения.
«Комфорт любит, сука!..»
В дом входили вчетвером: Филин, Медведь, Бандера и Тюлень. Первый этаж был пуст. Широкая лестница, укрытая роскошным алым ковром, уводила наверх. И оттуда доносилась негромко играющая музыка. Пошли. В конце коридора была настежь открыта торцевая дверь, и мягкий красный свет лился наружу. От лестницы до двери было метров семь-восемь, и пока ребята по стеночкам преодолевали эти метры, они наблюдали весьма оригинальную картину.
На широком «аэродроме» кровати стояли две белокурые девки в позе «оленя, пьющего воду из ручья». Из одежды на них были только остроносые сапоги с высоченными каблуками. Пользуясь незащищенностью «тылов» этих блондинок, к одной из них пристроился Мусса и уже делал возвратно-поступательные движения. Одной рукой он делал гинекологические изыскания у второй блондинки, а второй держал трубку кальяна и попыхивал, пуская клубы дыма в такт движениям своего волосатого таза. Играла какая-то ненавязчивая музычка, а на экране телевизора прыгали «Том и Джерри», на которых и пялился Мусса. В общем, что и сказать, такой несуразности одновременно производимых действий даже представить себе трудно.
Бандера посмотрел на Филина и покрутил пальцем у виска. Потом показал пальцем на себя и на комнату. Андрей кивнул в знак согласия. Сашка, ступая мягко, словно кот, встал за спиной у Муссы и проговорил тихо:
– Здравствуй, жопа! Новый год!
Хрясть! Тяжелый кулак ударил снизу по челюсти.
– Гык! – произнес Мусса, падая на задницу, опрокидываясь навзничь и освобождая от своего «присутствия» обеих блондинок. А те, словно ничего не произошло, стали тут же заниматься друг другом – аборигенки острова Лесбос да и только… Да! Опий – страшная сила.
– Пакуем, – произнес Филин.
Одеть Муссу, превратившегося в тряпичную куклу, было не так-то просто, а Андрей хотел довезти его живым и здоровым. Но… Справились.
– А с этими-то че делать? – Тюлень смотрел на извивающиеся тела.
– Вяжи.
– Так, а где чья нога, рука? Тут фиг разберешься…
– Вяжи в кучу, что поймаешь. Им же кайф будет, – подал идею Медведь.
Они вдвоем кое-как связали любвеобильных блондинок и покинули дом.
– Филин, – проговорил наушник.
– Слушаю.
