Александр Тамоников - Дорога жизни
Перестрелка у западной опушки закончилась так же неожиданно, как и началась.
Павел подошел к Женьке, достал из нарукавного кармана бинт, надорвал упаковку, подал товарищу и сказал:
– Приложи, а то кровоточит над ухом. Сядем в вертушку, перевяжем как следует.
Жилин стоял в полный рост на краю овражка. Он поднял бинокль и всматривался в опушку. Три боевых вертолета все еще кружили над лесным массивом и постреливали из пушек. Басовитая дробь доносилась то с одной стороны, то с другой.
– Сергей, там Сторского нашли, – крикнул капитан Туренко. – Тяжелый.
– Что с ним? – Командир опустил бинокль и обернулся.
– Осколок под лопаткой и сильная контузия.
– Опять ему досталось, – пробормотал майор. – А тебя в ногу задело?
– Да, самую малость.
– Сам до вертушки дойдешь?
– Дойду.
Связист Сторский недвижимо лежал на середине склона, закрывая телом рацию. Поблизости темнела небольшая воронка. Вероятно, кому-то из бандитов удалось подобраться к нему и бросить ручную гранату. Хорошо еще, что в связиста угодил только один осколок. Могло нашпиговать и посерьезнее.
Глаза Сторского были открыты, из ушей и раны под лопаткой обильно текла кровь.
Жилин присел рядом, нащупал запястье. Вена слабо подрагивала, пульсировала. В ответ на прикосновение сержант шевельнулся и посмотрел на командира.
– Перевяжите его, парни, – сказал Жилин. – Надеюсь, выкарабкается.
Когда товарищи снимали со Сторского куртку, тот даже пытался помогать им.
– Да сиди ты смирно! – проворчал Юрченко, разматывая бинтовой валик.
Связист в ответ вымученно улыбался и шевелил пересохшими губами.
– Как же тебя угораздило? – приговаривал прапорщик. – Ты же на самом дне балочки сидел! Вечно тебе достается, сердешный ты наш! Ничего, ты молодой, крепкий. Отлежишься в медсанчасти на базе, познакомишься с молоденькой медсестрой, и мир другими красками заиграет. Ну-ка, приподними правую руку. Потерпи секунду. Вот так…
Сержант все равно не слышал ни единого звука, но помощь принимал и терпел. Изредка он кивал или мычал в ответ на фразы товарищей. Но по всему было видно, что ему крайне тяжело.
Тем временем транспортный «Ми-8» подбирался к балке с другой стороны. Машина снижалась на минимальной скорости. Ее экипаж подыскивал ровную площадку для посадки.
– Смирнов! – окликнул Жилин.
– Я, командир!
– Берите раненых и к вертолету!
– А ты?
– Мы с Павлом прикроем ваш отход.
Майор с капитаном устроились на самом краю овражка и посматривали в сторону леса, пока их подчиненные, здоровые и не очень, двигались к «восьмерке», севшей неподалеку.
По просеке неслось несколько внедорожников. На правом пассажирском кресле первого, вцепившись обеими руками в поручни, сидел Аджани. Сзади подпрыгивал на ухабах его заместитель Тагир Балах.
В середине колонны ехал автомобиль, управляемый Омаром Дуни. Помимо него в салон набились еще пять человек. Поэтому двигатель натужно гудел на повышенных оборотах.
Колонна неслась на восток, в сторону селения Токмуз.
Перед тем как запрыгнуть в машину, Омар крикнул Джемалу:
– Давай в Руман, до него ближе!
– Какого черта нам там делать?
– Укроемся от русских вертолетов. Они не станут стрелять по мирному селению.
– Нет! – ответил Джемал уже из салона джипа. – Возвращаемся в Токмуз!
Теперь несколько автомобилей мчались в это селение, до которого было в два с половиной раза дальше, чем до Румана. Над ними то и дело проносились русские вертолеты, поливая просеку снарядами тридцатимиллиметровых пушек.
Омар управлял автомобилем, не отвлекался и глядел только вперед, выбирая дорогу. Однако боковое зрение все же фиксировало огненные всполохи и темные брызги вздымаемого взрывами грунта. Порой ему казалось, что вся почва вокруг пришла в движение, и машина в любую секунду улетит в разлом, внезапно образовавшийся перед ней.
Снаряды периодически попадали точно в цели.
Вот впереди вспыхнул бензобак внедорожника. Омару пришлось резко выкручивать руль влево, чтоб объехать горящий факел.
Машина, идущая сзади, резко подпрыгнула, перевернулась в воздухе и упала, объятая пламенем.
Третий джип вильнул в сторону и со всего маху врезался в основание крепкого дерева.
Всего с западной опушки стартовало более десятка автомобилей. Середины леса, вытянутого на восток, достигла лишь половина из них.
Более всего Омара Дуни беспокоил один вопрос. Что делать, когда внедорожники достигнут восточного края леса? На просеке боевики имели хотя бы призрачный шанс остаться незамеченными и уцелеть. А долго ли они протянут на открытом пространстве? Там русские вертолеты расстреляют их так же спокойно, как на тренировочном полигоне.
После очередной атаки с воздуха в колонне осталось всего два внедорожника. В первом ехали Джемал Аджани и его заместитель, во втором – Омар Дуни с пятью боевиками. Машины достигли края леса. Далее до самого Токмуза тянулась грунтовка, открытая всем ветрам.
Не сбрасывая скорости, джип Аджани выскочил из леса и помчался дальше на восток. Омар же притормозил, свернул вправо и остановился под высоким платаном.
– Почему стоим, брат? – осведомился кто-то из воинов.
Дуни не ответил ему, вышел из машины, вернулся на просеку и посмотрел вслед удалявшемуся внедорожнику. В этот момент прямо над его головой пронеслись два вертолета. У начала безлесной долины оба открыли огонь из пушек.
Омар не слышал, как сзади подошли братья по оружию, не заметил, как они замерли за его спиной и тоже стали смотреть на грунтовку.
Вскоре пушечный залп накрыл мчавшийся джип. Тот вспыхнул и перевернулся.
Лишь после этого кто-то тихо сказал:
– Ты правильно сделал, брат, что не поехал дальше.
– Что нам теперь делать? Все погибли. Только мы остались.
Омар повернулся, медленно побрел к машине и проговорил на ходу:
– Побудем здесь до захода солнца. Под покровом ночи вернемся к нашим братьям в Токмуз.
– А потом?
– Поглядим, что будет.
Глава 16
Окрестности селения Руман – российская авиабаза Хмеймим
Транспортный «Ми-8» молотил лопастями в сотне метров от западной оконечности овражка, по которому длинной цепочкой двигались бойцы сводной группы. Вел их слегка прихрамывающий капитан Туренко. Двоих раненых товарищей спецназовцы несли на руках. Еще двое передвигались сами, опираясь на плечи друзей.
Жилин с Андреевым остались на противоположной оконечности балки, дабы в тыл при отходе не ударил кто-нибудь из уцелевших бандитов. Такой вариант был вполне возможен.
Три «Ми-24», недавно преследовавшие автомобили, уходившие по просеке, вернулись к опушке и нарезали над ней круги. Тем не менее два офицера приподнялись над краем балки, осматривали лесок в бинокли и в любую секунду были готовы открыть огонь. Изредка майор оборачивался и поглядывал назад: контролировал отход своей группы.
Его подчиненные преодолели почти половину дистанции. От «восьмерки» навстречу им бежал бортовой техник. Он хотел помочь тащить тяжелых раненых, заодно и поторопить ребят.
Наконец, группа добралась до вертолета.
– Пора и нам сваливать, Паша, – сказал Серега, закинув на плечо автомат.
Снайпер перехватил поудобнее винтовку и заявил:
– Погнали.
Офицеры скатились на дно овражка и легкой трусцой побежали к вертушке. Они забрались в ее чрево последними. Бортач проконтролировал размещение пассажиров, убрал короткий трап, закрыл дверцу и занял рабочее место между пилотами.
«Ми-8» поднял облако белесой пыли, взмыл вверх, наклонил остекленный нос и начал набирать скорость.
Вскоре все четыре вертолета неслись на предельно малой высоте в сторону российской авиационной базы Хмеймим. Впереди солидно шла «восьмерка». Немного приотстав, ее прикрывали грозные «Ми-24».
Грид поливал из фляжки бинт и вытирал кровь с лица и шеи друга.
– Ну а тебя-то, дурака, как угораздило? – отчитывал он Сурова.
– Понятия не имею. Шальная пуля, скорее всего.
– Это ты в нашей группе шальной. Сколько раз тебе повторять, что глядеть надо в оба?! Как ты ухитрился не заметить этого духа? Ты же хороший снайпер, сам все понимаешь и вроде бы даже умеешь.
В чреве транспортного «Ми-8» находились все люди майора Жилина и капитана Андреева. Слава богу, эта операция обошлась без невосполнимых потерь. Да, несколько человек получили ранения. Но офицеры осмотрели пострадавших и пришли к выводу, что ничего угрожающего для их жизней нет.
Самое неприятное ранение было у связиста. Осколок гранаты прошил мягкие ткани и перебил ребро. Однако дальше он не проник. Медики на базе хорошие. Они наверняка в короткий срок поставят парня на ноги.
Бойцы были в пыльном, рваном и местами окровавленном обмундировании. Несмотря на усталый вид, они переговаривались и шутили.
Сержант Сторский лежал посреди грузовой кабины на брезентовых чехлах. Он повернул голову набок и чему-то улыбался. Вряд ли парень слышал шутки товарищей. После контузии средней тяжести слух возвращается минимум через сутки, да и то не полностью.
