Виктор Доценко - Черный трибунал
— …пацаны, бля буду, да вы совсем охренели! Сколько той жизни, поехали в «Интуру», других баб найдем!
Пьяный бас Виктора Лебедевского прозвучал столь раскатисто, что сизые голуби, сидевшие на лепном карнизе «Ореанды», мигом взлетели, хлопая мокрыми крыльями испуганно и возмущенно.
Пьянка в сауне не оправдала надежд москвича. Малолетние проститутки, снятые телохранителями по приказу Лебедевского, оказались глупыми, неопытными и вдобавок стеснительными: даже за сто долларов каждой они напрочь отказались заниматься лесбийской любовью, до зрелища которой развратный Лебедь был так охоч.
Поплескавшись в бассейне, он, весь заросший шерстью, облачился в банный халат и какое-то время глядел, как Амиран трахал одну из этих глупых сучек.
Амиранчик был племянником одного из самых крутых кавказских ворюг, того самого, кто за большие деньги «короновал» его, Лебедя, на «вора в законе». Амиран тоже теперь был «в законе» и, по слухам, являлся крупнейшим банковским махинатором на территории бывшего СССР. Этот стриженный бобриком высокий грузин уже отбарабанил четыре ходки.
— Гы-гы, — ухмылялся Лебедевский, прихлебывая чешское пиво прямо из банки, — давай, Амираша, сунь-ка ты свой кожаный шприц ей до самых печенок!
— Э-э, Витек, у нее такое узкое все, — подмигнул ему Амиран, засовывая свой невероятно Длинный и тонкий член в неразработанное еще лоно имитирующей страсть пухлой блондинки. — Немного тут поколобродим, а потом и в попочке все проверим: на месте ли…
Девушка было запротестовала, но Амиран шикнул на нее, увесисто шлепнул по розовой ягодице, поставил на четвереньки и, смочив пивом из банки коричневое пятнышко ее попочки, медленно вдвинул в него свою длинную плоть.
Девушка забилась и закричала, Амиран быстро, как кролик, закачал сзади, словно насосом.
Остальные девицы обхватили своими пухлыми губками вздыбившихся приятелей у телохранителей Лебедя и у двух приятелей Амирана. Одна из малолеток, понимая, что деньги надо отрабатывать, подползла на коленях к Лебедю и взялась было за его могучую пушку, но делала это так неумело, что Лебедь спустя пару минут грубо оттолкнул ее волосатой ногой в шлепанце.
Затем выругался и допил пиво, высоко запрокинув банку. В общем-то он был возбужден, живые порнокартинки перед глазами ему отчасти нравились, но сейчас он много забашлял бы за опытную телку, такую, чтобы сама от секса с ума сходила…
Так за чем же дело стало?
— Эй, пацаны, хорош с этими жабами-неумехами елозиться, — пробасил он и начал одеваться.
Его телохранители как раз успели расправиться с малолетками и следом за хозяином начали одеваться.
С какими-то шипящими грузинскими ругательствами завершил свои утехи и Амиран.
Его приятели, правда уже совсем косые от выпитого, тоже стали одеваться.
Через несколько минут сауна опустела, девочки разбежались, бандиты двинулись к выходу. Лебедь был мрачен и всем недоволен.
Стоя у входа в гостиницу, он — стопятидесятикилограммовый бугай в темно-зеленом кашемировом пальто — переживал целую гамму чувств: зуд неудовлетворенной похоти, непреодолимое желание нажраться в хлам, а главное — звериную жажду удовольствий.
А действительно, сколько той жизни?
Ему, «законному вору» Виктору Лебедевскому, за сорок, двенадцать лет из которых он провел за колючей проволокой. Большая часть жизни фактически прожита. Еще лет десять — пятнадцать такой вот жизни со стрелками, «терками», сходками, на которых приходится общаться с хитрыми, расчетливыми и умными мерзавцами вроде Немца, с потаенным страхом за свою жизнь…
Затем — внезапный инсульт, и умрет он, богатый и авторитетный человек, и похоронят его на Ново-Хованском кладбище, и обложат могилу веночками, и поставят у типового памятника позеленевшую майонезную баночку с увядшей гвоздичкой…
Так неужели нельзя хоть раз в жизни оторваться, а? Ну и пусть завтрашнее пробуждение будет похмельным, ну и пусть будет болеть голова!
С такой сволочной жизнью, как у него, лучше думать, будто сегодняшний день — последний, и провести его надо так, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые часы и минуты».
Несмотря на обилие выпитого, Лебедевский выглядел относительно трезво, в отличие от приятелей-кавказцев, с трудом державшихся на ногах. Даже телохранители, которым по долгу службы спиртное не полагается, были заметно навеселе.
А кого в Ялте-то бояться?
Врагов в этом тихом городе у хозяина нет и быть не может.
— Так что, пацаны, поехали со мной, а?
— Вытек, двай звтра прдолж-жим, — проглатывая гласные, отозвался самый трезвый кавказец.
Двое других были пьяны настолько, что лишились дара речи, как минимум, до утра.
— Завтра будет завтра, а сегодня еще сегодня! Не хотите к барухам, езжайте домой! «Спокойной ночи, малыши!» смотрите! Без вас обойдусь! — вконец обиделся Лебедь и, обернувшись к охранникам, произнес просительно; — Пацаны, ну хоть вы меня не бросайте! А-а?! Леша, Валик, поехали в «Интурист»! Там в Малахитовом зале такие шмары шика-арные встречаются!.. За все-ех плачу!
— Мы лучше п-по дамам. — Самый трезвый кавказец упрямо мотнул головой, направляясь к «Волге» с таксистскими шашечками. Его примеру последовали двое других.
— Виктор Иванович, может, в санаторий все-таки, а? — несмело предложил телохранитель Валик, когда такси с пьяными отчалило от фасада «Ореанды».
— Что я в этой дыре, в этом санатории для пролетариев забыл, а? — неожиданно вызверился Ле-бедевский. — Почему я. Лебедь, бля, должен ночевать в таком клоповнике? Этот Немец, бля, хрен с бугра, уже мной командует: где мне жить, сколько денег получать, сколько ему отдавать! — Он сам себя заводил. — Скоро небось будет распоряжаться, в какое время на горшок ходить и каких телок трахать! А во тебе! Накось, выкуси! — раскатисто крикнул он и в излюбленном русском жесте рубанул себя по локтю ребром ладони. — Хер вам… Не дождетесь.
Лебедь вас всех оттрахает! Так что? Поехали?
Охранники замешкались.
С одной стороны, они не могли ослушаться работодателя. Слово хозяина для них закон. С другой стороны, в «Интуристе» вновь придется пить. А настоящий телохранитель никогда, ни при каких обстоятельствах не должен употреблять алкоголь.
— Не хотите, сам поеду! — буркнул Лебедевский, демонстративно направляясь к стоянке такси. — Грохнут меня, пусть будет на вашей совести. Ну, в последний раз спрашиваю, едем?!
Возражать не приходилось, Леша и Валик, понимающе переглянувшись, с явной неохотой двинулись следом. Лебедевский открыл переднюю дверцу такси, но в этот самый момент в боковом кармане его кашемирового пальто мелодично зазуммерил мобильник.
— Алло… Да, я… Да… Помню… Хорошо… Сегодня?.. Во сколько?..
Буду! — Хлопнув дверцей, Лебедь озабоченно бросил телохранителям:
— Обождите, я на минуточку…
— Вы куда, Виктор Иванович? — не понял Леша.
— Да в «Ореанду»… А вы садитесь в мотор и ждите. Я сейчас. Совсем из головы вылетело: мне тут с одним человеком надо ком… код… комфендециаль…
Тьфу, бля, короче, один на один встретиться… Минут десять всего, не больше.
Дождитесь!..
Конечно, сообразно законам безопасности и элементарной логики телохранители не имели права оставлять объект охраны даже на минуту, а уж тем более в незнакомом городе. Но если хозяин в приказном тоне сказал: «садитесь в мотор и ждите», если пообещал задержаться всего только на минуточку, если к тому же у него конфиденциальная встреча с каким-то человеком, — неужели охранники имеют право ослушаться работодателя?
Они имеют право лишь подчиниться: сесть в машину и ждать его возвращения.
Леша и Валик ожидали Лебедевского долго — минут сорок. Затем, отпустив таксиста, решили разделиться: Валик остался у гостиничного входа, а Леша отправился в «Ореанду» на поиски хозяина.
Швейцар, бдящий у дверей, подтвердил: мужчина, которого разыскивает телохранитель, действительно пошел вниз. Однако Лебедевского не оказалось ни в ночном баре «Коралл», ни в оздоровительном комплексе, который по требованию Валика открыла банщица, насмерть перепуганная агрессивностью охранника. Не было его и в бассейне, общем для всех шести номеров сауны. Оба гостиничных лифта не работали. В подсобные помещения «Коралла», со слов бармена, никто, похожий на Лебедя, не заходил.
Ситуация отдавала мистикой: получалось, что Лебедевский испарился в буквальном смысле слова!
— Опять на мою жопу неприятности, — пробормотал Валик, которого бесследное исчезновение хозяина перепугало не на шутку. — И кто это ему в Ялте звонить мог?
Вернувшись к Леше, он сообщил растерянно: нету Лебедя, исчез, сукин сын!
— Может, телку какую из гостиницы снял и в номера по лестнице подался?
— предположил Леша наиболее вероятное.
— Может, и так… А может, и нет. Что делать будем? Ночевать тут, у входа?
