Лев Пучков - Простреленная репутация
В подавляющем большинстве чеченских сёл такое понятие, как «адрес», отсутствует напрочь. Как пережиток эпохи застоя. Зачем адрес? Если по делу или в гости, стукни в любой крайний дом, тебе покажут, как проехать. Здесь все знают друг друга.
Нохчи считают, что таблички с номерами и названиями улиц придумали оккупанты, чтобы удобнее было делать «зачистки» и хватать по ночам родственников моджахедов. Если лояльная режиму администрация всё же вывешивает такие таблички, они очень быстро исчезают. Селяне, пряча в бороды хитрые улыбки, разводят руками: пришли «люди из леса» и сняли. Очень ругались! Зачем, говорят, вешаете? Жить, что ли, надоело?
Вот поди и поищи тех людей...
Рашид, сын своей родины, адрес дяди Казбека объяснил на два счёта.
Раз: заезжаете через Чири-Юрт (там можно ещё с другой стороны въехать, через Гойское), прямо по дороге – два дома, потом в переулок направо, ещё два дома, потом вдоль крайней линии домов на северной оконечности села до самого канала. Два: у канала поворачиваете налево, едете вдоль второй линии домов, останавливаетесь у третьего от канала дома на второй линии. Всё, вы на месте...
Такое подробное объяснение было весьма кстати. Въехали в сумерках, даже если бы и были таблички, на ходу не разглядишь, а останавливаться нельзя. Короче, замучились бы искать! Почему нельзя останавливаться, смотрите дальше.
Несмотря на сумерки, публика присутствовала. На скамейках у ворот заседали деды, из калиток выглядывали женщины и детишки. Никто, однако, под колёса не бросался, и это радовало. Притормозить тут раньше времени – значить завалить всё дело.
Благополучно проследовав по указанному Рашидом маршруту, колонна финишировала рядом с усадьбой дяди Казбека в соответствии с разработанным планом. А именно: «газон» ловко заглох, не доехав пару метров до калитки, а «бардак», укативший по инерции дальше, «заметил», что с объектом сопровождения что-то неладно, вернулся обратно и встал задницей аккурат на линии калитки, перекрыв таким образом обзор со стороны улицы.
Иванов с Глебычем только успели показательно распахнуть капот, а вокруг уже собралась изрядная толпа. Никто пока не вопил и не рвал на себе растительность, но тронуть технику с места без риска задавить кого-нибудь было уже нельзя. Называется – заблокировали проезд.
Благодаря наличию «гуманитарки» и троих товарищей в форме спасателей удалось достаточно быстро перевести общение с публикой из трагического формата «Зачэм ты здэс? Кто тэбэ звал?!» в деловито-обеспокоенное «кому – сколько?» и даже местами в соглашательско-компромиссное «а давай поделим поровну – и баста!!!».
Из толпы скоренько выделился глава администрации при поддержке троих милиционеров с автоматами, задал вопрос по существу:
– Кто главный?
– А вот он! – Иванов коварно ткнул пальцем в Глебыча. – Все вопросы – с ним.
– Ага!
Местное начальство тут же приняло Глебыча в тесные объятия и потащило слегка в сторону, решать вопросы. Вы тут малость промазали, остановившись где попало... Надо было заехать в отделение, там бы прикинули, как правильно поступить с «гуманитаркой»... Что значит – «правильно»? По коробке в одни руки, и вся недолга! Нет, дорогой, – это неправильно. Тридцать коробок – главе. Двадцать – главному милиционеру. По пять – рядовым милиционерам. А потом уже можно и выдавать – по списку. Это же всё равно на халяву, тебе какая разница? А мы тебе за это...
Тут группа аксакалов услышала лишнее и насела на главу с громогласными обвинениями и упрёками. Грянули нешуточные разборки. Глебыч, как истинный миротворец, пытался урезонить спорящие стороны, утверждая, что хватит всем и не стоит оно того, чтобы так ругаться. Такой гвалт поднялся... Словно решали вопрос не о дармовых продуктах, о которых пять минут назад никто и не помышлял, а как минимум собирались делить родную землю.
За суетой почему-то никому и в голову не пришло поинтересоваться: а по какому поводу «гуманитарка»? Алхазурово, между прочим, у нас не входит ни в одну зону бедствия, сроду не являлось объектом гуманитарной катастрофы, и люди здесь живут довольно неплохо...
Итак, несчастного Глебыча вовсю плющило в шторме нешуточных гуманитарных дебатов, двое разведчиков и Саня Жук охраняли транспорт... А остальные под шумок начали тихое вторжение на «объект».
Иванов с Серёгой взяли из «бардака» коробки, обёрнутые плащ-палатками, и пошли к калитке. Петрушин с Васей Спириным, прихватив по канистре с бензином, двинулись следом. Тут же сбоку нарисовалась Лиза, которая имела при себе металлический саквояж с красным крестом на боку.
Калитка была распахнута, из неё выглядывали две дамы: одна пожилая, вторая значительно моложе – Лизина ровесница. Дамы вопросительно посмотрели на Серёгу, шествовавшего во главе всей банды, и он было разинул рот, дабы объясниться...
Но в этот момент товарищи из той части толпы, что была прижата к забору усадьбы, заметили «левое» движение и начали возмущаться. Это что же такое творится, господа хорошие? Раздачу ещё не начали, а этим уже тащат?!
– Да это не то! – выступил на хорошем чеченском Серёга. – Это родственники из города просили передать. Всё равно мимо ехали, вот, завезли...
Родственники – это совсем другое дело. Это святое. Возмутившиеся было товарищи тут же отступили. Пожилая дама в калитке заметно оживилась и стала кричать:
– Махмуд! Махму-уд! Иди, Султан посылку передал! Махму-уд!
– Заботливый наш Султан, – вполголоса пробормотал Серёга, обернувшись к Иванову. – Посылки передаёт...
Полковник досадливо поморщился – и без перевода понятно, не надо переигрывать...
Из толпы по бортику газона просочился пожилой мужик с палкой и в тюбетейке, а в комплекте к нему – востроглазый мальчишка лет четырнадцати.
«Ага, дядя Казбека, – отметил Иванов. – Мальчишка, судя по всему, брат Казбека – Имран...»
– Вот, Султан просил передать, – Серёга качнул в руках коробку в плащ-палатке. – Кое-что из еды и топливо. Ещё просил кое-что рассказать, с глазу на глаз...
Хозяин усадьбы дёрнул бородой в сторону калитки – дамы послушно шагнули внутрь, пропуская нежданных гостей. Махмуд же в нерешительности замер на месте и, оглянувшись назад, наморщил лоб.
– Не волнуйся, этот вопрос решён, – подмигнул Иванов. – Пять коробок для вас отложили. Сейчас раздавать начнут, занесём потихоньку...
Махмуд обрадованно крякнул и засеменил к калитке, нетерпеливо подталкивая замыкающего Васю Спирина, тащившего канистру.
Через несколько секунд все оказались во дворе. Вася-два поставил канистру наземь, закрыл калитку и привалился к ней спиной. И привычно стрельнул по сторонам вроде бы рассеянным взглядом. Оценил обстановку.
– Донесёшь сам? – Серёга передал свою ношу Имрану, подхватил под локоток хозяина усадьбы и повлёк его в глубину двора – под навес. – Есть разговор, с глазу на глаз...
Иванов с коробкой последовал за мальчишкой в летнюю кухню. Петрушин поставил канистру у крыльца и остался на месте. Лиза коротко пошушукалась по-чеченски с дамами, те оживлённо закивали головами и повели «гостью» на женскую половину...
– «Азамат», – доверительно сообщил Серёга главе семейства.
Махмуд с удивлением уставился на «гостя», сдвинул тюбетейку набок и почесал затылок.
– Не понял... – Серёга изобразил недоумение. – Тебе что, Казбек ничего не сказал?!
– Ты кто? – Махмуд вернул тюбетейку в исходное положение и зачем-то воровато зыркнул по сторонам. – Ты не нохчо? Ты как-то странно говоришь...
– «Азамат» – это пароль, – тихо, но напористо затараторил Серёга. – Казбек должен был тебе передать. Сейчас без разницы, нохчо я или нет. Мне нужно срочно связаться с Казбеком. Потому что...
– Какую-то чепуху городишь! – Махмуд отвернулся в сторону, досадливо нахмурился и начал потихоньку краснеть. – Гхм-кхм... Не понимаю я, о чём ты говоришь...
– Он сегодня к Саламбеку поедет, – продолжал напирать Серёга. – Точнее, уже поехал, он в десять должен был выехать... А Саламбека, оказывается, чекисты купили! Представляешь? Я поздно узнал, поэтому и пришлось весь этот маскарад затевать. Мы должны встречаться завтра вечером. Но завтра вечером будет уже поздно. Да что вечером – уже утром будет поздно! Из летней кухни во двор вышел Имран, за ним Иванов.
– Кажется, уже раздавать начали, – уставившись на рукоять боевого ножа Петрушина и вполуха прислушиваясь к гвалту на улице, заметил мальчишка. – Пошли, притащим коробки?
– Обязательно притащим, – кивнул Иванов. – Только надо немного подождать, чтоб совсем стемнело. А то люди опять возмущаться будут...
– ...У нас с ним связь только по рации. – Серёга похлопал по карману «разгрузки», в котором топорщился «Кенвуд», и сокрушённо развёл руками. – Уже далеко уехал, не берёт...
– Как-то странно всё это... – Махмуд с сомнением покачал головой. – Ты федерал?
