Тайный груз - Олег Владимирович Кондратьев
– Они как-нибудь оговорили свой… отход?
– Да. Сегодня в шесть часов утра они отойдут от причала, но не покинут территориальных вод Шпицбергена еще в течение суток: это как раз то время, которое отводится для выполнения их ультиматума. Затем лайнер беспрепятственно должен проследовать в направлении Шетландских или Гебридских островов.
– Теперь припомните, пожалуйста, максимально близко к тексту пункт, касающийся моего «визита» на захваченный лайнер.
– Это звучало примерно так: «Мы знаем, что на острове в настоящий момент пребывает известный российский журналист и политический обозреватель Талеев-Усольцев. Нам нужен на борту независимый профессионал, способный в доступной и яркой форме поведать всему миру о наших законных требованиях. Его помощница, находящаяся у нас, к сожалению, не в состоянии одна выполнить такую задачу. К тому же сам журналист сможет в полной мере удовлетворить свое естественное любопытство. Если прибытие Талеева состоится до 6 часов утра, мы можем обсудить вопрос об освобождении находящихся на борту детей». Я максимально точен, хотя некоторые моменты мне не совсем понятны.
Зато Гере все было предельно ясно. Этот пункт требований писался специально для него. Обмен на детей гарантировал его явку. Упоминание о помощнице подразумевало «их» осведомленность и уж вовсе замечательный оборот «естественное любопытство» прямо намекал на недавние события в ледяных катакомбах. Какая уж тут ИРА!
– Господин… – Талеев замялся, так как не знал фамилии своего норвежского собеседника. Он с надеждой посмотрел на переводчицу и отметил, как она понимающе прикрыла глаза. – Кому вы сообщили о факте захвата и какие инструкции получили в отношении дальнейших своих действий? Я понимаю, что этот вопрос наиболее щепетилен, и ожидаю только самого общего ответа.
Норвежец часто-часто закивал и сосредоточенно размышлял о чем-то секунд десять, потом откашлялся и решительно заговорил:
– Несмотря на предельно сжатые сроки, я не посчитал возможным самостоятельно связываться с властными структурами других государств. Поэтому единственный мой доклад был лично премьер-министру Норвегии. Полученные инструкции просты и однозначны: соглашаться на ВСЕ условия террористов, не предпринимать НИКАКИХ активных силовых действий, постоянно быть на связи с экстренно созданным на материке Штабом оперативного реагирования.
– А как же сейчас с постоянной связью?
– О своей поездке к вам я доложил. О ее результатах сообщу в Штаб незамедлительно. На экстренный случай в моем автомобиле имеется оборудование для бесперебойной связи и дежурит оператор. При поступлении любой информации мне тут же сообщили бы лично.
– Значит, – Гера посмотрел на часы, – нам с вами просто подарили драгоценные 36 минут. А теперь последнее. Вы все, господа, можете сейчас остаться в этом номере и провести полчаса за чашечкой чудесного кофе. В вашем распоряжении и бар с напитками. Думаю, что это не будет лишним. Или можете спуститься к вашим авто. Я освобожусь ровно через 30 минут, – опережая рвущуюся из уст российского представителя возмущенную тираду, простодушно закончил: – Согласитесь, господа, было бы весьма неразумно не отдать кое-какие жизненно важные распоряжения своим коллегам на случай… ну, вы понимаете, да?
Не дожидаясь реакции гостей, Талеев быстрым шагом покинул свой номер, поманив Анатолия. Еще несколько долгих секунд ушло на то, чтобы настойчивым стуком в дверь разбудить Вадима и максимально сжато объяснить ему сложившуюся ситуацию.
– Вот тебе, бабушка, и Юркин… да-а-а…
Постой-ка, командир, ты что, собираешься в гости? Хотя чего ж это я глупости-то спрашиваю! Наверно, не до конца проснулся. Вместе пойдем?
– Закончил свою угадайку, попрыгунчик? Тогда сядь и помолчи, подумай, пока я с Куратором пообщаюсь. – Гера мельком взглянул на часы. – Отлично, в Москве восьмой час утра, самое время для важного разговора.
На звонок по спутниковой связи помощник Президента ответил почти моментально. «Спит он с трубкой, что ли?» Как ни старался Талеев сократить свое повествование, упоминая лишь очевидные бесспорные факты и стараясь воздерживаться от каких-либо комментариев, на доклад ушло семь минут. Потом еще целую минуту он слышал в трубке негромкое потрескивание, изредка прерываемое сдержанным человеческим дыханием. Наконец, вполне спокойный голос произнес:
– Ни по официальным, ни по… другим каналам мы эту информацию пока не получали. Поздравляю, ты – первый! Ну да, значит, вот-вот и начнется. Жаркий предстоит денек. В самом скором времени я буду обладать всеми сведениями по этому вопросу, хотя ты сам прекрасно знаешь, как трудно работать с англичанами. А по проблемам ИРА существует трехстороннее соглашение: США, Великобритания, Ирландия. Ну, ничего, я выжму из них все! Вот только… Цирк это какой-то! Не-се-рьез-но. Совершенно сумасбродные требования. Никогда Маккевит не будет освобожден, а боевикам из террористического крыла никто не подарит статуса военнопленных. – В такт его словам Талеев кивал головой самому себе и телефонной трубке. – Ну, деньжат, конечно, могут подкинуть. Но как раз тогда неплохо задуманный и тщательно подготовленный террористический акт и превращается в балаган – «потешное представление» за звонкую монету. Террористы не могут этого не понимать! И не могут позволить себе «потерять лицо» на виду всего мира, уподобившись низкопробным похитителям и вымогателям. Значит… – Гера даже задержал дыхание, ожидая вывода, – …их цель вовсе не та, что декларируется. – Секунд пять Помощник помолчал, а потом спросил неожиданно: – Так куда, ты говоришь, они потом собрались?
Талеев мгновенно понял вопрос:
– К Шетландским или Гебридским островам.
– Ну-ну, хрен редьки… А ты знаешь, что на Гебридах из 500 островов только 100 обитаемых? А из сотни Шетландских или Шетлендских, как, наверно, правильней, населены только 12?! Какой огромный простор для а-а-абсолютного уединения, а?! Там ведь не то что круизный лайнер, там всю Непобедимую Армаду спрятать можно. Или просто выгрузить «нужные вещи» совершенно незаметно для постороннего наблюдателя. Не к этому ли они стремятся?
Гера никак не стал комментировать это предположение. Он молчал, и заговорил вновь помощник Президента:
– Если я все правильно понимаю, то немедленной информации ты от меня не ждешь. А к тому времени, когда она появится, ты уже собираешься вполне освоиться на захваченном лайнере. Значит, тебе нужна сейчас от меня конкретная помощь.
Все-таки они замечательно понимали друг друга! И безусловно доверяли!
– Единственный верный путь сейчас, Владимир Викторович, – это быстрейшее освобождение судна и заложников. Без учета конкретного задания моей группы. В этом деле на нашей стороне два фактора: быстрота исполнения и неожиданность, точнее, непредсказуемость наших действий. Даже если заинтересованными государствами – а их больше, чем три, указанных вами, потому что среди шести или семи сотен пассажиров лайнера есть крупные финансовые и даже политические фигуры из Японии, Израиля, Западной Европы, – будет принято решение о штурме корабля, на это уйдет весь суточный срок, отпущенный террористами. На это они и рассчитывают! Мы должны друзей-соперников
