Алистер Маклин - К югу от Явы

— И мы ничего не можем сделать? — прервал его размышления девичий голос.

— Кажется, нет. Нам остается просто ждать, вот и все.

— Но... разве нельзя отправиться к субмарине и что-то предпринять?

— Да, понятно. Нож в зубы. Захватить ее и с победой отправиться домой. Вы читали не те книжки. — Прежде чем она успела что-либо произнести, он протянул руку и поймал ее ладонь. — Дешево, да гнило. Прошу прощения, но они только и ожидают от нас глупости вроде этой.

— А на шлюпке мы можем незаметно уйти?

— Моя дорогая девочка, мы думали об этом. Безнадежно. Далеко не уплывем. Они или их самолеты найдут нас сразу на рассвете. И тогда те, кто не будет убит, просто утонут. Любопытно, об этом и ван Оффен говорил. Но это просто быстрый способ совершить самоубийство, — резко закончил он.

Гудрун обдумала сказанное, потом спросила:

— Но вы считаете возможным отплыть отсюда так, чтобы нас не услышали?

Николсон улыбнулся:

— Вы настойчивая молодая особа! Да, это возможно. Особенно если их что-либо отвлечет в другой части острова. А что?

— Единственный способ выбраться отсюда — это заставить подводников думать, что мы отсюда уплыли. Не могли бы двое-трое из вас увести отсюда шлюпку? Ну хотя бы к одному из тех маленьких островков, которые мы видели вчера. А остальные отвлекут их. — Она говорила быстро и горячо. — Когда на подлодке увидят, что вас нет, она тоже уберется отсюда.

— И направится прямо к тем маленьким островкам, это же совершенно очевидно. Увидят, что на острове не все, перебьют, утопят шлюпку, затем вернутся и покончат с остальными.

— О! — подавленно воскликнула девушка. — Я об этом не подумала.

— Да, но братец японец подумает. Послушайте, мисс Драчман...

— Гудрун. Мы прекратили взаимные упреки, помните?

— Извините, Гудрун. Можно попросить вас не биться головой о кирпичную стену? Все это только доставит вам головную боль. Мы уже все обдумали, и все бесполезно. Если вы не возражаете, я немного посплю. Мне нужно будет сменить ван Оффена.

Он уже засыпал, когда она вновь заговорила:

— Джонни...

— О боже! — застонал Николсон. — Не нужно новых вспышек вдохновения.

— Ну, я как раз думала...

— Да, вас действительно нелегко остановить. — Николсон покорно вздохнул и сел. — В чем еще дело?

— Ведь было бы неплохо, если бы мы могли оставаться здесь до тех пор, пока подлодка не ушла бы, верно?

— К чему вы клоните?

— Джонни, пожалуйста, ответьте мне.

— Это было бы не просто неплохо, это было бы очень хорошо. И если в мы смогли затаиться в каком-нибудь укромном уголке, тогда, возможно, через день-два они бы прекратили поиски. По крайней мере, в этом районе. Но каким образом заставить их поверить, что нас уже здесь нет? Пойти к ним и загипнотизировать?

— Это вовсе не смешно, — спокойно ответила она. — Если наступит рассвет и они увидят, что нашей уцелевшей шлюпки нет, то они подумают, что мы тоже ушли, так ведь?

— Безусловно. Любой нормальный человек так решит.

— Какова вероятность того, что они заподозрят подвох и начнут обыскивать остров?

— Черт побери, к чему вы клоните?

— Пожалуйста, Джонни.

— Ладно, — проворчал он, — простите, простите, простите. Я не думаю, что они станут тратить время на прочесывание острова. К чему вы клоните, Гудрун?

— Заставьте их думать, что нас здесь нет. Спрячьте шлюпку.

— Она говорит: «Спрячьте шлюпку»! Но на берегах островка нет ни одного места, где ее можно было бы спрятать так, чтобы японцы не нашли ее за полчаса. Мы не можем спрятать ее и на самом острове: она слишком тяжела, чтобы тащить ее наверх, и мы поднимем при этом такой шум, что они перестреляют нас даже в темноте, не пройдем мы и трех метров. Но если все-таки мы затащим ее наверх, то на этом чертовом островке нет подходящих зарослей кустарника, чтобы спрятать даже надувную лодку, а тем более спасательную шлюпку длиной почти в семь метров. Извините, и все такое, но это не пойдет. Ни на море, ни на земле нет места, где ее можно спрятать. Японцы найдут ее даже с закрытыми глазами.

— Это ваше предложение, — безмятежно сказала Гудрун. — Невозможно спрятать ее на островке и на берегу. Я с этим согласна. Но мое предложение заключается в том, чтобы спрятать ее под водой.

— Что?.. — Николсон приподнялся на локте и уставился на нее.

— Устройте небольшую демонстрацию на одном конце островка, чтобы отвлечь японцев, быстро перегоните шлюпку к тому маленькому заливчику, нагрузите ее камнями и утопите на приличной глубине. А когда японцы уберутся...

— Конечно! — шепотом сказал Николсон. — Конечно, это сработает. Господи, Гудрун, вы придумали, вы придумали! — почти закричал он, садясь рывком. — Капитан, четвертый помощник, боцман, просыпайтесь, просыпайтесь все.

Наконец к ним вернулась удача, и все прошло без сучка и задоринки. Немного поспорили о том, как задурить голову японцам. Некоторые считали, что капитан подлодки или заменяющий его, если капитана убили, подозрительно отнесется к любой откровенной попытке отвлечь внимание. Но Николсон настаивал на том, что человек, оказавшийся достаточно примитивным, чтобы послать десант прямо к шлюпкам, вместо того чтобы напасть с фланга, вряд ли поймет и отвлекающий маневр. Его настойчивость победила. Кроме того, поднявшийся северный ветер придал силу его аргументу, а дальнейшие события доказали его правоту.

Вэнниер выполнял отвлекающий маневр и сыграл свою роль умно, точно рассчитав все по времени. Минут десять он ходил по берегу в сторону юго-западной оконечности островка, время от времени посверкивая фонариком. У него был с собой принадлежавший Николсону морской ночной бинокль. И, едва увидев темную тень подводной лодки, бесшумно двигавшейся на аккумуляторах, он отложил в сторону фонарик и спрятался за валуном. Через две минуты, когда субмарина оказалась напротив него на расстоянии не более ста метров от берега, Вэнниер поднялся и швырнул как можно дальше в море дымовую шашку со второй шлюпки. Легкий северный бриз за полминуты принес густой оранжевый дым к субмарине, проник в боевую рубку, лишив экипаж возможности вести наблюдение.

Дымовая шашка обычно горит четыре-пять минут. Этого было более чем достаточно. Четверо на веслах прошли на второй, целой, шлюпке к северной оконечности острова за минуту до того, как шашка зашипела и погасла. Подводная лодка так и осталась на своем месте. Николсон спокойно направил шлюпку в глубокую северную бухточку, где их прибытия уже ожидали Фарнхолм, проповедник Ахмед, Уиллоуби и Гордон с огромной грудой камней, наваленных у ног.

Уиллоуби настоял на снятии герметичных воздушных резервуаров, прикрепленных к бортам шлюпки: мысль о том, чтобы продырявить их, ранила его душу инженера. Им пришлось повозиться, чтобы сделать это с имеющимся у них ограниченным набором инструментов, учитывая то, что для работы нужно было освещение и к тому же они невольно издавали шум. Командиру подлодки в любой момент могло прийти в голову обойти островок вокруг, освещая свой путь сигнальными ракетами.

Быстро выбили затычки из дна шлюпки. Мужчины работали поразительно быстро, соблюдая почти полную тишину. Они нагрузили шлюпку камнями, передавая их с берега и аккуратно оставляя дырки в днище открытыми. Через пару минут Николсон что-то тихо сказал Фарнхолму, и тот взбежал вверх по холму. Через несколько секунд он начал постреливать в сторону субмарины. Однообразные громкие звуки выстрелов почти совпадали с ударами по железу, доносящимися с северной стороны островка, перекрывая их. В эти моменты Николсон и другие откручивали крепления воздушных резервуаров, добавлявших плавучесть шлюпке, и снимали эти желтые металлические коробки, оставляя их в достаточном количестве, чтобы шлюпка не перевернулась.

Добавили камней в шлюпку. Из отверстий в днище хлестала вода. Уровень воды в шлюпке и вне ее сровнялся. Еще несколько камней — и вот шлюпка мягко ушла под воду. Удерживаемая в равновесии носовым и кормовым фалинями, шлюпка очень ровно легла на дно на глубине четырех метров. Когда они вернулись к ложбине на холме, то увидели, как над восточной оконечностью островка взлетела и стала опускаться на парашютике в направлении северо-востока сигнальная ракета. Вэнниер хорошо рассчитал время, и, обойди подводная лодка вокруг островка, моряки обнаружили бы, что и на другой его стороне обстановка такая же спокойная, как и на противоположной. И тогда они бы полностью запутались в своих подозрениях. А когда настало бы утро, то они утвердились бы в том очевидном заключении, что люди, уцелевшие на островке, перехитрили их и ночью уплыли на шлюпке.

К такому выводу они, несомненно, и пришли, когда наступило серое пасмурное утро с усиливающимся ветром и без малейшего признака солнца. Тщательно спрятанные наблюдатели, надежно скрытые густым кустарником, могли увидеть, как на боевой рубке подводной лодки появились фигуры моряков, как они поднимают бинокли к глазам. Субмарина за ночь еще дальше отошла от берега. Люди на мостике, жестикулируя, о чем-то спорили. Через весьма короткое время послышался шум дизелей, и субмарина двинулась с места, быстро огибая остров. Напротив оставшейся разбитой спасательной шлюпки субмарина еще раз остановилась и обстреляла ее из зенитного пулемета — механикам за ночь удалось починить его. Сделали шесть выстрелов, но их вполне хватило, чтобы шлюпка превратилась в груду обломков. Сразу после того, как разорвался последний снаряд, двигатели снова тяжело загудели, и субмарина с высокой скоростью отправилась на запад, чтобы обследовать два находившихся там островка. Еще через полчаса она исчезла за южным горизонтом.