Пол Кристофер - Меч тамплиеров
— Она выдержит нас? — спросила Пэгги.
— Надо посмотреть, получится ли ее запустить!
Подполковник вручил кузине бутылку и, миновав неширокую полоску пляжа, вскарабкался на причал. Довольно быстро он обнаружил ржавое, выглядевшее очень старым кольцо, к которому была привязана лодка. Надежный морской узел удержал бы ее даже во время урагана.
Пульт управления казался простым — пять табличек на иврите, щель для ключа зажигания, рычаг дросселя и маленькое рулевое колесо из пластика. Холлидей открыл коробку под рулем и вытащил пучок проводов. Зеленый, желтый, красный… По всей видимости, красный — это «плюс», рассудил рейнджер, а зеленый — «минус» на аккумуляторе. Он зубами сорвал оплетку и соединил проводки. Таблички осветились. Скрутив жилы проводов, подполковник нажал кнопку стартера. И свершилось чудо, на которое он никак не рассчитывал. Двигатель заурчал.
— Карета подана! — усмехнулся Холлидей, приглашающе взмахнув рукой.
Пока Вануну спускался в лодку, Пэгги развязала узел и присоединилась к мужчинам.
Джон посильнее оттолкнулся от пирса, а потом развернул моторку носом к выходу из пещеры.
— Где здесь показан уровень топлива?
— Вот здесь. — Раффи ткнул пальцем в одну из табличек. — Если прибор не врет, у нас половина бака.
— А до Хайфы далеко?
— Бат-Галим115 примерно в семи милях, — ответил Вануну. — Гавань чуть-чуть дальше, за мысом.
— Тогда давайте рванем отсюда ко всем чертям на нашем «додже»!
И Холлидей взялся за рукоятку дросселя.
22
Надувная моторка преодолела расстояние до гавани Хайфы меньше чем за полчаса. За это время Вануну успел несколько раз поменять цвет лица, окрашиваясь в различные оттенки зеленого. Он не только не был пловцом, но еще и страдал морской болезнью.
Даже не пытаясь вернуть лодку ее законным владельцам, чтобы не погрязнуть в трясине местной бюрократии, Холлидей попросту подрулил ближе к берегу около гостиницы «Меридиан» и бросил плавсредство там.
Вернуться в Иерусалим с находкой оказалось довольно просто. У входа в гостиницу они недолго поторговались с таксистом по имени Башир, и за двести шекелей их подвезли к замку Пелерин. «Лендкрузер» стоял нетронутый на том же самом месте, где его оставили. И никаких признаков другого автомобиля, за исключением следа от протекторов в пыли неподалеку от дороги. Тяжелый грузовик, судя по ширине колес.
Насколько Джон мог заметить, на обратном пути к Иерусалиму за ними никто не следил. После пяти часов гонки на забитом транспортом шоссе они без особых приключений вернулись в университет и сразу направились в лабораторию Вануну, расположенную в цокольном этаже археологического факультета.
Лаборатория представляла собой комнату без окон шириной примерно двадцать футов, а длиной не меньше плавательного бассейна «Олимпик». Вдоль одной стены протянулись ряды металлических ящиков от пола до потолка, а около противоположной — столы с компьютерами, принтерами, сканерами, а также с неимоверным количеством оборудования, предназначение которого оставалось для Холлидея загадкой. С грехом пополам он сумел опознать только спектроскоп, микроскоп с лазерной подсветкой, портативный рентгеновский аппарат и резервуар для ультразвуковой очистки образцов.
По оси комнаты под мощными лампами дневного света располагались столы для предварительной очистки и сортировки экспонатов. Здесь же в широких лотках были аккуратно разложены всевозможные инструменты, в баночках и бутылках стояли кислоты, щелочи и лаки для обработки поверхностей. В общем, все, что могло пригодиться археологу-реконструктору.
Благодаря летнему периоду отпусков и каникул лаборатория пустовала. Научные сотрудники и аспиранты отдыхали, а потому Пэгги и Холлидей оказались единственными посетителями святая святых профессора Вануну.
Раффи уложил алебастровую бутылку на стол, включил лампы. От яркого света заболели глаза. Профессор присел на высокий табурет, пригласив спутников занимать сиденья по правую и левую руку, вытащил из коробки пару резиновых перчаток. Затем он выбрал из россыпи инструментов на подносе нож «Экс-Экто» со сменными лезвиями из высококачественной стали.
Первым делом Вануну взвесил бутылку и записал вес в блокнот, лежавший тут же. После он внимательно обследовал все трещинки и неровности на бутылке с помощью флуоресцентной лупы.
— Запечатано своего рода мастикой, — сказал он.
— Мастикой? — удивилась Пэгги.
— Эластичная смола, напоминающая каучук. В Средние века ее часто использовали как лекарственное средство, а также в качестве герметика. Высохнув, она приобретает желтый цвет и становится исключительно хрупкой.
— Ее можно чем-нибудь растворить? — спросил подполковник, наблюдая за ножом «Экс-Экто».
— Конечно! Можно даже подобрать вполне неядовитый растворитель. Но, я думаю, более безопасно разрубить пробку. Так меньше вероятность повредить содержимое сосуда.
Вануну обстукал рукояткой ножа керамическую поверхность горлышка, тупой стороной лезвия нащупал и расширил щель под пробкой. Работал он очень осторожно и затратил на эти простые действия не меньше десяти минут.
Пэгги и Холлидей, задержав дыхание, наблюдали, как археолог взял хирургические щипцы с длинными «губками» и одним мягким движением вытащил затычку. Повернув горлышко к свету, он заглянул внутрь.
— Что там? — прерывающимся голосом спросила журналистка.
— Что-то есть…
— Но что же?
— Потерпите чуть-чуть.
Профессор медленно и плавно засунул щипцы в горловину сосуда. Сосредоточенно повозился там, а потом отложил инструмент.
— Не подходит… — пояснил он. Поковырялся на подносе, выбрал подходящие щипцы — с широкими и плоскими захватами на концах.
— Что-то похожее я видела у своего гинеколога, — смущенно пробормотала Пэгги.
— Почти угадали, — кивнул Вануну, снова запуская орудие в бутылку. — Это акушерские щипцы для извлечения младенцев…
Помучившись немного, он попросил Холлидея:
— Возьмите эту вазу покрепче и держите!
А сам взялся за щипцы двумя руками.
Подполковник незамедлительно пришел ему на помощь, крепко обхватив ладонями шершавый алебастр. Медленно, с мучительной осторожностью Вануну вытаскивал захваченную добычу.
— Похоже, мальчик! — прищурилась Пэгги. — Или кусок глушителя от моего старого «форда эскорт».
— Это свиток! — взволнованно сказал Раффи.
— Я не буду говорить, на что это похоже… — заметил Холлидей.
— Кузен подразумевает, что это похоже на большую какашку, — невозмутимо объяснила девушка.
В самом деле, предмет, зажатый в акушерских щипцах, выглядел не слишком презентабельно: продолговатый, темный, шероховатый.
— Коррозия, — заявил профессор. — Даже благородные металлы в конце концов темнеют. И серебро, увы, не исключение.
— Как вы будете ее удалять?
— Тщательно. Вначале электролитическая ванна, потом обработка струей воды. И в заключение несколько минут в ультразвуковом очистителе, чтобы избавиться от окислов и посторонних въевшихся частиц.
— А потом? — нетерпеливо расспрашивала Пэгги. — Потом вы сможете его развернуть?
— Очень сомневаюсь. Он наверняка разрушится. — Вануну покачал головой. — Очистив свиток, я постараюсь аккуратно разрезать его лазером на полосы. Если коррозия обнаружится внутри, то цикл очистки придется повторить с каждым куском. Потом я просвечу полосы рентгеном, сфотографирую их и наконец запечатаю каждый в прозрачный пластик. Вот тогда, может быть, вы сможете прочитать послание из глубины веков. Если оно, по счастливой случайности, сохранилось.
— Сложная работенка, — уважительно произнес Холлидей. — А нам что делать тем временем?
— Вернитесь в гостиницу. Пообедайте в старом городе. Я вам рекомендую заведение под названием «Дружище Эмиль». Вы найдете его неподалеку от базара, на улице Эл-Ханка. Скажете Эмилю, что от меня. А утром позвоните мне — по всей видимости, тут придется провозиться всю ночь.
— Мы могли бы побыть с вами, — сказала Пэгги.
— Нет, не могли! — отрезал подполковник. — Оставьте человека в покое. Пусть спокойно работает.
— Вы точно не хотите, чтобы мы остались? — обратилась девушка к Вануну.
— Идите отдыхать, а я поработаю, — попросил Вануну. — В первые же полчаса вам осточертеет наблюдать за мною. Купите книгу о «Медном свитке»116 в университетском книжном магазине на выходе с территории. Займитесь самообразованием. — Он улыбнулся.
— Хорошо, — согласилась девушка, но, прежде чем отправиться к выходу вслед за Холлидеем, наклонилась и быстро чмокнула растерявшегося профессора в щеку.
Район, называемый в Иерусалиме старым городом, окружала крепостная стена. Этот памятник древнего зодчества, площадью около половины квадратной мили, располагался в юго-западной части современного города. С середины девятнадцатого века его разделили на четыре обособленные зоны: христианский квартал на северо-востоке, мусульманский квартал на северо-западе, еврейский — на юго-востоке и армянский — в юго-западном углу.
