Павел Орлов - Главное доказательство

«Трезвость – норма жизни советского офицера».

В ряде отделов тамошние остряки с помощью ножниц и ксерокса заменяют штатную голову на физиономии коллег, наиболее отличившихся на ниве борьбы с зеленым змием, и в таком виде плакат тиражируют. Смешно.

Второй опус представляет собой вариацию известного плаката «Ты записался добровольцем?». В местном варианте тот же грозного вида красноармеец, глядя вам прямо в глаза, вопрошает:

«Ты написал чистосердечное признание?»

Если уж про «чистуху» вспомнили, то нельзя обойти вниманием и еще один шедевр, который я видел, кажется, в кабинете у Димы Старостина из этнического отдела:

«Вам плохо?… Ломит суставы, сводит мышцы, раскалывается голова?… Мы поможем вам! Подпишите признательные показания – и все закончится».

Кажется, я про этот призыв уже где-то говорил, но не помню, где.

У моего приятеля Валерки Савиных в убойном отделе главка на стенке кабинета тоже любопытный плакатик висит:

ВНИМАНИЮ ПОСЕТИТЕЛЕЙ! В ЭТОМ КАБИНЕТЕ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ УПОТРЕБЛЯТЬ СЛЕДУЮЩИЕ СЛОВА И ВЫРАЖЕНИЯ: «НЕТ», «НЕ ЗНАЮ», «НЕ ВИДЕЛ», «НЕ СЛЫШАЛ», «НЕ УЧАСТВОВАЛ», «НЕ БУДУ ПОДПИСЫВАТЬ» и «ТРЕБУЮ АДВОКАТА».

И про него уже говорил?… Тогда прошу прощения.

Но вот про следующий шедевр точно еще не рассказывал. Не помню, где я его видел – вроде, даже не у нас – но в память врезалось. На листе белой бумаги был изображен черный силуэт человека, болтающегося на виселице, а надпись под рисунком была кратка и лаконична:

«Он тоже упоминал 51-ю статью…» [17]

Кстати, существует и более мягкая вариация на ту же тему. Там – и тоже в виде силуэта – изображена могила, а упомянутый текст служит эпитафией.

Справедливости ради замечу, что периодически – как правило, перед всякого рода проверками – у нас, как и во всех других учреждениях нашего профиля, проводится вялая кампания по борьбе с подобного рода произведениями. Однако она в той же степени эффективна, как и борьба с пьянством на бескрайних просторах любимой Отчизны. В конце концов, даже в кабинете заместителя начальника Управления появился самодельный плакат:

«Лучший способ поощрения – это отсутствие наказания!»

Зам обычно молча показывает на него прочим руководителям, когда те приходят с проектами приказов о премировании своих сотрудников.

А над столом начальника нашего отдела полковника Кузнецова давно висит следующий призыв:

«Любите начальника нынешнего! Следующий может быть еще хуже.»

Словом, личность творческая таковой остается всегда. Креатив так и прет, и никакие погоны не в состоянии эту страсть вытравить.

Дымя сигаретой, я, от нечего делать, смотрю в небольшое окошко, расположенное тут же, на площадке, где-то на уровне пояса. Оно выходит на боковую улочку, к компьютерному магазину. У входа стоит молодой человек с букетом цветов в руках и время от времени нервно поглядывает на часы. Свидание.

Между прочим, когда я за своей – теперь уже бывшей, а тогда еще будущей – женой ухаживал, на городских улицах таких молодых людей с цветами можно было встретить гораздо чаще. И это при том, что купить букет было значительно сложнее. Как правило, выручали бабуськи в подземных переходах. Однажды, помню, пришлось за такой даже гнаться. Увидела меня – и ходу! А у меня как раз свидание, и цветов больше нигде нет. Я – следом: «Стой, бабка!» Догнал, а она на меня смотрит и умоляюще, и испуганно одновременно. «Милок, у меня пенсия маленькая, ты уж прости…» Господи, думаю, причем тут твоя пенсия, и за что вдруг я тебя прощать должен? И тут только до меня дошло, что я-то – в форме! А на дворе-то – социализм, с рук особо не поторгуешь. То-то старушка от меня припустила. Сунул я ей быстро трояк, забрал цветы и поспешил ретироваться, а то возле нас уже начали собираться возмущенные милицейским беспределом граждане.

Да-а-а, не те нынче влюбленные пошли, не те.

Ого – ну и мысли! Стареете, видать, товарищ подполковник, на молодежь брюзжать начинаете.

Докурив, я выбрасываю окурок в урну, дергаю дверь, и… и ловлю себя на мысли, что забыл выяснить у Людкиной секретарши код замка. В прошлый-то раз здесь народ был, мне открыли, и я не заострил на этом внимания, а сейчас, как назло – никого. И ведь сам дверь захлопнул, когда на лестницу выходил. А замок относительно новый, кнопки не истерты и не испачканы, так что поди – угадай… Можно, конечно, попробовать подобрать, но я даже не знаю, из скольких цифр состоит искомая комбинация.

Пробую наугад три кнопки «уголками», но безуспешно – здесь стереотип не сработал. Две верхние и две нижние кнопки – с тем же результатом. И что прикажете делать? Придется звонить Людмиле на мобильник. Неудобно беспокоить по такому пустяку – она может быть занята, но что поделаешь.

Автоматически хлопаю себя по карманам и тут с ужасом понимаю, что попал в гораздо более неприятную ситуацию, чем казалось вначале. Мало того, что телефон остался в кармане куртки, и я просто не смогу связаться с Людой. Самое противное, что там же находятся и мой паспорт, оба удостоверения – родное ментовское и липовое от фирмы Киселева, и пропуск в здание. Рабочий день уже закончился, и медноволосая красавица-секретарша наверняка уйдет. Появится Нечайкина, увидит, что меня нет, и тоже уйдет, подумав, что не я смог ее дождаться. Хорошо, если тут же, из приемной, наберет мой номер – есть шанс, что услышит доносящуюся из шкафа музыку и догадается, что к чему. А если она наберет меня из коридора? Или вообще из машины? Во, будет номер, если она уедет да еще и офис запрет. Даже если мне каким-то образом удастся докричаться до охранников в холле, то что я им объясню? И, если они мне поверят – запомнили, поскольку я недавно заходил, – то все равно: как мне куртку-то свою назад заполучить, вместе с бумажником и документами?

Н-да.

Глава 7

«Ex parvis saepe magnarum rerum momenta pendent».

Исход крупных дел часто зависит от мелочей (лат).

Делать нечего – я снова закуриваю, дабы более-менее спокойно обдумать ситуацию и выработать план действий. Для начала можно попробовать пробежаться по черному ходу сверху донизу – мало ли, на каком этаже дверь не заперта. Или внизу есть запасной выход на улицу. Главное – отсюда выбраться, а там уж придумаю что-нибудь.

Но прежде, чем я успеваю докурить, дверь неожиданно распахивается, и на лестничной клетке появляется тот самый ангелочек из приемной.

– Извините, Павел Николаевич! Людмила Сергеевна подошла и просит вас зайти.

– Спасибо.

Сделав еще одну затяжку и торопливо загасив не-докуренную сигарету, я бросаю ее в урну.

– Ой, извините опять, а вы не можете дать мне зажигалку?

– Почту за честь, сударыня!

Ангелочек прикуривает и благодарно опускает длиннющие ресницы. Ресницы у нее, естественно, накладные, но они кажутся еще более огромными за счет того, что сама девушка обладает миниатюрными размерами. Тоненькая и невысокая, но при этом отменно сложена – все на месте. Кстати говоря, женщины подобного типа обычно нравятся мужчинам старшего возраста. Миниатюрность производит впечатление беззащитности, и их просто таки тянет постоянно опекать.

– Прости, Пашенька, что заставила тебя ждать, – Люда поднимается мне навстречу. – К нам только что машина пришла из Смоленска, а там водителю вместо адреса склада дали адрес офиса, вот он сюда и приехал. Пришлось срочно этим заниматься.

Я молча протягиваю женщине письмо Власова. Она разворачивает листок, пробегает начальные строки, и сразу рука, держащая его, начинает чуть заметно дрожать. Дочитав до конца, Нечайкина поднимает на меня глаза, в которых предательски поблескивают слезы.

– Я. могу оставить это у себя?

– Хорошо, – киваю я после секундного колебания.

– Пашенька, я не хочу дергать тебя понапрасну, но. Удалось что-нибудь уже сделать?

– Да. Причем даже больше, чем я ожидал.

– А что.

– Давай пока не будем об этом, ладно? У меня пока нет конкретного результата. Могу только сказать, что теперь появилась реальная надежда. Реальная! Между прочим, ты, насколько я помню, говорила, что твой муж нанял Власову адвоката. У тебя есть его координаты?

– У меня – нет, но это не проблема. Тебе нужен его телефон?

Нечайкина с готовностью лезет в сумочку, но я жестом останавливаю ее.

– Подожди. Когда понадобится – я тебе скажу. Сейчас пока давай по делу.

– Давай. Значит, так! У нас дежурный администратор по имени Юра – только один, фамилия его – Богомолов. И он действительно работал в этот понедельник, когда ты ко мне приезжал. Еще я, как ты и просил, проверила насчет третьего сентября. Тогда тоже на смену выходил Юрий.

– По графику?

– Да. Дежурные администраторы у нас сутки через трое работают, и в тот день он вышел в свою смену.

– Люда, это абсолютно точно? График – графиком, а ведь.