Максим Шахов - Красная кнопка

Думай, думай, Серега, ты же инженер. Вот именно! И, значит, решение должно лежать именно в технической плоскости. Да, я вряд ли смогу предотвратить какое-нибудь убийство, это больше из области психологии. А вот запуск ракет… Совсем тепло! Запуск, запуск… Это епархия командира ракетной части, БЧ-2. А у них даже на вторую, ракетную палубу посторонним вход запрещен. Ну так не тебе же! Вот оно, преимущество старшего на борту. Зайти туда я могу. Естественно, меня, как почетного гостя, будет там сопровождать целая свита. А может, и не надо вовсе туда забираться? Что, что можно сделать?!

В ракетах я ничего не понимаю, да и не подобраться к ним запросто. Кто ж в ракетную шахту полезет? Шахта, шахта… Горячо! Всякие системы: охлаждения, орошения, газового контроля… Надо почитать литературку. Но все эти системы связаны с общекорабельными, а на них можно воздействовать! Вот оно… Как говорил мой первый командир на флоте: «Продолжайте, лейтенант, работать в этом направлении!»

А теперь самый главный специфический вопрос: как собираются запустить программы в головах всех «обработанных»? Через радиосвязь с Большой земли? Сначала мне тоже так представлялось, тем более что один из «обработанных» – это командир боевой части связи. Но теперь такая идея вовсе не кажется привлекательной. При этом способе нет возможности одновременного воздействия на всех четверых. А «работать» им надо совместно. Что там, в специальной литературе по пси-оружию, говорилось по этому поводу?

Скрытое зомбирование проводится в виде специально подобранных аудиопрограмм, когда на какую-либо приятную мелодию посредством микшера накладывается неоднократно повторяемый словесный текст рабочего внушения в стандартной технике, но с замедлением в 10–15 раз. Транслируемые таким образом слова воспринимаются как глухой вой и после наложения становятся совершенно незаметными. Это и становится «ключом к запуску». Достаточно воспроизвести такую «мелодию», и – готово дело – объект активирован. Но паролем могут служить и просто слова, образы, заранее «внедренные» в подсознание объекта. Ну с этим вообще нереально справиться!

Получается, что «коллективный сеанс запуска» проще и надежней осуществить прямо тут, на борту субмарины, не вызывая ни у кого ни малейших подозрений: в установленное время по корабельной трансляции, или только для офицерской кают-компании, включается «приятная мелодия», и все готово!

Значит, такая запись должна храниться у кого-то… Вот! Вот зачем, скорее всего, на борту и находится «засланный» особист!

Ну что ж, кассета, диск или даже флешка – это уже что-то вещественное. На большой подводной лодке можно, конечно, и слона спрятать. Но можно его и отыскать. Хотя… Чего искать-то: в кают-компании на отдельном столике рядом с комбинированным проигрывателем постоянно лежат десятки кассет и дисков! Любой желающий может поставить мелодию по своему выбору. Да, верно, но надо, чтобы нужную мелодию в нужное время прослушали все «обработанные». А может, УЖЕ прослушали? И находятся теперь в состоянии ружья со взведенным курком: маленький конкретный приказ – и программы заработают…

Значит, надо торопиться и найти все-таки свой, инженерный путь. Тогда вперед, Серега! «Цели ясны, задачи определены…»

ГЛАВА 7

Работник одной из городских коммунальных служб неторопливо брел по маленькому дворику НИИ скорой помощи им. Джанелидзе. Он был одет в не первой и даже не второй свежести комбинезон оранжево-черного цвета, на ногах – стоптанные и грязные резиновые сапоги. Через плечо рабочего был перекинут увесистый моток упругой стальной проволоки, которую применяют для прочистки засоров в трубах. В руках он держал объемистый, видавший виды металлический саквояж для инструментов.

Мужчина шел зигзагами, внимательно смотря себе под ноги, словно выискивая что-то на асфальтированном покрытии двора. Вот, наконец, он остановился перед чугунной крышкой канализационного люка, постучал по ней ногой, присел, разглядывая что-то, понятное лишь ему, потом поднял голову в растянутой шерстяной шапочке и огляделся.

Метрах в полутора от него стоял неброского цвета автомобильный фургончик типа «Газели». Коммунальщик встал, бормоча себе под нос что-то невразумительное, подошел к фургону и через лобовое стекло заглянул в кабину. Она была пуста. Тогда мужик, недолго думая, застучал кулаком в брезентовой рукавице прямо по стеклу и заорал хриплым, пропитым голосом. Из набора в дюжину слов печатных было, наверно, три: «эй» и «кто-нибудь живой».

На шум очень быстро из внутреннего салона автомашины через перегородку в кабину перебрался молодой мужчина – очевидно, водитель – и вопросительно уставился на мужика. Тот, опустив на землю моток проволоки и саквояж, начал размахивать руками, как ветряная мельница, при этом не переставая материться. Водитель выбрался из кабины наружу и раздраженно поинтересовался:

– Чего тебе надо?

– …понаставили тут… понимаешь! Отгоняй свою колымагу… в сторону, мать… Работать будем!

– Я, козел, сейчас тебя самого так отгоню, что мало не покажется! – грозно пообещал водитель.

Но мужика оказалось не так-то легко испугать. Грязной рукой он вытащил из кармана мобильный телефон и, набрав короткий номер, заорал:

– Василь Фомич!!! Давай, подгоняй эвакуатор во двор Джанелидзе! Тут опять, как в прошлый раз, какие-то…баные…даки колымагу свою поставили. Ну, прямо на люк! И еще вы…ваются. Ага, – мужик глянул на водителя, – бугай какой-то убить меня грозится. А ты Петьку с Хохлом на эвакуатор посади: им только дай кулаки почесать, так полгорода разгонят! Ха-ха-ха! Вот заодно и повеселятся, мать…

Секунду что-то посоображав, водитель фургона приблизился и вполне миролюбиво похлопал крикливого мужика по плечу:

– Ты это… Не надо никакого эвакуатора. Объяснил бы сразу, чего надо. Договорились бы.

– Я ж тебе сразу и сказал: отгоняй в сторону, ит…ить! Так… ты ж… твою поперек…

– Ладно, ладно тебе. Ну не понял поначалу. Скажи там своему этому… – водитель указал на мобильник, – что вопрос решили на месте, все уладили. Никаких проблем…

Мужик продолжал недоверчиво смотреть на водителя, однако телефон от уха отстранил.

– Мы же тут тоже вроде как работаем, ожидаем больных. На анализы повезем. Так что нам никуда нельзя отъезжать, понимаешь?

В пустых глазках коммунальщика мелькнуло что-то, похожее на усиленную работу мысли.

– Так, едренть, отъедешь в сторонку?

Водитель закивал.

– Тады окей! – Мужик заорал в мобильник: – Василь Фомич, ничего не надоть! Ага, понятливые оказались. Но ежели чего… Ясный перец, сразу звякну!

Мужик спрятал телефон и уже спокойно сказал:

– Да ты не боись, водила! Никуда со двора уезжать не надо. Чуток в сторонку от люка подашь и тормози. Пойдем, покажу, куда лучше встать.

Фургон отъехал метров на пять в сторону, точно куда указал коммунальщик. Его водитель снова скрылся внутри салона, успев заметить, как «этот припадочный работяга» отодвинул вбок тяжелую крышку люка и, не торопясь, скрылся в образовавшемся отверстии.

Теперь воплощение замысла «Команды» в огромной степени зависело от пунктуального и точного выполнения каждым ее участником своего задания. И от воли случая…

Почти в четырех сотнях метров от клиники, на дальнем конце бугристого пустыря, высоко на столбе высоковольтной линии замер Снайпер. Он укрепил в горизонтальной развилке несколько досок, закрыл их фанерным листом и стал абсолютно невидим даже для случайного наблюдателя с земли. Виталий ни на секунду не отрывался от окуляра великолепной цейссовской оптики, которой была оборудована его любимая малокалиберная укороченная снайперская винтовка СВ-99 с магазином на 10 патронов калибром 5,6 мм.

Небольшой наушник позволял ему слышать все, что произносили его товарищи на своих боевых постах. Вадик, как всегда, был на высоте. Вит мысленно аплодировал его актерскому мастерству. Вот из-за высоких и развесистых кустов садовой акации, которые закрывали от Снайпа половину больничного двора, медленно выехал автофургон и остановился в самой идеальной для наблюдения и атаки позиции. Еще раз браво, Циркач!

Виталий вновь переместил оптический прицел на верхнюю часть окна медицинской палаты. Оставалось только ждать…

В слабо освещенном помещении, справа от полупрозрачной двери, ведущей в коридор больничного корпуса, где расположился первый охранник, сидели на неудобной скамейке Галя и Талеев. Сюда выходили шахты двух грузовых лифтов, которыми нечасто пользовались. Впрочем, узнать молодых людей даже знакомым было бы весьма затруднительно. На их головах красовались зеленые «хирургические» колпаки, низко надвинутые на лоб. Такого же цвета «распашонки», удерживаемые «липучками» на спине, закрывали верхнюю половину фигуры. Из-под них торчали свободного покроя штаны. Зато на ногах обоих были надеты отличные кроссовки, позволяющие не скользить даже на свежевымытом пластиковом полу клиники.