Михаил Нестеров - Приказ обсуждению не подлежит

Ясно, что спецназа, констатировал Ленц. В сирийской армии более тридцати тысяч коммандос, входящих в состав отдельной дивизии и десяти полков. Что сравнимо с силами специальных операций США: там всего на шесть тысяч человек больше. Сей факт уже давно окрестили «сирийским диверсионным феноменом». Вот теперь появился «российский диверсионный феномен», над которым голову сломаешь.

Арест. Проходит три часа, и берут всю группу.

Марк заговорил и предал. Впору припомнить выдержку из документа ЦРУ, попавшего в руки военной разведки <Относится к концу 60-х — началу 70-х годов.>:

«Советские граждане представляют группу высокодисциплинированных людей, подвергающихся интенсивной идеологической обработке… Русские очень горды по характеру и чрезвычайно чувствительны ко всем проявлениям неуважения… Предательство по самой своей сути нетипично для советских граждан…»

А Сергей Марковцев, 1959 года рождения, российский гражданин советской закалки, подполковник, командир отряда специального назначения — пусть даже в прошлом, хотя советском прошлом. Но он заговорил и предал. На что-то надеялся, хватался за соломинку?

Бредовые вопросы.

Надо идти не от начала, а от того, что есть на данный момент. А это слезы — группа всем составом загремела в тюрьму…

Марк не мог сдать всю группу, но делает это. Зачем?

Ведь легче от этого не станет. Групповуха — она во всех странах групповуха. Он знает это как никто другой. Однажды он взял всю ответственность за совершенные им преступления на себя и получил всего двенадцать лет, а мог нарваться на «четвертак». Что случилось с его мозгами?

Группа всем составом загремела в тюрьму.

По телу генерала пробежала зыбкая ледяная волна.

Он почувствовал каждый волос на голове; особенно непослушные седые ощетинились…

В тюрьму. Всем составом.

Проникла на объект. Стартовала, но уже с другого места.

Сейчас Ленц мог обойтись без самого выдающегося спеца по боевому планированию. Единственное, что было ему нужно, — это подробный план тюрьмы и человек, который консультировал Марковцева: бывший узник «Магриба», азербайджанец по национальности, кажется.

Генерал отдал соответствующие распоряжения и несколько раз прошелся по своему кабинету.

Время шло, но пока терпело.

План тюрьмы. Центральное здание, соседствующее, граничащее со следственным изолятором (здание "С"), имеющем прямое сообщение: короткий коридор — собственно, толщина двух стен. По обе стороны две двери.

Следственный изолятор. Помещение «16» — это склад, где хранятся вещдоки. Сто процентов, что оружие там и ни в каком другом месте.

Он хорошо поработал над деталями, одобрительно покивал Спрут, пытаясь представить себе образ Сергея Марковцева, который отчего-то снова ускользал. Мелочи, вроде бы не относящиеся к делу… Именно они порой являются ключом к решению задачи.

Ставка. Марк сделал ставку в этой игре — свою собственную жизнь и жизнь бойцов своей команды.

Неожиданно Ленц пришел к выводу, что уже во время дэтэпэ Марк перепланировал ход операции. Хотя такое казалось невозможным. Его арестовали в мотеле — в десяти километрах от восточной окраины Латакйи. По инерции он ехал в обратную сторону. Но именно эти десять километров и стали решающими. На каком из них в голову Марка влезла эта смелая мысль? Наверное, свою роль сыграло и отчаяние; оно лишь обострило чувства, дало толчок мозгу. Словом, прорвало плотину, и мысли потекли по крутым, как сирийские берега, извилинам.

Похоже, это был единственный вариант, и Сергей не мог, им не воспользоваться. Тот же Стофферс ничего бы не смог выжать из своих мозгов. Вообще трудно понять, что дверь из безвыходной ситуации находится в тупике.

Секретная дверь. Секретное оружие.

Вот сейчас генерал понял, что ему ни к чему расспрашивать азербайджанца. Зачем, если на все вопросы он ответит лишь одним коротким словом: да.

— Ты говорил, где находятся камеры предварительного заключения?

— Да.

— Ты говорил, что в СИЗО всегда находится дежурный следователь?

— Да.

— Он спрашивал, как проходили допросы?

— Да.

Марк сильно рисковал. Но он, ставя под удар «Ариадну», спасал ее.

Другой вопрос: почему опытный Артемов, не раз и не два анализировавший ситуацию, не понял хода Марка? Ответ один: он плохо знает Сергея Марковцева. На одних анализах далеко не уедешь.

Ленц, невольно скаламбурив, коротко рассмеялся и подумал: «А ведь я говорил Михаилу, что тюрьмы — это рок и конек Марка. И он, похоже, снова на коне».

Как бы то ни было, все сейчас зависло только от одного человека. Который, работая над планом операции, не упустил ни одной мелочи.

И генерал срочно связался с Артемовым.

Ливан, Триполи

Марта не получила ответа на свой немой вопрос.

Полковник смотрел мимо нее и, может, даже не обратил внимания на вопрошающий взгляд собеседницы. Вот так меняются взгляды на человека — моментально, можно сказать. Она была рада слышать Артемова, позвонившего ей на сотовый во вторник, 6 апреля. Она с облегчением приняла и его злую шутку: «А если бы позвонил Борович?»

Вот сейчас он ничем не отличался от лощеного генерала. Потому что, как и он, ничем не брезговал, для него все средства были хороши. Одной породы, одним миром мазаны. Живут, питаясь притворством и лютой ненавистью друг к другу.

Вот так меняются взгляды…

— Кто хотел выступить гарантом? — спросила Марта полковника. — Директор?

Артемов кивнул:

— Он и сейчас выступает в качестве гаранта. Я здесь потому, что получил от шефа приказ продолжать операцию.

— То есть?

— Разве я не сказал?

— Не сказал чего?

— То, что группа Марка выполнила первую часть своего задания: проникла на объект вместе с оружием.

Глава «Ариадны» сидела не шелохнувшись. Только ветерок поигрывал ее волосами, которые создавали иллюзию недоверия, череду мелких-мелких покачиваний:

«Нет, нет, не может быть».

— Арест — это проникновение?

— Неважно, как это называется, важно другое: боевая единица на месте, вооружение на месте. Теперь у тебя нет выхода, Марта. Теперь у тебя другая задача: забрать команду и пленников, которых она освободите моменту вашего вторжения. Прикрыть их.

На глаза женщины навернулись слезы. Она покачала головой. Она поняла еще одну вещь: Макс, Стофферс, незнакомый Сергей Марковцев рисковали и ради нее тоже. Пусть немного ради нее, но все же. Во всяком случае, думали о ней. Ну разве обжора Стофферс полез бы в тюрьму, не думая о Марте? И что теперь, улыбаться сквозь слезы? Или согнать их и сурово спросить с Артемова: «Вы использовали нас?» А кто кого не использует?

Разве Марта не использует живой материал — заложников и их родственников? Можно сказать, кормит террористов. Можно с пафосом сказать: держит ответ.

Прошла минута, не меньше, прежде чем Марта протянула Артемову руку:

— Ты пользуешься косметикой? — спросила она.

— Не понял, — нахмурился полковник.

— Ты запудрил мне мозги. — Улыбнулась.

Улыбнулась.

Артемов снова выступал в качестве проводника, пропуская через себя события этих тревожных дней. Через его руки Марта получила то, чего не смогла бы обрести при всем желании. Теперь, во всяком случае, именно от нее зависела жизнь нескольких человек. И качество операции поменялось на прямо противоположное.

И настрой стал совсем другим. И настроение. И камень с души упал. Надежда, которая упокоилась на глазах Артемова, воскресла. Вот в таком состоянии, заметил полковник, Марта со своей задачей справится. Она сделает свою работу.

У нее был надежный помощник, который мог взять командование на себя и провести операцию, — Генрих Клеймер, «второй Стофферс», воевавший по всей территории расчлененной Югославии. Но Марту бесполезно уговаривать, отметил Артемов. Дело не в том, что она служила в армии и умела держать в руках оружие Просто ее присутствие в команде добавит бойцам того же настроя, больше уверенности, может быть. Словом, Марта как была символом своей «Ариадны», так и должна остаться.

Полковник улыбнулся, представив «символ» в ином ключе: сидящую женщину с клубком ниток. Женщина почему-то синего цвета, как на картине Пикассо.

— Как намерена действовать группа Марка? — спросила она.

— Нестандартно, — коротко ответил полковник. — У вас появится связь примерно за тридцать — тридцать пять километров от объекта. Это восемь — десять минут полета, так?

— Примерно так — Но это время может сократиться вдвое, все будет зависеть от качества связи. Рации твоей группы работают в си-би диапазоне?

— Да. Стофферс сказал?

— Нет, я от фонаря ляпнул.

Латакия, Сирия

Сергей Марковцев мог признаться себе, что отдыхает на жесткой лавке в тесной камере-одиночке. Растирает распухшие руки, трогает взбухшие кровоподтеки под глазами, пытается не обращать внимания на острую боль в боку…