Максим Шахов - «Боинг» идет на таран
– Так нормально? – спросил водитель.
– Да, – ответил кто-то из пассажиров.
– Ну, тогда по коням! – сказал водитель.
Отключив ручной тормоз, он врубил передачу и лихо вывернул из ряда. Рассевшиеся по своим местам пассажиры устраивались поудобнее. Большинство из них смотрело на экран установленного под потолком телевизора. Там одетые в камуфляж террористы атаковали какой-то объект. Одетые в форму солдаты ожесточенно оборонялись, но несли просто-таки сокрушительные потери. Было понятно, что они продержатся еще несколько секунд максимум.
Последний оборонявшийся на вышке с пулеметом солдат взлетел на воздух. Сразу за этим на экране возникла темнота. Потом что-то оглушительно грохнуло, и в темноте появилась дымящаяся брешь. В эту брешь, развеяв рукой дым, просунулся человек в камуфляже. Топая на всю маршрутку армейскими ботинками, человек пошел прямо на камеру. В следующем кадре он уже вытащил из стеллажа продолговатый контейнер со знаком радиации. Подняв его в руке, человек в камуфляже торжествующе улыбнулся.
Тут наконец пошли титры. Тагир, отведя взгляд от экрана, незаметно оглядел пассажиров маршрутки. Почти все они с интересом продолжали смотреть на экран, поскольку начало было очень многообещающим.
Мурадов опустил голову и улыбнулся, прикрыв лицо рукой. Пассажиры смотрели какую-то муть, родившуюся в голове режиссера, понятия не имевшего о том, как на самом деле проводятся подобные акции. При этом никому и в голову не приходило, что рядом сидит человек, съевший собаку в этом деле. И не одну.
Впрочем, никакой досады Тагир не испытал. Публичная известность в его ремесле была слишком опасной вещью. Настоящий террорист, если он, конечно, не смертник, должен был всегда оставаться в тени. А еще лучше за шторой, как кукловод в кукольном театре.
107
Краснодарский край, аэропорт Адлер
«Ауди» краевого управления ФСБ вынырнула на летное поле и быстро подъехала к трапу «Ту-154». На верхней площадке и внизу стояло по паре бойцов аэропортовского антитеррора.
– Прибыли! – доложил водитель.
– Спасибо, – протянул ему между креслами левую руку Логинов.
– Рад стараться, товарищ полковник, – пожал руку Виктора водитель. – Удачи! И возьмите сигареты… А то в самолете может и не быть.
– Спасибо, – кивнул Виктор. Сунув пачку в карман, он выбрался в открытую Сафроновым дверь. – И тебе, Сафронов, спасибо. Извини, но костюм твой вышлю с оказией.
– Да ладно… Это вам на память, товарищ полковник! – улыбнулся Сафронов. Пропустив Виктора, он быстро наклонился в салон «Ауди» и взял оставленный пакет. – Апельсины забыли, товарищ полковник!
– Да чего уж там… – начал было Виктор, однако Сафронов напомнил:
– Между прочим, тут ваши антибиотики!
– Ах, да, – спохватился Виктор. – Спасибо.
Они быстро поднялись по трапу наверх в «Ту-154». Там Сафронов предъявил удостоверение стюардессе и негромко сказал:
– Этот товарищ будет сопровождать рейс под прикрытием! По согласованию с…
– Да-да! – кивнула стюардесса. – Меня уже проинструктировали по рации. Прошу.
– Ну давай, Сафронов, спасибо тебе! – поднял Виктор левую руку с пакетом.
– Счастливо! – пожал подполковник локоть Виктора, после чего кивнул стоявшему на площадке трапа спецназовцу:
– Передай по рации кинологу, пусть сворачивается…
Стюардесса провела Виктора в конец салона. Встревоженные задержкой рейса и появлением в самолете кинолога с собакой пассажиры рейса окидывали его удивленными взглядами. Однако Виктор так устал, что не обращал на это уже никакого внимания.
Усевшись в заднем ряду, он кивнул стюардессе и тут же вытащил телефон. Перезвонив Петрову, он дождался ответа и сразу спросил:
– Что у тебя нового?
– Фотографии террористов размножили. Сейчас передаем в УВД.
– Понятно, – не дослушав, сказал Виктор. – Я уже в самолете, сейчас вылетаю. Так что встречай.
– В Ульяновск, товарищ полковник?
– Да, Петров! Рейс на Казань, но с посадкой у вас. Уточни, когда он там приземляется, а то я впопыхах садился…
– Есть уточнить. Тогда до встречи!
– Не спеши, еще одно… – сказал Виктор и, взглянув на сидящих впереди пассажиров, понизил голос: – Я сейчас тебе сброшу маркировку, которая изначально была на изъятых у террористов ампулах с пентоталом натрия. Центральный аппарат занимается пробивкой их по номеру партии через Наркоконтроль, но когда будут данные, неизвестно. Поэтому ты пока попытайся выяснить возможные каналы утечки этого вещества в Ульяновске. Все понял?
– Так точно. Я с нашими ребятами из управления по борьбе с наркотиками сейчас свяжусь.
– Давай, Петров. Маркировку я сейчас сброшу…
108
Салон маршрутного такси,
дорога Краснодар – Новороссийск
– Господин президент! – доложил на экране укрепленного под потолком маршрутки телевизора седой генерал с зажатой под мышкой фуражкой. – Террористы захватили нейтрин, произведенный в Лос-Аламосской лаборатории.
– Как это могло случиться? – вопросил моложавый и чернокожий в духе времени президент.
– Если бы нейтрин охраняли морские пехотинцы, этого никогда не случилось бы, сэр! Но сейчас не время с этим разбираться. Террористы успели скрыться, оставив свои требования.
– Что они хотят? – глухо спросил чернокожий президент.
– Они хотят триста миллионов долларов, сэр!
– Триста миллионов долларов?
– Да. В противном случае они завтра распылят нейтрин над одним из городов Америки!
– Черт! Надо срочно эвакуировать из него всех жителей, немедленно! Вы слышите, генерал?
– Так точно, сэр! Но террористы, к сожалению, не сказали в своих требованиях, над каким именно городом они собираются распылить нейтрин. Они никогда не говорят, где нападут, сэр! Именно поэтому с ними так трудно бороться…
В этом месте Мурадов мысленно поаплодировал сценаристу с режиссером. Несмотря на то что они ни бельмеса не понимали в технике терроризма, главный момент авторы фильма смогли уловить. И озвучить. Именно неожиданность была главным козырем террористов.
Слева раздался неожиданный всхрап. Повернув голову, Тагир увидел, что его сосед-чиновник уже благополучно дрыхнет, прижав к животу сумку и привалившись головой к окну маршрутки. Стекло дрожало, но сосед принял на грудь в Краснодаре столько, что его это ничуть не беспокоило.
Благодаря смене положения соседа у Тагира добавилось в их общем кресле жизненного пространства. Мурадов отстранился от прохода, сев прямо, и чуть приопустился на сиденье. Его колени при этом тут же уперлись в переднюю спинку.
Места в маршрутке были на редкость неудобными, однако Тагир, тотчас позабыв об этом, уже вернулся к своим мыслям. Нефтяной терминал на Шесхарисе был готовым к действию гигантским взрывным устройством. Однако назвать этот объект легким для террористической атаки было нельзя.
Главное заключалось в том, что как раз нападения на терминал федералы ожидали. Поэтому и разработали систему охраны. В отличие, к примеру, от той же станции метро терминал был защищен довольно надежно.
Конечно, абсолютно надежных систем защиты в природе не существовало. За время практики Мурадов узнал о терминале достаточно, чтобы разработать план, который позволил бы, используя бреши, быстро нейтрализовать охрану и добраться до рабочих емкостей.
109
Борт самолета «Ту-154»,
рейс Адлер – Ульяновск
Закончив разговор с Петровым, Виктор сунул телефон в карман и повернулся к иллюминатору. «Ту-154» уже катил по аэродрому к взлетной полосе. Виктор откинулся на подголовник, и его глаза тут же сомкнулись.
Безумный день и ранение измотали вроде бы привычный ко всему организм Логинова до предела. Свинцовая усталость залила все тело. Организму нужен был хотя бы день отдыха. Однако сейчас Виктор не мог себе этого позволить.
Захватившие «Боинг» террористы были всего лишь пушечным мясом, фанатиками, которые действовали по плану, разработанному Тагиром Мурадовым. Поэтому, пока он оставался на свободе, новый теракт был лишь вопросом времени.
Вот почему Виктор, несмотря на ранение и усталость, возвращался в Ульяновск. Надо было попытаться ухватиться за ниточку и все-таки добраться до Мурадова. В противном случае тот очень скоро должен был дать о себе знать. Это следовало из логики событий. А она была такова, что остановить череду терактов можно было, лишь обезвредив Мурадова.
Турбины загудели сильнее. Логинов понял, что экипаж в последний раз прогоняет двигатели перед взлетом. С трудом приоткрыв глаза, он съехал в кресле немного вниз и пристегнулся одной рукой.
Через проход из предпоследнего ряда на него покосилась какая-то женщина. Лет ей было около сорока. Некрасивое лошадиное лицо было наштукатурено толстым слоем косметики. Безжизненные желтоватые волосы, щедро обрызганные лаком, казались сделанными из тонкой проволоки.
