Б. Седов - Рок
Лидочка принесла, наконец, кофе, и совершенно потерявший голову владыка Западного берега получил тайм-аут. Настало время взаимной предупредительности, любезных жестов, сахара, ложечек, улыбок, аромата бразильского кофе и прочих приятных и ни к чему не обязывающих вещей.
Кофе был хорош, но горяч, и, сделав первый обжигающий глоток, Марафет поставил миниатюрную фарфоровую чашечку на блюдце. Посмотрев на Маргариту, он улыбнулся и произнес:
- Вы сказали, что я, на ваш взгляд, заслуживаю доверия. Я запомнил эти слова и попытаюсь еще раз спросить вас - какие же у вас цели?
- Женщины… - Маргарита тоже поставила чашку на стол, давая ароматному напитку остыть, - женщины любят тайны. Женщина без тайны - как пустой кошелек. Одна видимость. Но я могу сказать вам, что эта тайна - временная. Придет время, и мои планы станут явными. О них узнают все, кому это будет нужно. И, если это будет нужно вам, вы тоже узнаете обо всем. Так что - никакой особой тайны нет. Просто есть вещи, говорить о которых раньше времени глупо. И уж вы-то должны понимать это, как никто другой.
Марафет понимал такие вещи, поэтому кивнул, выставив перед собой ладони:
- Все. Молчу. Сажаю свое любопытство на цепь. Но помните, что оно сидит и ждет, так что надеюсь, что в свое время…
- Конечно, Георгий Иванович, конечно. Правда, может случиться так, что моя тайна окажется не такой интересной, как вы предполагаете, так что заранее прошу прощения. Но, как я уже говорила, женщины любят тайны, и, признаться, я получаю специальное женское удовольствие, скрывая от вас то, на что намекнула.
- Я понимаю вас, - усмехнулся Марафет, - понимаю. Но тогда скажите мне вот о чем… Скажите мне, все это, - и он небрежно махнул рукой вокруг себя, - вот это все - оно вам нужно?
- Нет, - свободно ответила Маргарита.
- Я так и думал, - кивнул Марафет.
Он посмотрел на часы и, снова устремив взгляд в глубокие и манящие его глаза Маргариты, сказал:
- На берегу океана есть ресторан. Он называется «Катти Сарк». Я приглашаю вас провести со мной вечер. Если вы откажетесь, это разорвет мое сердце, и с горя я прикажу своим верным рабам взорвать эту лавочку к чертовой матери. Вы видите, что вы со мной сделали?
- Вижу, - ответила Маргарита и, ласково улыбнувшись, положила узкую ладонь на вздрогнувшую от прикосновения руку Марафета, - вам не придется взрывать муниципальную собственность. Я принимаю ваше приглашение. Вы интересны мне.
Едва сдерживая возбуждение, Марафет встал и, наклонившись, поцеловал руку Маргариты. Выпрямившись, он сказал:
- В восемь часов за вами приедет лимузин.
- Вы знаете, где я живу?
Марафет самодовольно ухмыльнулся и, не сказав ни слова, вышел из зала.
Володенька стоял, прислонившись к кирпичной стенке, и скучал.
При виде необычно воодушевленного босса, он отлип от стены и, сделав шаг навстречу, спросил:
- Ну, как телка, нормальная?
- Молчи на хуй! Не твое собачье дело, - ответил Марафет и летящей походкой направился к машине.
* * *Вернувшись в гостиницу, Маргарита быстро приняла душ и, вытираясь мохнатым полотенцем с виньеткой отеля, вышла в спальню.
Взглянув на часы, она увидела, что до свидания с Марафетом остался еще час. Подойдя к зеркалу, занимавшему всю стену, она критически осмотрела себя и не нашла никаких изъянов, кроме маленького шрама на внутренней поверхности бедра, который остался у нее с детства. Однажды, когда она лазила с мальчишками на деревья, под ней обломился гнилой сук, и, свалившись на землю, она напоролась на кусок арматуры, торчавший из земли. Было море крови, родственники вокруг нее падали в обмороки, но все обошлось, и теперь Маргарита даже была рада тому, что у нее есть материальное доказательство того, что она когда-то была маленькой девочкой.
Одевшись, Маргарита подошла к зеркалу вплотную и стала смотреть себе в глаза. Она многозначительно шевелила бровями, презрительно щурилась, удивленно округляла рот, трепетала ноздрями, в общем, занималась мимической гимнастикой, и это занятие отняло у нее добрых полчаса. Роковая женщина всегда должна быть в форме, и Маргарита никогда не забывала об этом. Наконец она была вполне готова, чтобы идти на свидание с ничего не подозревавшим Марафетом и вернуться, неся на шесте его шкуру.
Маргарита села в кресло и поставила на колени телефон.
Наморщив лоб и подняв глаза к потолку, она пошевелила губами и, вспомнив номер, быстро набрала его. Пока в трубке звучали гудки, она еще несколько раз повторила мимический этюд милой девичьей забывчивости, затем на другом конце линии сняли трубку и голос Знахаря произнес:
- Посольство Занзибара слушает.
Маргарита усмехнулась и спросила:
- Это у вас продается славянская кровать с тумбочкой?
Знахарь ответил официальным тоном посла, зачитывающего ноту с объявлением войны:
- Свободные граждане Занзибара спят на своей свободной земле и не пользуются дьявольскими изобретениями белых ублюдков, - и, изменив тон, спросил: - Ну, что там у тебя?
- У меня все в порядке, - ответила Маргарита и потянулась за сигаретами, - клиент созрел. Он в меня влюбился, и теперь я стою перед выбором - ты или он. Должна тебе сказать, что он выглядит намного солиднее тебя.
- Зато у меня больше денег.
- А у него лимузин.
- Тебе лимузин нужен? Сейчас пойду и куплю.
- А у него благородная седина и золотой перстень.
- Седина у меня тоже есть, а перстни я не ношу из принципа.
- Он солидный.
- А я молодой.
- Он ведет меня в ресторан.
- Я куплю тебе собственный ресторан.
- Он держит все Западное побережье.
- Но скоро станет нищим. Маргарита вздохнула и сказала:
- Вот именно это и удерживает меня от того, чтобы, забыв о тебе, броситься в его объятия.
Знахарь тоже вздохнул и ответил:
- Все вы, бабы, такие…
- Нет, не все! Я одна такая. Что, скажешь - нет?
- Одна, одна, успокойся. Давай, рассказывай, как все прошло.
- Ну… Он явился на выставку на второй день. Я встала в позицию номер восемь, сделала глазки номер тридцать один, и у него съехала крыша. Он с ходу заявил, что весь этот русский балаган не для меня, и пригласил в лучший кабак Лос-Анджелеса. Через час, когда мы с ним встретимся, он наверняка предложит мне стать его женой. А также подельщицей, бандершей и марухой.
- И вас обоих когда-нибудь расстреляют туманным утром у крепостной стены.
- Здесь тебе не Испания. Здесь сажают на электрический стул.
- Тоже нормально. Я бы посмотрел. Ты мне лучше скажи, заинтриговала ты его или нет?
- Ха! Я заинтриговала его так, что он теперь ночей спать не будет, пытаясь догадаться, что же у меня за тайные планы. Я использовала самый верный способ. А именно - сказал ему всю правду.
- Что значит «всю правду»? - забеспокоился Знахарь.
- А то и значит. Я сказала, что эта русская неделя - только для отвода глаз, что у меня другие цели, что со временем общественность, в том числе и он, узнает все, и это окажется не таким интересным, как ему кажется сейчас. В общем, дала ему понять, что по бабской привычке делаю секреты на ровном месте.
- А он что?
- Он сверкнул глазами и сказал, что я поразила его в самое сердце. Обещал взорвать «Пэсифик Холл», если я откажу ему в свидании.
- Ого!
- Вот тебе и «ого»! Он, в отличие от некоторых, ведет себя, как настоящий влюбленный джентльмен. Не то что ты. Хвать меня в воде и давай трахать без разговоров. Чуть океан из берегов не вышел.
- А как еще с вами обходиться?
- Вот я сегодня и узнаю.
- Между прочим, в океане ты сама ко мне пришла.
- Ну и пришла.
Разговор перешел в фазу приятной болтовни ни о чем, но в это время в трубке у Маргариты раздался мелодичный сигнал.
- Извини, - прервала она себя на полуслове, - звонят по второй линии. Это, наверное, за мной лимузин приехал.
- Ладно, сердцеедка, ни пуха.
- К черту тебя, - ответила Маргарита и переключилась на вторую линию.
В трубке раздался вежливый голос администратора:
- Миссис Левина, за вами приехала машина.
- Благодарю вас, - ответила Маргарита и повесила трубку.
Поднявшись из кресла, она снова подошла к зеркалу, вильнула несколько раз бедрами, скорчила несколько ужасных рож, сладко улыбнулась напоследок и сказала:
- Красота - страшная сила.
Закинув на плечо дамскую сумочку, она вышла из номера.
* * *- И вам никогда не хотелось бросить все и уехать из России навсегда?
Задав этот традиционный вопрос, Марафет положил салфетку и, открыв коробочку красного дерева, достал из нее дорогую сигару ручной крутки.
Столик, за которым они сидели, стоял на каменной террасе, открытой в сторону океана. Кроме них, на террасе не было никого, и ничто здесь не напоминало о том, что это ресторан, что где-то еще сидят другие парочки, что администрация считает деньги, что бармен в этот момент втягивает в туалете очередную дорожку кокаина.
