Евгений Сухов - Венец карьеры пахана
Журавлев неожиданно поймал себя на том, что идет по улице немного быстрее, чем следовало бы. Сделав глубокий вдох, он пошел медленнее. Если за ним действительно кто-то наблюдает, то должен увидеть, что ведомый совершенно ни о чем не догадывается. Виталию очень хотелось обернуться, чтобы убедиться в своих неясных опасениях, но он боялся это делать, чтобы не привлекать к себе внимания.
Пожалуй, лучше всего будет оглянуться в тот момент, когда он будет переходить улицы. Дойдя до перекрестка, майор свернул к пешеходной дорожке и осмотрелся. Он не торопился переходить дорогу и вообще вел себя как образцовый пешеход: пропустил все до одной машины, терпеливо дождался, когда загорится зеленый свет, и только после этого ступил на «зебру».
Час пик миновал, а потому народу на улице было немного и он мог рассмотреть каждого. Повернув слегка голову направо, Виталий увидел, что рядом с ним идет молодая пара. Эти двое слишком увлечены собой, так что вряд ли они могут быть топтунами. С левой стороны, метрах в трех от себя, Журавлев увидел мужичонку лет шестидесяти с помятым лицом. Вряд ли его что-нибудь интересует, кроме бутылочки пива. А немного позади плотной толпой двигались другие пешеходы. Шли спешно, опасаясь, что в следующее мгновение может вспыхнуть красный свет. Немного быстрее других шли две женщины, одна полная, буквально перекатывалась на коротеньких ногах, а вторая — молодая и нервная, как газель.
Тут взгляд майора зацепился за мужскую фигуру в темном костюме. Создавалось впечатление, что этот человек прятался за спинами других пешеходов, стараясь держаться при этом от майора на значительном расстоянии. Еще один шаг, и он должен будет выйти из толпы прохожих. Майор сконцентрировал на нем все свое внимание, пытаясь рассмотреть его. И когда тот выглянул из-за плеча полной тетки, по коже Журавлева как будто бы пробежал ток. С этим человеком ему уже приходилось встречаться. Правда, в первый раз на нем был не добротный костюм, как сейчас, а какая-то жалкая дерюга, позаимствованная, по всей видимости, у какого-то чучела. В руках был не дорогой кейс, а грязная шляпа с тремя монетами на дне. И все-таки это был тот самый нищий, которого он видел, когда выходил из архива на улицу, чтобы выкурить очередную сигарету. На какое-то мгновение их взгляды встретились, высекая искру, и Журавлев, стараясь придать своему лицу как можно большее безразличие, отвернулся, посмотрел в другую сторону.
В голове ворохом заклубились самые разные мысли, теперь он не сомневался, что его вели с того самого момента, как он начал посещать архив. Вели грамотно, очень плотно. Вот только вычислить тех, кто послал соглядатая, пока не представлялось возможным. Да и один ли человек идет за ним, или таких несколько, как оно и положено?
По затылку Журавлева пробежал холодок, он чувствовал направленный на себя взгляд, но не решался обернуться, опасаясь тем самым дать понять топтунам, что сумел вычислить их. Так тонко могла работать только очень серьезная контора, например, ФСБ. За службой безопасности стоят очень серьезные традиции, зародившиеся еще в сталинские времена. Глупо было бы говорить о том, что существует разрыв времен и что потеряна связь поколений. Такая вещь, как преемственность, не подвластна политическим конъюнктурам. Далеко не случайно то, что в структуру ФСБ попадают лучшие специалисты своего дела, причем отобранные поштучно, просеянные через сито многочисленных проверок. Журавлеву было известно, что при областном управлении ФСБ существовал целый отдел «топтунов», специализировавшийся именно на «наружке». В нем работали люди разных возрастов, как мужчины, так и женщины. Последние, в силу обостренной природной интуиции, способны были действовать поистине виртуозно.
При этой мысли Журавлев невольно похолодел. А что если эта толстая тетка, которая прошла справа от него, как раз и работает в отделе наружного наблюдения?
Виталий в этот вечер домой не спешил. Он шел размеренной походкой человека, проделавшего большую работу и теперь имеющего полное право насладиться отдыхом. Он даже зашел в кафе, заказал бутылку пива и поглощал содержимое крохотными глотками, под селедочку, не забывая посматривать на улицу через стекла витрины.
А из того, что он в итоге увидел, получалось следующее. Вели его три человека: мужчина интеллигентного вида в больших черных роговых очках, парень лет двадцати пяти в джинсах и в белой футболке, а третьим филером оказалась женщина, не толстушка, как он предполагал в самом начале, а ее спутница, похожая на чуткую лань.
Едва Журавлев забрел в кафе, как она тотчас зашла в соседний магазин, да там и пропала. Супермаркет идеальное место для наблюдений, вряд ли кто обратит внимание на женщину, стоящую у окна с сумочкой в руках. У любого, кто ее увидит, невольно возникнет мысль, что дама поджидает своего спутника, в то время как она могла наблюдать за «объектом».
В одном из недавно прочитанных майором дел рассказывалось о случае четырехлетней давности, когда близ поселка Изумрудный исчезли три вора, которые приехали договариваться о поставках неучтенной «зелени» в Москву. Тогда их поисками параллельно занималась милиция и законники, но московские гости как в воду канули. Журавлев подумал, что, возможно, именно так их выследили и убрали. Лежат приезжие уголовнички где-нибудь на дне лесного озера в расстрелянной машине, и вряд ли есть шанс когда-нибудь их разыскать. Виталия вдруг пронзила неожиданная догадка. А что если к исчезновению некоторых уголовных авторитетов, которые интересовались драгоценными камнями, причастна какая-нибудь серьезная контора? Тихие кабинеты со сдержанными и малоразговорчивыми обитателями хранят немало серьезных секретов.
По коже прошелся неприятный мороз. А вдруг на очереди он сам? Но почему?
Виталий подцепил вилкой селедочку. Хороший посол с душистыми пряностями делал рыбку особенно нежной. Если она и пересолена, так только самую малость, как раз к пиву, которое располагало к благодушному настроению и к спокойному созерцанию жизни. Достаточно сделать несколько глотков, как начинаешь воспринимать жизнь в более веселых тонах. А то, что каких-то полчаса назад выглядело непереносимым, теперь воспринималось с некоторым философским спокойствием.
Ситуация была такова: ему на хвост село скорее всего ФСБ. Причем село очень аккуратно, тактично держась на расстоянии. Это означает, что они подозревают его в чем-то противозаконном и хотят выявить контакты. Остается только гадать, где же он сумел перейти дорогу такой серьезной фирме. С террористами майор милиции не знался, наркотики отродясь не перевозил, да и от организованной преступности старался держаться подальше. В чем его и в самом деле можно было обвинить, так это в том, что во время допроса он мог смазать какого-нибудь упрямого задержанного, явного бандита по физиономии. Но и то не со зла, а для пользы дела.
Но расследованием мордобоев ФСБ не занимается.
Остаются драгоценные камни.
Журавлев, стараясь не упустить ни малейшей детали, пытался воскресить события последних дней. И то, что прежде казалось ему случайным, теперь складывалось в стройную цепочку событий.
Все началось с того самого дня, когда он выехал на затопленный карьер, где нашли несколько машин с утопленниками. По странному стечению обстоятельств половину этих машин видели в том районе, который он курировал. И, как выяснилось впоследствии, с одним из покойников он даже имел профилактическую беседу на предмет хищения драгоценных камней.
Могло вызвать подозрение и то, что именно он занялся делом убитого скупщика камней Васильевича. Подобное предложение только на первый взгляд может показаться чудовищным, но в действительности аналогичные ситуации случаются нередко: люди, занимающиеся поимкой наркоторговцев, очень часто сами переправляют наркотики. Таможенные службы, воюющие с контрабандой, зачастую и сами отлаживают новые каналы для переброски контрабандного груза. Почему бы ему, майору милиции Виталию Журавлеву, в таком случае не хапнуть драгоценные камни, попутно поубивав свидетелей и скупщика? А потом потихоньку спустить это дело на тормозах.
Была еще одна причина, которая позволяла предположить, что за ним следит именно служба безопасности, а именно: содержание папок, хранящихся в архиве. Они содержали серьезную информацию, доступ к которой мог получить далеко не каждый. Люди, листающие такие документы, проверяются самым тщательным образом. Кроме того, Журавлев обратил внимание на то, что дела после него просматриваются самым скрупулезным образом. Поначалу майор подумал, что ему просто показалось, возбужденные нейроны дали некоторый интуитивный сбой, но когда однажды на некоторых страницах он заметил чужие пометки, то понял, что не ошибался. Причем отмечены были именно те страницы, которые вызывали у него живейший интерес. Следовательно, человек, который просматривал после него папки с делами, хотел знать, как далеко майор продвинулся в своих поисках.
