Б. Седов - Валет Бубен
– Как сказать, – возразила Наташа, – ты для них авторитет, и, судя по всему, им неизвестны некоторые подробности твоей биографии. А то, что они тебя знают, ты уж извини, это – факт.
– С чего ты взяла? – удивился я.
– А с того, что, когда я вчера пришла сюда поужинать, на мой столик принесли шампанское и цветы. И все. И никто из них даже шага не сделал в мою сторону. А ты можешь представить себе, чтобы эти молодые и резвые гориллы спокойно прошли мимо такой девушки, как я?
И она, выпрямив спину и выставив вперед весьма выпуклую грудь, провела по ней рукой, причем сделала это точно таким же жестом, как давешняя горничная, любительница «Мартини».
– Пожалуй, не могу, – согласился я, не без удовольствия глядя на ее бюст и подумав, что за последние пятьдесят тысяч лет в приемах обольщения не появилось ничего нового.
– И я о том же говорю.
– Ладно, согласен. Они знают, кто я. И что дальше?
– А ничего! Просто, если мало ли что… У вас же воровское братство, глядишь, и помогут чем-то.
– Лучше бы до этого не доходило, – ответил я, и в это время к нам приблизился все тот же официант.
На этот раз он не просто дышал перегаром, а был на серьезной кочерге, но стоял ровно и говорил внятно.
А что еще требуется от халдея?
Мы сделали серьезный заказ, и, когда он удалился преувеличенно твердой походкой, Наташа повернулась ко мне и сказала:
– А теперь давай поговорим о делах.
Глава 6
В ЧУЖОМ ПИРУ ПОХМЕЛЬЕ
Ах, Самара, городок…
Самара встретила меня в лучшем виде.
Частности моей карьеры вора в законе, касавшиеся нечистого происхождения и сомнений некоторых авторитетов в моей правильности, не успели достигнуть берегов Волги. Зато мое героическое прошлое, а именно – побеги, стрельба, всякие там Америки-Германии, а главное – моя более чем внушительная финансовая поддержка «воровского движения», как однажды выразился один из авторитетов, создало мне весьма благоприятный ореол.
Пока мы с Наташей летели в старом «Ту-154», провонявшем керосином и специальным аэрофло-товским туалетным дезодорантом, я планировал свои действия по прибытии в Самару. Мне следовало сесть в такси и сказать мастеру, чтобы он отвез меня в какое-нибудь наиболее криминальное место вроде питерского ресторана «На нарах». Там я рассчитывал объявить свое погонялово и потребовать встречи с верховными самарскими авторитетами. Ну, а уж дальше, понятное дело, действовать по обстановке. Однако неожиданная, но чрезвычайно удачная встреча в аэропорту полностью изменила мои планы.
Выйдя из самолета, мы втиснулись в длинный автобус, который, лихо лавируя в темноте между стоявшими и двигавшимися самолетами, подвез нас к ярко освещеному зданию аэропорта. Войдя в зал прилета-улета, мы остановились на минутку, чтобы сориентироваться, и в это время я услышал удивленный возглас:
– Знахарь, ё-мое, ты ли это?
Оглянувшись, я увидел стоявшего в нескольких шагах от меня Бурлака.
Я не сразу узнал его, потому что раньше видел его только в лагерном клифте, но через несколько секунд мозг сработал как надо и я, натурально обрадовавшись, шагнул ему навстречу и ответил:
– Здорово, Бурлак! Рад тебя видеть.
Мы обменялись рукопожатиями и слегка обнялись. Понятное дело, до брежневских поцелуев взасос дела не дошло – что мы, педики, что ли! Но мне было приятно видеть этого упорного урку. Он действительно был симпатичным парнем, несмотря на то, что в его уголовном послужном списке имелись весьма серьезные «подвиги», такие, как вооруженный грабеж и убийство. Пока что он не был вором в законе, но еще на зоне, познакомившись с ним, я понял, что когда-нибудь этого сана ему не избежать.
– Какими судьбами? – спросил он, отодвинув меня на расстояние вытянутой руки. – И где твой глаз?
– Все расскажу, но не сейчас, – ответил я, смеясь, повернулся к Наташе и сказал:
– Это Наташа, моя… – я не знал, как ее назвать, – ну, для простоты, подельница. Я полностью ей доверяю, и мы с ней обтяпали немало разных интересных дел. Так что не смотри, что баба, она многим мужикам фору даст. Короче говоря – то, что называется «баба с яйцами».
Наташа засмеялась, а Бурлак критически осмотрел ее и сказал:
– А что, девушка – что надо. Меня зовут Миша.
Точно – Миша! А то я стоял, как баран, и пытался вспомнить его имя. Там, в Ижме, все больше кликухи звучали, а про имена как-то забывалось.
Бурлак протянул ей руку, она сделала книксен, я спросил:
– Миша, ты сейчас как – свободен?
– Абсолютно. Вот только что отправил одного братка, – Бурлак посмотрел на большие электронные часы, висевшие на стене, – через десять минут уже взлетит. Так что свободен и даже готов поступить в твое распоряжение, если нужно.
Я кивнул и сказал:
– А пожалуй, нужно.
– Говори, – сказал Бурлак, внимательно глядя на меня.
– Ну, для начала отвези нас в приличную, но тихую гостиницу. А потом посидим с тобой в кабаке, поужинаем, да и покалякаем о разном. Это очень хорошо, что я тебя встретил. – Я многозначительно посмотрел на него. – Для меня это – большая удача. У меня были кое-какие планы, но теперь, когда я ветретил тебя, они отменились, и я хочу обсудить с тобой новые варианты моих, а точнее говоря, наших действий.
Бурлак кивнул, серьезно глядя на меня, и я добавил:
– И о том, что я здесь, никому говорить не стоит. Пока. Ну, если кого-нибудь случайно встретим, тут уж ничего не поделаешь, но языком трепать не надо. Годится?
– Годится, – ответил Бурлак и достал из кармана трубку.
Набрав номер, он поднес трубку к уху и сказал:
– Малыш, оставь ключи в машине, а сам бери такси и отваливай по своим делам. На сегодня – свободен.
Убрав трубку, он жестом пригласил нас следовать за ним и подошел к окну, выходившему на освещенную дуговыми фонарями автостоянку. Я посмотрел туда же, куда и он, и увидел, как из стоявшего как раз напротив дверей «линкольна» вылезает Малыш. Ростом он был под два метра, а весом – под полтора центнера. Обычная история – здоровенного кабана называют Малышом. Так шутят во всем мире.
Малыш прикрыл за собой дверь «линкольна» и, оглядевшись, махнул рукой. Сразу же от поребрика оторвалась вишневая «девятка» и, резко развернувшись, остановилась рядом с ним. Малыш открыл дверь, поквакал с водилой, тот кивнул, и «девятка», слегка накренившись под тяжестью пассажира на правый борт, увезла Малыша по его делам.
Мы вышли на улицу, привычно огляделись и подошли к «линкольну».
– Да, Бурлак, телега у тебя – что надо, – похвалил я его машину.
– Люблю, понимаешь, американские машины, – отозвался он, открывая перед Наташей заднюю дверь. – Да ты и сам, наверно, когда был в Штатах, понял, что они стоят своих денег. А то, что здешние автослесари жалуются на дюймовые размеры и резьбы – так это их проблемы. За это им и деньги платят.
Бурлак сел за руль, я рядом, и он, ухватив себя за подбородок, сказал:
– Значит, тихая и спокойная, но приличная… Тогда поехали в «Княжну». Наташа засмеялась и спросила:
– А меня там не будут бросать за борт в набежавшую волну?
Бурлак рассудительно ответил:
– Ну, если только сам Знахарь. А больше некому. Там место действительно тихое, сами увидите.
Он вырулил со стоянки и направил длинную и широкую морду «линкольна» в сторону видневшейся неподалеку трассы, ведущей, судя по всему, в город.
Спускались сумерки, и автострада представляла собой бесконечную вереницу автомобильных огней, уходившую в обе стороны. Ловко влившись в поток машин, Бурлак выехал в левый ряд и надавил на жабу. «Линкольн» плавно, как троллейбус, полетел вперед, и меня слегка вдавило в спинку сиденья.
Наташа, сидевшая сзади, подала голос:
– Действительно, хорошая машина.
– Ну дык, – отозвался Бурлак, – говна не держим!
– А ты давно откинулся? – поинтересовался я.
– Три недели, – ответил Бурлак. – Мне еще два с половиной года оставалось, но дали денег адвокатам и еще там разным деятелям, и вот – как видишь.
Он помолчал и спросил:
– Ты знаешь, что Железного завалили прямо на зоне? – спросил он.
– Да, слышал, – отозвался я.
– А я как раз от него в трех шагах был. Стоим, значит, на солнышке, греемся, курим, вдруг слышу – вертолет. Один раз пролетел, второй, третий, я думаю – что ему тут нужно? И главное – без опознавательных знаков. Вдруг вижу – дверь в нем отъезжает, а там рыло в маске, знаешь, вроде как у спецназа. А в руках у него, у рыла этого – здоровенный такой винторез с оптическим прицелом. И наводит он его на меня, а у меня аж хабарик изо рта выпал. Потом, видно, понял, что я – не тот, кто ему нужен, и перевел на Железного. И тут же – бах, и у Железного мозги на стенке. А вертолет сразу развернулся и только его и видели. Вертухаи засуетились, как ошпаренные тараканы, а что толку! Железный лежит, мертвый, как говядина, зэки рты пооткрывали, а эти козлы кричат – стоять, лежать, сидеть, сосать, сами не знают, чего им нужно. Потом, видно, и сами поняли, что туфту гонят, и успокоились. Железного на носилки – и унесли. А я хабарик поднял и дальше отдыхаю. И все дела. Ну, потом к куму вызывали, спрашивали, что видел, да как… Я рассказал, а что там рассказывать, сам понимаешь.
