Эриган. Черта - Эндрю Миллер
— Мой король, — прозвучало в тишине, опустившейся на зал заседаний. И говорившим был один из сторонников фракции, которая открыто, противостояла «законному» королю. — Я вам очень благодарен за предоставленную возможность, однако меня никак не покидает мысль о волнениях на севере… — продолжил мужчина, лениво поднявшись со своего места.
Широкие плечи, гордое лицо, прямая осанка — прямо чистокровный аристократ. Вот только мелькающие в глазах огоньки, подходили скорее хитрому торгашу, который заметил выгоду и теперь всеми силами пытался ее заполучить.
— О чем это вы, граф? — спросил у него король, прекрасно осознавая причины его действий.
— Говорят, наши соседи спелись с отвратными богу созданиями из Остерана, собираясь наплевать на заключённый вами договор. А это наталкивает на определенные мысли касательно вашего… — продолжил мужчина, однако был бесстыже прерван.
— Да как ты смеешь, Дитт! — возразил ему сторонник Виттора. — Как смеешь сомневаться в деяниях его величества!
— Замолчи, Балтимор! — выпалил Дитт, ни капли, не стесняясь ни короля, ни присутствующих на совете лиц. — Для тех, кто истинно беспокоиться о благополучии королевства, его безопасность стоит на первом месте! А все твои жалкие потуги, это лишь…
— Хватит, граф Дитт, — спокойным голосом молвил Римур — патриарх единой церкви Истинного бога. — Нужно уважать деяния нашего короля. В этом Балтимор, несомненно, прав, — закончил он, небрежно поправляя свою белоснежную рясу.
Но судя по мелькнувшему в его взгляде одобрению, граф всё сделал правильно, чем порадовал не только себя, но и своего господина:
— Да, патриарх. Я вас понял, — согласился с его словами Дитт, покорно вернувшись на своё место.
— Жалкий лизоблюд… — сказал, будто выплюнул, все тот же Балтимор.
— А подхалимам никто слово не давал! — снова вспылил Дитт, однако был остановлен рукой священнослужителя.
— Не стоит начинать ссору в зале заседаний. Это место предназначено для решения государственных дел, а не для дрязг, — молвил он, всё с той же улыбкой. — А если и возникнет какая-либо опасность, наши каратели, быстро направят на них свой взор…
— Ваши каратели, Римур? Это такая шутка? — подал голос молодой мужчина, намекая своими словами на постыдную историю, запятнавшей когда-то «доброе» имя церкви.
— Шутка? — наигранно удивился тот. — О чём это вы, дорогой мой Альтерос? — свой вопрос он адресовал архимагу, облик которого никогда не менялся, сохраняя свою вечную молодость.
Однако стоит отметить, что в словах патриарха, не слышалось ни тени уважения. Это казалось безумием — дерзить столь могущественной личности! Однако благословение, дарованное Истинным богом, сделало его невероятно сильным. Настолько, что его по праву можно было приравнять к архимагу! Что было удивительно, ведь подобных прецедентов было крайне мало…
Однако его собеседник тоже ни капли не страшился:
— В трудный час, от вас никогда не было толку! — повысил тот голос. — Ваши люди только и могут, что трусливо вопрошать господа своего о милости, в то время как сотни и тысячи наших доблестных солдат складывают свои головы, ради светлого будущего для всего королевства! Или ты готов это оспорить? — презрительно бросил архимаг.
— Они делают только то, что нужно, — возразил патриарх. — С верой в господа нашего, можно достичь многого. И даже смерть, не будет страшна верующим в него…
— Ты серьезно⁈ Смерть во имя бога, возможно, и достойный поступок в глазах служителей церкви, но это не доблестная смерть во имя справедливости. И не дань вашему богу, коей вы прикрываете своё, так называемое, «правосудие», — немного распалившись, Альтерос закончил словами, на которые его собеседник уже просто не мог не отреагировать.
— Не смей пятнать имя Истинного Бога, маг. Свою силу ты тоже получил от него… — не выдержал Римур.
— От него⁈ — прервал его речь архимаг. — Эту силу, — взмахнул он рукой, заставив весь зал задрожать от невероятной мощи. — Я добыл своими руками! — поднявшись со своего места, он показал всем на обозрение свои крепкие, мозолистые руки, столь не свойственные простым магам. — Я не просил милости у вашего бога. Не ползал на коленях пред его алтарями, вымаливая могущество. Нет — я достиг всего сам! Пролил реки крови и пота, дабы иметь то, что принадлежит мне по праву, а ты смеешь говорить о своём пресловутом спасителе? О боге, который с радостью принимает подношения в виде человеческих жертв?
Однако прежде чем тот успел ему возразить, в их перепалку вступил король, грозно ударив магическим посохом о каменный пол:
— Хватит! — прогремел его голос, вмиг останавливая спор. — Все эти разногласия мне уже порядком поднадоели. Иногда мне кажется, что вы не опора королевства, а свора детей, которые никак не могут поделить понравившуюся игрушку. Хотите спорить — ждите, пока не завершится собрание. А дальше — хоть на мечах отношения выясняйте!
И сколь бы малым не было его влияние в данном кругу людей, ему не посмела возразить ни одна фракция — ни патриарха, ни архимага, ни уж тем более остальных групп, едва осмеливающихся плести интриги у него за спиной.
— Да, мой король. Как вам будет угодно, — одновременно ответили почти все присутствующие в зале люди.
— Вот и славно, — кивнул он головой. — А теперь, раз вам так неймётся, мы продолжим. И начнём, пожалуй, с вопроса, который был милостиво поднят графом Диттом…
Видя, что возражений не последовало, он начал обсуждение, чем дал всем возможность вздохнуть с облегчением, ведь буря, которая уже была готова подняться, была успешно подавлена.
…
Но всё же было печально осознавать, что внутри Совета существовал такой разброд, ведь верхушка власти — стержень, на котором держалась вся жизнь королевства, в отличии от представления граждан, всё же не была единой, медленно, но верно прогнивая изнутри…
* * *
После того, как собрание закончилось, Римур, неожиданно для себя получил послание от архимага, который жаждал встретиться с ним в неофициальной обстановке. Отказывать ему патриарх не стал, и раз выбор места и времени оставались за ним, он никуда не спешил, с удовольствием променяв бархатную обивку кареты на умиротворяющую прогулку по городу.
— Ваше превосходительство, как вам удается все это терпеть? — спросил у патриарха один из верных церкви дворян, сопровождающих его к главному храму.
— Терпеть что, дорогой мой друг? — спросил Римур, медленно шагая вперёд.
— Его отношение! Пусть даже
