Операция "Ананас" - Дмитрий Ромов
— Стоять! — заорал он, когда я уже впрыгивал в машину. — Стрелять буду! Стоять!
12. Давай, Саша, рассказывай
Ну, давай, стреляй, прямо на Арбате, пали по безоружным людям, по прохожим, по такси, по синему троллейбусу, в конце концов! Шмаляй, Миша, ты можешь, я верю! Впрочем, может он или не может, проверять не стоило.
Движок работал, дрожал и гудел, и я с маху, без раздумий и лишних движений врубил первую, выжал сцепление и вдавил педаль газа в пол. Мотор взревел и тачка рванула вперёд как раз в тот момент, когда к машине подскочили деревянные солдаты Урфин Джуса. Да и сам он, скрывающийся под личиной Миши, тоже подскочил и протянул руки.
Просто панночка, а не Миша. Вместо того, чтобы тянуть ко мне руки, нужно было вскакивать в свою тачку и гнать за мной. Но это не точно. В общем, мне было плевать. Что он там орал я уже не разбирал — стрелять или не стрелять, неважно.
Открытая дверь ударила по борту, вставая на своё место. Сейчас главное было не снести прохожего и не врубиться в другую машину.
— Держись! — крикнул, превращая тачку в ракету «Восток». — Взлетаем!
Дорога, на моё счастье была свободной, и понёсшийся в юз задок я смог выровнять без последствий для окружающих. Редкие прохожие останавливались, глядя нам вслед. Не Порш, так что ж, как говорится. Волгарь рвал вперёд, как разгорячённый скакун. Я бы не удивился, если бы у него под капотом оказалось что-то особенное, подготовленное как раз для таких случаев.
Нарушая всё, что можно, включая законы природы, я промчался по Арбату, вылетел на Садовое кольцо, чудом выпорхнул из-под затрубившего «Икаруса», резко затормозил, пропуская рафик и внезапно ушёл на Смоленскую улицу, вызывая визг тормозов и какофонию возмущённых клаксонов. Ну, выноси, родимая!
На кик-даунах волжанка рычала, как гоночный болид. Свернув на Плющиху, я чуть не влетел в задницу «каблучку», ударил по тормозам, дёрнулся, снова затормозил, пропуская встречную и потом уже, разрывая ночную тишину рёвом двигателя, понёсся как стрит рейсер.
Руки вспотели, я держал тонкий руль так крепко, будто сросся с ним. Это был именно тот случай, когда он стал продолжением меня самого. Челюсти мои были плотно сжаты, глаза сосредоточены.
Выскочив на Большую Пироговскую улицу, я пронёсся мимо Сеченовских корпусов, пристроившись за мигающими огнями скорой помощи. Лететь по прямой было рискованно, перехватить можно было на раз, а в том что меня попытаются перехватить, я не сомневался.
Поэтому, не доезжая до Новодевичьего монастыря, я рванул налево, сбросил скорость и дальше уже ехал, как добропорядочный участник движения. При первой возможности я свернул налево, во двор жилого дома и, остановившись, заглушил мотор.
Я медленно обернулся и посмотрел на своих спутников. В темноте хорошо было видно только их глаза. Большие и охреневшие.
— Приехали, — сообщил я. — Понравилось?
— Саша… это что было? — выговорила, наконец, Женя.
— Ночная прогулка по улицам родного города. С ветерком.
— Ты зачем машину угнал?
— Пошли отсюда, — нетрезво сказал Колобок, обращаясь, судя по всему к Жене.
— Саша… объясни, что случилось…
— Просто небольшие шалости, — усмехнулся я.
— Нет, погоди, это же…
— Хотел вас повеселить немного, но вы почему-то невесёлые какие-то. А ведь я старался.
— Ты идёшь или нет⁈ — в голосе Колобка явно проступило недовольство и пьяное раздражение.
— Погоди, мы же должны разобраться.
Я услышал, как открылась дверь.
— Ну, и разбирайтесь, — бросил Колобок, вышел и от души шарахнул, захлопывая её. Женя вздрогнула.
— Тебя же за это… — прошептала она, — посадить могут…
Меня уже много за что могли посадить, но, скорее всего, не посадят, хотя в качестве давления использовать будут. Миша целую операцию устроил, чтобы со мной встретиться. Не похоже на тактику тех, кто желает посадить, особенно имея на руках улики.
— Женя, слушай, у меня просьба, — сказал я. — Можешь конверт некоторое время у себя подержать?
— Какой конверт?
— Да, просто конверт. Пойдём, думаю, лучше нам здесь не задерживаться, честно говоря.
Я вышел из машины и помог выбраться ей.
— Вот, держи, пожалуйста.
Она взяла из моих рук свёрток с деньгами и молча положила в сумочку. Мы вышли из двора, и я внимательно осмотрелся. Всё выглядело спокойно, прохожие отсутствовали, машины тоже. Тишь да гладь. Да ещё и тепло, в воздухе улавливались сладкие ароматы клейких тополиных почек. Скоро пух полетит. Рано в этом году.
— Саш, что происходит? — снова спросила Женя и взяла меня под руку. — У тебя неприятности?
— Да нет, приятности, — усмехнулся я.
Жёлтые фонари придавали окружающему немного волшебства.
— Ты сам на себя не похож. Я же вижу, что-то происходит.
— А где Колобок? — повернулся я к ней, меняя тему. — Что вообще с ним творится? Смотрит волком, не разговаривает, психует. Ты у него не спрашивала, в чём дело?
Она вздохнула и мотнула головой.
— Там и спрашивать не нужно ничего, — грустно усмехнулась она и положила голову мне на плечо. — Сам ведь знаешь.
— Боюсь, что не знаю. Можешь объяснить?
Мы двинулись по улице. Ловить здесь такси можно было бы до самого утра, наверное. Поэтому я направился в сторону Жениного дома. Отсюда пешком можно было дойти минут за двадцать.
— Саш, я за тебя волнуюсь. Мне кажется, ты влип в какую-то историю.
— Да, что ты, Жень! Ты сама подумай, где я и где сомнительные истории.
— Что тут думать-то, если я своими глазами видела… да что там видела, сама участвовала в… угоне машины!
— Тише-тише, не буди людей, пусть они мирно спят в своих постелях и не ведают о твоих криминальных наклонностях.
— Что?
Она чуть отпрянула от меня.
— Похитительница такси.
— А ты отпечатки вытер? — встревоженно спросила она. — Не вытер. Давай вернёмся!
— Ну, ты прямо мисс Марпл, — усмехнулся я. — Сыщица.
— Саш, ты чего, шутишь что ли? Мне кажется, ситуация очень даже серьёзная…
— Жень, давай ты мне объяснишь, что не так с Колобком, а я тебе
