Игра на выживание - Андрей Михайлович Дышев
– Хуже! По-моему, это пиявка.
– Ну так оторвите ее!
– Оторвите… Знал бы, чем это сделать…
– Руками, Лобский, руками!
С выражением гадливости на лице Крот потянулся к пиявке и взялся за ее мягкое тельце. У меня было такое чувство, словно он тянет за край пластыря, налепленного на мою шею, да никак не может его оторвать.
– Ничего не получается… Она крепко вцепилась, да еще и скользкая… Меня сейчас стошнит…
– Не будьте же вы таким беспомощным! Если скользит, схватите ее зубами!
– Ага, зубами! Да я на нее смотреть без содрогания не могу… Сейчас, попробую достать платок… Да что же это такое! Карман набит грязью!
Мы слишком долго стояли на одном месте, и болото все глубже засасывало нас.
– Подержите мой рюкзак! – с раздражением крикнул я, понимая, что Крот будет воевать с пиявкой до тех пор, пока мы не погрузимся в трясину по уши.
– Ага, сейчас… секундочку…
Над нашими головами оглушительно шарахнула молния, на мгновение осветив исполинские стволы мангровых деревьев. И в этот момент с Кротом случилось что-то необъяснимое. Он вдруг резко поддался назад, словно какой-то невидимый тяжелый предмет толкнул его в грудь. Крот сдавленно вскрикнул и стал погружаться спиной в жижу. Я сначала подумал, что он зацепился за корягу.
– Кирилл! – завопил он страшным голосом, он которого у меня похолодела спина. – Умоляю вас… Уберите его!
И тут я увидел, что в рюкзак Кроту вцепился крокодил. Его плоские продолговатые челюсти были плотно сомкнуты, между ними проглядывали неровные зубы, похожие на гвозди, забитые наспех и кое-как. Тварь шлепала по жиже тяжелым хвостом, усаженным остроконечными шишками, и пятилась, часто перебирая короткими когтистыми лапами. Никакой спасительной идеи мне не пришло в голову, и я, бросив рюкзак, схватил Крота за грудки. Крокодил покрутил головой и, почуяв во мне соперника, заработал лапами и хвостом с удвоенной силой.
– Он мне прокусит затылок!.. Он меня сожрет, Кирилл! – с ужасом кричал Крот. Он был парализован страхом и утратил способность сопротивляться. Черное тело крокодила извивалось и крутилось, как сильная рыбина на крючке. Грязь фонтаном разлеталась во все стороны. Тварь дралась за добычу отчаянно, постепенно подтаскивая Крота к корням ближайшего дерева. Если крокодил почувствует под собой опору, ему не составит большого труда выдернуть Крота из болота и растерзать. Я изо всех сил сжимал воротник куртки Крота; откинув плечи и голову назад, тянул несчастного напарника на себя.
– Бросьте рюкзак!! – заорал я, чувствуя, что мои пальцы уже немеют от напряжения. – Отдайте его, пусть подавится!!
Но Крот, потеряв рассудок от страха, еще крепче вцепился в лямки. Крокодил пружинисто изогнулся подковой, и его тяжелый хвост влепил мне чудовищную пощечину. Я не удержал воротник Крота и упал на спину. Жижа на мгновение сомкнулась надо мной. Едва не хлебнув ее, я изо всех сил заработал ногами и руками, выталкивая себя на поверхность. Ухо, по которому пришелся удар, звенело как церковный колокол. Гнилостная тина залепила мне глаза. Я поднял лицо, чтобы потоки ливня смыли их. Крот издавал ужасные вопли, словно крокодил уже принялся рвать зубами его тело. Задние лапы пресмыкающегося уже царапали оголенные корни. Я прыгнул на Крота, хватая его за голову.
– Бросьте рюкзак!! – рявкнул я и принялся стаскивать с Крота лямки, но Крот вдруг оттолкнул меня, скользнув своей ладонью по моей щеке. Он сошел с ума! Он рехнулся! Набрав в грудь воздуха, я окунулся в жижу, нащупал свой рюкзак и вырвал его на поверхность. К боковине должно быть привязано мачете. Я искал его на ощупь. Крот издавал душераздирающие вопли и пытался бить крокодила локтями… Вот рукоятка… Все покрыто слизью. Я оборвал ремень, на котором держалось мачете, и стиснул рукоятку. Удержать бы…
– Лобский, постарайтесь перевернуться на бок! – крикнул я.
Он ухватился рукой за торчащий из болота корень, изогнутый дугой, и попытался подтянуть к нему тело. Крокодил, свирепея оттого, что так долго не может справиться с добычей, принялся размахивать во все стороны хвостом. От тяжелых ударов вокруг вскипела вода. Вспышки молний на долю секунды вырывали из тьмы длинное, покрытое трещинами и шишками тело, узкую голову и впившиеся в рюкзак зубы. Ломая ноги на подводных корнях, я проталкивал себя к чудовищу. Шаг. Еще шаг. Еще! Я должен подойти к нему как можно ближе, чтобы ударить наверняка. Хвост, словно шиповатая булава, пронесся у моего лица, но я успел пригнуться, пропустив его над собой. И тут вдруг крокодил отпустил рюкзак и, резко мотнув треугольной башкой, хлопнул челюстями перед моей рукой, которой я сжимал мачете. У меня уже не было времени на раздумья. Вторая попытка крокодила оттяпать мне руку наверняка будет удачной. Я схватился за рукоятку двумя руками, вскинул мачете над головой и со всей дури загнал его в рифленое черное тело, как раз между передних лап. Крокодил снова дернул головой, показал мне свою верхнюю челюсть, и оголенные зубы гвоздями прошлись по рукаву, царапая и разрывая ткань.
Я отдернул руки. Чудовище медленно погружалось в жижу, слабо, будто лениво, двигая хвостом. Крот, издавая утробные звуки – "гы-гы, гы-гы" – пятился к дереву, судорожно хватаясь руками за корни.
– Вы что ж это? Рюкзаком больше жизни дорожите? – крикнул я, не без труда закидывая на плечо лямку, на которой висели килограммы грязи.
– Вы уверены, что он мертв? – пролепетал Крот, выползая на корни и подтягивая к животу колени.
– Не знаю. Пощупайте у него пульс… Из-за вас я чуть не лишился руки.
– Да, конечно, это ужасно… Но мой рюкзак… там еда… я совсем потерял голову от страха… Как вы думаете, здесь много этих тварей?
– Пойдемте, Лобский, – мрачным голосом произнес я. – И чем быстрее, тем лучше. На труп обязательно сползутся его сородичи.
– Я понял… я понял, – забормотал он, опуская ноги в жижу с таким выражением на лице, словно засовывал их в пасть крокодилу.
Гроза, кажется, достигла кульминации. Нам на головы обрушился настоящий водопад. Оглушительные разряды заставляли нас кричать, чтобы услышать друг друга. Черная вода вокруг нас пузырилась, кипела, словно в ней бесновались все тропические гады планеты. Я чувствовал, что невольно начинаю втягивать живот и напрягать ягодицы. Омерзительное чувство охватило меня, едва я представил, как пиявки и болотные черви пытаются проникнуть внутрь моего тела. И это называется Игрой? И в этом – ее смысл? Гениально! Но обратного пути нет. Тот, кто это придумал, заставил меня забыть про условности. Я уже всерьез боролся за жизнь – без поблажек, без скидок и льгот. Стиснуть зубы и терпеть! Идти
