Анатолий Сарычев - Крысогон
«Сколько у меня времени?» – тоже мысленно спросил Роман, понимая, что в зависимости от ответа Крыса будут зависеть его действия.
«Самое большое – пять минут. Но к себе в палату не ходи, там опасно», – мгновенно ответил Крыс, скрываясь в сумке.
На пороге ванной стояла Каштановая в чем мать родила и заворачивала деньги в полотенце.
– Вам помочь мадам? – с иронией спросил Роман, вставая во весь рост.
От неожиданности Каштановая открыла широко рот, но сказать ничего не успела.
Роман сделал шаг вперед и забрал деньги, сунув их в сумку.
В армии Роман одевался по тревоге за сорок секунд. Сейчас он оделся за двадцать.
– Ты не успеешь никуда уйти! Против тебя работают наши менты и охрана. Все наши кувыркания записаны. В любом случае в нас осталась твоя сперма и частички волос и кожи. Тебе организуют мохнатую статью[14]! – усатало сказала Каштановая, садясь за стол.
«Об этом я не подумал. Самки же могут от тебя забеременеть! Хотя две никак забеременеть не смогут. Светочка – да, остальные нет! Спасибо каштановая самочка за длинный язык!» – пронеслось в голове у Романа, который, одев на себя сумки, открывал окно шикарного номера.
Потушив свет, Роман открыл шпингалеты и прислушался. Потянул окно и снова прислушался. Все было тихо.
Поставив на окно клетку, сумку, приборы и немецкий ящик, Роман осторожно открыл окно, немного подождал и скользнул наружу.
В больничном саду было тихо и спокойно.
Роман сделал первый шаг и снова прислушался.
«Я не могу читать мысли этих самок. Почему? Твои мысли я свободно читаю, а их не могу. Что-то не срабатывает в моей теории о совпадении мыслительных процессов людей и мхонгов», – прозвучал в голове голос Крыса.
«Может на меня так подействовал яд Аги? Или сочетанное воздействие плохого алкоголя, яда жабы и какого-то метаболизма в моем организме», – мысленно развел руками Роман, скользя тенью по тропинке.
«Впереди люди», – предупредил Крыс, легонько царапнув когтем по материалу сумки.
«Понял», – тоже мысленно ответил Роман, раздергивая молнию сумки.
Крыс выбрался из сумки и исчез.
«Двигайся вправо на свет желтого фонаря», – посоветовал Крыс, выводя Романа на тропинку.
«Надо было посмотреть пути отхода! Или хотя бы провести рекогносцировку местности!» – мысленно стукнул себя по голове Роман.
«Не вини себя! Ты уже давно не человек войны! Ты мирный человек и нельзя все время ждать от людей неприятностей», – успел сказать Крыс, как Роман вышел к забору из круглых высоких прутьев, оканчивающихся остриями.
«Раз тропинка заканчивается около забора, значит рядом должна быть дырка», – рассуждал Роман, трогая прутья.
Четвертый прут сдвинулся вправо, образовав довольно приличное отверстие, в которое Роман пролез, даже не снимая кофров.
– Куда это мы попали? – негромко спросил Роман, но не получив ответа, успел сделать только два шага вперед, как сзади полыхнул столб пламени.
Стало светло, как днем и Роман обнаружил, что находится в старом, заброшенном парке. Деревья стояли вкривь и вкось, трава поднималась почти до пояса, но метровая тропинка уверенно уходила налево, показывая, что местные жители часто ею пользуются.
«Вот по ней и пойдем. В больнице, похоже взрыв, и нам надо, как можно быстрее отсюда сваливать!» – решил Роман, еще раз оборачиваясь назад.
Корпус, в котором последние дни жил Роман, полыхал вовсю.
Завыли сирены, громко закричали люди.
«Что же могло так грохнуть? Столовая находится триста метров левее, хоз блок совсем с другой стороны», – рассуждал Роман, выходя к одноэтажному зданию без крыши.
«В лесу сыро. Мне хочется в тепло и хоть немного поспать», – сказал, возникший из травы, взъерошенный Крыс.
– Сейчас выйдем из парка, поймаем машину и поедем домой, – пообещал Роман, вешая на грудь телефон и включая видио на запись.
«Не хочу на машине! Хочу в теплую постель, к своей Пусе!» – закапризничал Крыс, подходя к белой стене.
Сзади раздались сирены нескольких пожарных машин.
Роман невольно передернул плечами, представив, на сколько вопросов придется отвечать, если его поймают.
– Блис! Блис! Блис! – зашипел Крыс, проводя сложные манипуляции лапами.
На стене появился кривоватый овал, очерченный толстой фиолетовой линией.
«Лапы мокрые и волнуюсь», – пояснил Крыс, причину некорректного портала.
– Куда ты открыл портал? – шепотом спросил Роман, на всякий случай подвигаясь к светящемуся контуру.
«На нашу новую квартиру. Там же Пуся! Она волнуется!» – сделал первый шаг к порталу Крыс.
Тем более, что из портала высунула мордочку Пуся и с любопытством уставилась на Романа.
– Брысь! – замахнулся Роман, на любопытную подругу Крыса.
Пуся тревожно пискнула и исчезла.
Роман поднял правую руку и перечеркнул провал крест накрест, быстро говоря:»Блис, блис, блис».
Портал исчез.
Роман заметил, что Пуся сидела на высоте его живота. Ниже был срез пола собственной квартиры, лаги, утеплитель, железобетонная плита, подвесной потолок с растяжками и десясантиметровый кусок темной стены.
«Значит, портал открылся не точно на уровне пола! Как бы научиться его двигать?» – помечтал Роман, мысли которого сразу приняли практическое направление.
«Хватаешь руками за контур и сдвигаешь вниз, вверх, вправо – влево», – машинально ответил Крыс.
Подняв голову на Романа, встал на задние лапы и громко, мысленно завопил, так что у Романа зазвенело в затылке:
«Что ты наделал урод! Ты выгнал мою любимую Пусю! Она сейчас обидится и уйдет! Что я буду без нее делать!» – при этом монологе Крыс так картинно поднимал лапки вверх, становясь похожим на древнеримского оратора, что Роман невольно улыбнулся.
«Он еще улыбается! Разрушил счастливую семейную жизнь! Крыса беременна и у нее будет шесть моих детей! Что я теперь буду делать?» – мысленно завопил Крыс, снова картинно воздевая лапы, не забывая искоса смотреть на Романа.
– Заткнись! Ты считаешь, что вокруг одни только дураки и недоумки! Пуся очень умная женщина и сразу допрет, что ты ходил на блудни, а не занимался работой, – начал говорить Роман.
«Но ты же можешь подтвердить, что мы изгоняли крыс из банка! Да и телевизионную запись с нашим участием крутили на всех каналах!», – не унимался Крыс, мысленно вопя так, как будто его резали живьем.
– Ты какой-то нервный стал. Перетрахался ночью? У Пуси очень острый нюх и она сразу допрет, что у тебя были другие крыски! Дошло? – тоже на повышенных томах, но свистящим шепотом пояснил Роман, для убедительности, присел на корточки, протянул левую, свободную руку вперед и легонько, ногтем указательного пальца постучал Крыса, все еще стоящего на задних лапах по голове.
Крыс моментально опустился на четыре кости, два раза мотнул головой и жалобно спросил:»Романчик! Что же делать? Я так люблю Пусю!
Помоги! Ты же самый умный человек на Земле!»
– Сейчас открываешь портал и мы попадаем в мою коммуналку. Там я тебя мою с шампунями против блох, обливаю паленой водкой и ни одна экспертиза не докажет, что ты был не на работе! – уверенно пообещал Роман, стараясь и занимаясь, чтобы Крыс со всеми своими действиями попал в объектив видиокамеры мобильного телефона.
Встав на задние лапы Крыс опять «заблистал», суетливо шевеля лапами вправо-влево. В этом шевелении была какая-то закономерность, которую Роман не мог уловить.
Тем временем собачий лай стал все ближе и ближе.
А совсем кривой овал, только начал разгораться.
Одна секунда, вторая, третья.
Роман слышал, что лают три пса, довольно солидных, судя по голосу.
Вот первая собака, почти метровый рыжий с подпалинами ротвейлер, выскочил из-за кустов и бросился на Романа.
– Сразу закрывай портал! – успел сказать Роман, перешагивая светящуюся линию.
За спиной, которую обдало горячим дыханием ротвейлера, сверкнуло.
Роман оглянулся и увидел перед собой правую стену родной коммуналки.
На полу, около правой ноги чернел сантиметровый кусочек черного носа собаки, из которого сочилась алая кровь.
Глава двадцать шестая
Сгорает Дельфин банк и Роман остается без денег, но с огромными долгами.
И снова помогает Крыс выпутаться из создавшегося положения.
– Всегда мечтала попробовать собачатины! А нос это просто прелесть! – сообщила Ага, хватая черный кусочек мяса, который лежал возле левой стены.
– Я понимаю, что ты голодная, но у меня есть только крысиный корм! – развел руками Роман, вспоминая большой кусок ароматного мяса, который остался лежать на столе в больнице.
Насыпав корму в тарелку, Роман поймал за шкирку Крыса, который бросился к тарелке.
«Она же все съест!» – попробовал возразить Крыс.
– Сначала душ, а потом еда! Если в обратном порядке, то можно испортить желудок! – наставительно сказал Роман, смотря на кожаный кофр, стоящий на полу.
