Андрей Дышев - Я бриллианты меряю горстями
Дина шумно высморкалась, сложила платок и сунула его в карман джинсов.
– Ничего! – мстительно произнесла она. – Этого говнюка все равно найдут! Сегодня утром я была в поликлинике. Меня осмотрели, я сдала анализы. Осталось только написать заявление. А это пара пустяков. Огласки я не боюсь. Кого мне стыдиться? Родителей нет, мужа нет… Тебе меня жалко? Поцелуй меня скорее!
Гера медленно вытянул вперед руку, провел ладонью по ее щеке, опустил пальцы на ее шею и несильно сдавил. Он не знал, что почти в точности повторил жест Макса. «Бодя говорит, что меня заплели в крепкий узелок. Это не совсем точное сравнение. Меня закопали по горло в дерьмо».
– А ты не боишься, что я тебя убью? – неожиданно для самого себя спросил Гера.
– Меня? – удивленно залепетала Дина. – А за что? За что ты хочешь меня убить? Разве я сделала тебе что-нибудь плохое? Даже братишка, когда узнал, что я к тебе еду, не стал возражать. Сказал только, чтобы я взяла с собой теплые вещи, потому как в Подмосковье вечерами прохладно.
Он больше никак не смог выразить своих чувств, кроме как плюнуть под ноги и, оттолкнув Дину, пойти к дому. Это было чистейшей воды позерство. Гера сидел в клетке, а делал вид, что он вольная птица.
– Что ж, – произнесла Дина. – Если здесь не нашла сочувствия и понимания, тогда пойду в другое место.
Он понимал, что ходы Дины намного сильнее, чем его, и все же продолжал упрямиться. Он относился к той категории людей, из которых выходили революционеры, партизаны и прочие народные герои, которых пытали, а они молчали. Ему было легче умереть, чем признать свое поражение.
За его спиной скрипнула калитка. Дина его добивала. Он оглянулся. Она шла по дороге в сторону леса, в ту самую сторону, куда уходила сегодня утром. «Тварь! – подумал он с ненавистью. – Вампир! Сатана!»
– Эй! – вдруг раздался над его головой голос Боди. Голова строителя, как фонарь, висела над крыльцом. – Девушка! Куда же вы? Постойте! Я дам вам сочувствия и понимания!
Слышал он весь разговор или только заключительную фразу Дины – Гера не знал, но вмешался в развитие событий очень своевременно. Дина остановилась, медленно повернула голову, отыскивая источник сочувствия и понимания. Гере стало ясно, что она уже не уйдет, а останется, чтобы добиться своего.
– Сюда! Сюда! – махал рукой из окна Бодя. – Смелее! Что ж вы сразу ко мне не обратились?
Дина медленно пошла к калитке. Понимая, что в ближайшее время поговорить с Бодей с глазу на глаз будет невозможно, Гера быстро зашел на веранду и поднялся наверх.
– Я все слышал! – тотчас шепнул строитель, как только встретился с Герой глазами. – Уйди куда-нибудь!
Дина нос к носу столкнулась с Герой в дверях веранды. Виновато улыбнувшись, девушка поцеловала воздух.
– Что ты хочешь? – спросил Гера, уже беззлобно и с безразличием к ее просьбе.
– То, что обещал, – ответила она.
– Нет у меня ничего, – ответил он.
– Очень жаль. Так жаль, что сердце разрывается.
– Зачем он тебе?
– Хочу восстановить справедливость и вернуть его хозяину.
Он ожидал другого ответа. Лукавила Дина или нет, но совпадение оказалось полным.
– Что ж, – ответил Гера. – Тогда проблема исчерпана. Завтра вечером кейс будет у Лемешева.
Дина никак не отреагировала на фамилию губернатора. Несколько мгновений она внимательно смотрела Гере в глаза. Затем медленно произнесла:
– А вдруг не будет? Вдруг завтра утром ты умрешь?
За спиной Геры скрипнула дверь и звякнули стаканы.
– Хватит балакать! Приглашай гостью в дом! – жизнерадостно сказал Бодя и незаметно ткнул пальцем Гере в спину.
«Надо выкапываться, – подумал он, спрыгивая с крыльца на гравий и направляясь на соседский сеновал. – Надо потихоньку выползать, иначе уйду в трясину с головой да там и останусь».
Глава 11
От сена шел дурманящий запах цветочного чая. Гера лежал на спине, не чувствуя своего тела, словно на поверхности Мертвого моря. Верхушки берез шумели, словно прибой. Слабый ветер касался его лица влажным теплом. Обстановка располагала к глубокому сну, но у него даже не отяжелели веки. Спится хорошо и крепко тому, кому нечего делать.
Он вскинул руку с часами и нажал на кнопку освещения. Шел первый час ночи. Гера перевернулся на живот и посмотрел на окна дома. На втором этаже по-прежнему горел свет. Желтая занавеска вяло покачивалась в оконном проеме. Как в театре теней, на ней лежала деформированная тень, в которой без труда можно было узнать профиль Боди со стаканом в руке.
Съехав ногами вниз, Гера на полусогнутых пересек картофельное поле и вошел в лес. Он направился к реке самым длинным маршрутом, какой только можно было придумать. Он пробирался через густые заросли дикой малины, через влажный овраг, где под ногами хлюпала вода, он обходил по кругу полянки и открытые участки, где его даже с ничтожной долей вероятности можно было увидеть.
Он вышел к реке почти на километр выше моста. Вода черной просекой резала лес на две части. Кроны деревьев, сросшись над рекой, образовали сводчатый тоннель. Темнота здесь была полная, как в трубе канализации.
Встав на четвереньки, Гера стал спускаться по размытому берегу к воде. Ее поверхность, закрытая со всех сторон, не отражала ни звезд, ни луны, ни далеких железнодорожных огней, и он медленно, шаг за шагом, погружался в черную бездну, содрогаясь только от одной мысли, что может наткнуться на какой-нибудь скользкий плавун, покрытый водорослями камень или водосточную трубу с обгрызенными ржавчиной острыми краями.
Чаще он просто шел на полусогнутых по илистому дну, разгребая воду перед собой и стараясь не слишком высовывать из воды голову, но попадались и глубокие места, где приходилось плыть. В такие минуты он ощущал в животе ледяной холод, и ему казалось, что угол полузатопленного ржавого железного листа скальпелем распорет его брюхо и он начнет корчиться в агонии, хватая уплывающие по течению кишки.
Какие бы страшные мысли ни посещали его голову, он продолжал двигаться к намеченной цели, уверенный в том, что ночной купальщик, если он не отказался от своего ритуала, не заметит его в водной засаде. Гера еще не знал, как поведет себя, увидев незнакомца, хватит ли у него ума воздержаться от каких-либо агрессивных выпадов или же, напротив, не наберется смелости даже приблизиться настолько, чтобы рассмотреть и запомнить лицо.
Он начал узнавать местность. Его отделяло от моста не более трехсот метров. В этом месте река крутой дугой уходила в сторону, прячась за плотным строем деревьев. Гера предпочел держаться ближе к берегу, несмотря на то что оголенные корни деревьев, торчащие как шипы, создавали море проблем. Он стал хвататься за них и, перебирая руками, как по лестнице, поплыл вперед быстрее.
Вскоре путь ему преградил ствол дерева, склонившийся над водой настолько низко, что невозможно было проплыть под ним, не окунув голову. Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза и медленно опустился в пахнущую рыбой и плесенью воду. Река тотчас подхватила его ставшее невесомым тело и потащила вперед. Теряя контроль над собой, Гера резко оттолкнулся ногами о дно, всплыл на поверхность и едва не вскрикнул.
В каких-нибудь двадцати шагах от него, по колени в воде, стоял человек. Гера сумел увидеть его лишь благодаря тонкому лучу лунного света, пробившемуся сквозь густую крону дерева. Человек намыливал голову, энергично работая обеими руками. Гера видел лежащую у воды темную груду его вещей. Человек был среднего роста, коренастым. Пена с его головы падала на воду и уплывала ватными комками.
Как назло, река в том месте, где Гера остановился, суживалась. Течение, более сильное, чем прежде, волоком тащило его к незнакомцу. Гера пытался ухватиться руками за водоросли, но это мало помогало. Его ноги плугом вспахивали ил. Гера легко справился бы с течением, если бы мог полностью выпрямиться, но ему, чтобы не быть замеченным, приходилось сидеть в воде по самые ноздри.
Беззвучная и малозаметная борьба продолжалась недолго. Дно наконец обмелело, и Гера, встав на четвереньки, по-собачьи подплыл к берегу. Незнакомец вдруг замер. Его что-то насторожило. Несколько мгновений он стоял совершенно неподвижно, вслушиваясь в тишину. Затем вдруг быстро зачерпнул в ладони воды, ополоснул голову и, словно ошпаренный, выскочил на берег.
Он ушел в тень, и Гера сразу потерял его из виду. Незнакомец или что-то услышал, или заметил движение на освещенной лунным светом поляне. Во всяком случае, Гера не имел отношения к его реакции испуганного хищника. Дрожа от холода, он медленно выбрался из воды и, прячась за стволами деревьев, стал осторожно приближаться к незнакомцу. Обхватив шершавое тело дуба, Гера смотрел в темноту, до боли напрягая глаза и сожалея, что у него нет прибора ночного видения.
Человек двигался, стоя на месте. Кажется, он быстро одевался. Гера слышал шуршание одежды. Незнакомец по-прежнему оставался в плотной тени и был совершенно невидим, и потому Гера не мог больше сделать ни шагу. Наконец тень раздвоилась. Незнакомец на мгновение попал в луч лунного света, и Гера увидел, что он неторопливо и настороженно пошел по лесу, параллельно дачной дороге. Он был одет в какую-то странную одежду, напоминающую рясу с капюшоном. На плече он нес небольшой мешок или рюкзак. Длинные полы «рясы» цеплялись за кусты и мокрой тряпкой волочились по траве. Его головы Гера не видел, она была скрыта капюшоном, но угадывалось движение плеч. Значит, незнакомец все время смотрел по сторонам.
