Альберт Байкалов - Дезинформация прошла
– Усаживайте их в «уазик», – брезгливо поморщившись, скомандовал Халид, – встречаемся у Ослиных ушей.
Так называлась развилка дорог в трех километрах от выезда из селения. Недалеко от нее, в овраге, скрытом разросшимся по его краям кустарником, стоял остальной транспорт отряда.
Халид заглянул за задние сиденья машины, куда втиснули пленников, и недовольно фыркнул. Салон заполнился резким запахом немытых тел. Все сидели молча, вздрагивая при каждом шорохе.
Обернувшись к Слону, он махнул рукой, чтобы открыли ворота. Умар уселся за руль. Спустя пару минут машина выехала со двора и, не включая фар, двинулась по дороге, ведущей на юг. Спустя десять минут, свернув на едва заметный проселок, въехали в лес. По кабине застучали ветки деревьев. По днищу заскрежетал мелкий кустарник, разросшийся между двумя колеями. Машину то и дело подбрасывало на выступавших из земли камнях, при этом сваленные друг на друга пленники вскрикивали.
– Что, тесно? – неожиданно скопившееся напряжение вырвалось из Халида яростью. – Сейчас мы это исправим! Сейчас вам будет легче!
Впереди из-за дерева появился один из оставленных с остальным транспортом моджахед. Умар нажал на тормоз. Слон вышел наружу. Его примеру последовали двое боевиков, сидевшие рядом с Халидом. Не мешкая, они откинули брезентовый полог:
– Выходи!
Переводчица продублировала команду.
Руки у заложников были связаны за спиной. Лишенные возможности видеть, они стали ерзать, не зная, как выбраться. Один из боевиков схватил за шиворот ближе всех сидевшего к краю Павлуса и выдернул наружу. Рухнув на землю, словно мешок с картошкой, тот вскрикнул. Второй, закинув автомат за спину, выволок сразу двоих немцев. Те свалились прямо на репортера. Взвизгнули женщины.
– Веди к оврагу, – негромко скомандовал Халид.
Услышав это, Тихонова вскрикнула и медленно развернулась на его голос.
– Что! Что вы хотите с нами сделать?! – испуганно простонала она. – Мы ведь не сделали вам ничего плохого. Нас хотят убивать?! Отрезать головы! – воскликнула переводчица. – Ах! Не надо…
Она что-то быстро заговорила на немецком. Ронни Фогль повернул голову на ее голос и замедлил шаг. Вольф, издав нечленораздельный возглас, вдруг рухнул на землю. Взяв за шиворот, его вновь поставили на ноги и толкнули в спину. Доведя до оврага, всех бесцеремонно столкнули вниз. Скатившись кубарем по песчаному скату, заложники, проявив незаурядную прыть, вскочили на ноги и, сбившись в кучу, прижались спинами друг к другу. Их била дрожь. Пленники ждали, что сейчас в них начнут стрелять, поэтому, когда под ногой подошедшего к Халиду Слона громко хрустнула ветка, все вздрогнули. Зрелище развеселило Халида. Прикинув, что расстояние, стены оврага и лес сделают звук выстрела практически неслышным в селе, он решил поиздеваться над и без того доведенными до отчаяния людьми. Спустившись к ним, он вынул пистолет. От раздавшегося в утренней тишине звука перезаряжаемого оружия заложники вновь вздрогнули. Кто-то тихо заскулил.
– Снимите хотя бы мешки, – безуспешно пытаясь подавить приступы плача, простонала Тихонова.
– Не трогайте женщин! – с пафосом выкрикнул Павлус, который до сих пор наивно считал, будто ему сохранят жизнь. Любителю заработать на предательстве не терпелось «умереть» героем в глазах Тихоновой и немцев.
Халид выстрелил вверх. Вскрикнув, Оливер Вольф вновь как подкошенный рухнул на землю и забился в судорогах. Его коллеги присели. Тихонова продолжала стоять, понуро опустив голову с надетым на нее мешком. Павлус съежился, словно ему за шиворот попала льдинка, но продолжал играть на публику, хотя голос выдавал сильный испуг:
– Зачем издеваетесь?! Вы звери, а не люди!
– Снимите мешки, – скомандовал Халид собравшимся позади него боевикам.
Двое моджахедов, подойдя к группе несчастных, быстро выполнили приказ.
Вид у пленников был жалкий. Трясущиеся губы, бегающие, воспаленные глаза. Лица, посеревшие от грязи. Но больше всего пострадала внешность Павлуса. Огромные синяки, распухшее лицо и лиловая, сильно увеличившаяся в размерах переносица делали его неузнаваемым.
– Ты очень много говоришь, – неторопливо, едва слышно заговорил Халид, почувствовав прилив какого-то животного возбуждения, разглядывая приговариваемого им к смерти человека. – Значит, умрешь первым.
Слон вынул нож и, подойдя к репортеру, схватил его за отворот безрукавки. Тут произошло то, что повергло в шок не только немцев, но и не один год воюющих моджахедов. Извернувшись, словно кошка, Тихонова так залепила всегда уверенному в своих силах Слону носком кроссовки между ног, что тот, сложившись и едва не достав лбом земли, с ревом рухнул на землю. Халиду показалось, что он слышал щелчок взорвавшихся гениталий своего охранника. Второй удар пришелся ему прямо в челюсть. Вытаращив глаза, тот побагровел от напряжения, а на губах выступила пена. Вены на шее потемнели и вздулись. Со свистом втянув в себя воздух, он издал звук, похожий на тот, что издают люди, перебравшие с вечера горячительного, только гораздо громче и жалобней.
Кто-то бросился к журналистке, кто-то к Слону. На глазах ошарашенных немцев женщину повалили и стали бить ногами. Умар схватил ее за волосы и вынул нож.
– Стой! Отойдите от нее! – взревел не своим голосом Халид.
– Отдай ее мне! – держа в одной руке кинжал, второй завернув голову несчастной назад с такой силой, что она захрипела, вскричал Умар.
Его глаза налились кровью, а взгляд сделался безумным.
– Не позорь себя, – спокойно проговорил Халид. – Это женщина, тем более у нее связаны руки. Я уважаю таких. Отпусти.
Нехотя чеченец выполнил приказ.
Тем временем Слон медленно поднялся.
Неожиданно Павлус с решительным видом подошел к палачу:
– Убей меня, только не трогай женщину.
С исступлением сопя, Слон повалил его на землю. Не глядя в сторону пленников, перевернул на живот и, схватив за волосы, с силой завернул голову назад, уперев колено между лопатками. Оператор вскрикнул и уставился вылезшими из орбит глазами на Халида. Немка отвернулась, уткнувшись в плечо трясущегося Вольфа. Тихонова, напротив, обессиленно опустившись на колени, беззвучно шевелила губами, глядя на последние мгновения жизни своего оператора.
– Халид, – просипел несчастный, с ужасом увидев, что никто не собирается уводить остальных заложников, а напротив, боевики окружили его, с интересом ожидая развязки. В руках одного из них была видеокамера.
– Каждые три дня мы будем убивать по одному заложнику, – заговорил Слон в объектив наведенной на него видеокамеры. – Так что задумайтесь, что лучше – смотреть такое кино регулярно или выполнить наши требования.
Нож медленно проехал по шее.
– Ты обещал! Халид! – неестественным голосом вскричал Павлус. – Почему?!
В этот момент кровь хлынула из разреза. Пульсирующая струя ударила с такой силой, что попала на одежду стоящих в нескольких шагах пленников. Раздались страшные булькающие хрипы.
В тот же момент рухнула без чувств переводчица. Пошатнувшись, бледный как мел Ронни Фогль обессиленно уселся рядом.
* * *Переехав ручей, надрывно ревя двигателем, машина начала карабкаться в гору. Вахид оглянулся на заднее сиденье. Лица Исы и Татарина были хмурыми. Оба выглядели уставшими. Сам Вахид едва держался. Клонило в сон. То и дело приходилось высовывать из окна голову, подставляя лицо под поток свежего воздуха. Однако вскоре и эта процедура стала бесполезной. Снаружи было настоящее марево. Достав из бардачка пластиковую бутылку с водой, которую набрали у одного из ручьев, Джин вылил половину себе на голову.
Выглядевший все эти дни воинственно Турпал заметно приуныл, когда узнал, что его новые знакомые нуждаются в транспорте.
Наконец справа потянулся обрыв, и почти сразу машина оказалась на развилке дорог, рядом с которой стоял остов красного от ржавчины трактора.
– Приехали, – облегченно вздохнул Джин и протянул Турпалу сто долларов. – Можешь возвращаться.
– Они настоящие? – неуверенно беря в руки купюру, едва слышно спросил чеченец.
– Не бойся, – выбираясь из разогретого салона, ответил Джин. – Настоящие.
Проводив взглядом «уазик», спецназовцы двинулись в лес. Восстановив в голове карту и план местности, Вахид посмотрел на часы. До выхода в условленное место им оставалось не больше получаса. Нужно было торопиться. Палящее солнце вскарабкалось в самый зенит. Эта часть склона была покрыта орешником, кусты которого были ненамного выше человека и практически не спасали от его лучей. Идти приходилось в гору. Пот застилал глаза, одежда вмиг промокла.
Наконец вышли к главному ориентиру, развалинам сараев. Сразу за ним давно брошенный виноградник. Оставалось чуть больше километра.
– Здесь оставим рюкзаки, – оглядевшись, принял решение Джин. – Сюда соответственно и…
