Сергей Самаров - Пуля – лучший антидот
– Будем тянуть время, – сказал Алексей Викторович.
– Звони, результат мне принесут в виде распечатки. Если будут взаимные вопросы, свяжемся.
* * *Сначала подполковник Гризадубов решил позвонить «краповому» капитану Валтузину. Естественно, с трубки спутникового телефона, которой давно уже не пользовался, поскольку не спешил докладываться полковнику Горемыкину, предпочитая, чтобы тот нервничал от неизвестности.
Валтузин долго не отвечал. Наконец, ответил, очень недовольно:
– Слушаю вас, товарищ подполковник...
– Давно не общались, Юрий Михайлович. Вот и решил позвонить... Как у вас обстановка? Вы куда-то, помнится, выезжать собирались?
– У нас, товарищ полковник, обстановка плохая. Мы выезжали на уничтожение банды, о которой получили сообщение от верного вроде бы источника, а нарвались на хорошо организованную засаду. Я потерял восемь человек убитыми и оба миномета вместе с машинами. Еще три грузопассажирских машины уничтожены. Двенадцать раненых, в том числе и я. Но я – легко, легче всех, просто оцарапало пулей или осколком. Перевязку делали, когда вы позвонили, и потому я долго не отвечал...
– Могу только выразить соболезнование – хотя соболезнование офицерам выражают обычно в день свадьбы, а у вас не тот случай... Кто же вас так подставил?
– Какие-то силы в наших верхах. Кто-то связан со спутниковой разведкой...
– По крайней мере, это не управление космической разведки ГРУ, – категорично заявил Гризадубов. – Если бы вы действовали в связке с нашими, меня, как работающего рядом с вами, обязательно поставили бы в известность. У нас своих обычно поддерживают. Да и у вас, надо полагать, тоже...
– Если могут поддержать... Но в конкретном случае данные пришли со стороны. Проверить их мы не имели времени, и выступили. Спутник ловил сигнал трубки мобильника, и нам передавали координаты. Мы вышли точно, и спутник показал это. И нарвались на заминированный участок. Хотели отступить к дороге, но попали под плотный обстрел из гранатометов. Бандиты заставили нас залечь, а сами сверху из тех же гранатометов расстреляли на дороге наши машины. Попали в ящик с минами, и одного попадания хватило, чтобы машины вместе с куском дороги свалило в пропасть... По нашим предположениям, чтобы нас встретить, объединилось не менее четырех бандформирований. Я сам считал очереди... Не менее сорока человек атаковало. Значит, они были предупреждены заранее и подготовились. Мы с нижней позиции, к тому же сразу понеся потери, атаковать не могли, с трудом отбились и отступили... Хорошо хоть раненых вынесли. Нас столько же осталось, сколько бандитов было. А у тех вторая группа была, которая гранатометами машины обстреливала. Если бы они объединились, то уже имели бы численное преимущество. Тогда и отрывались бы с потерями...
– Откуда столько бандитов в таком спокойном месте? – выразил Алексей Викторович естественное недоумение.
– А вы знаете, товарищ подполковник, в каком месте мы были? – насторожился Валтузин, и чувствовалось, в каком напряжении он ждет ответа.
«Краповый» капитан не знал, кто приложил руку к его провалу. Честно говоря, сам Гризадубов, предупреждая Везирхана Дашаева, выставил бы непременное условие, чтобы эмир ничего не предпринимал против наступающих на него сил. Но там, в Москве, тот, кто предупреждал, видимо, посчитал, что Везирхан просто убежит подальше и не рискнет вступить в бой. А он не только вступил, но и сумел атаковать. Что касается сбора значительных сил, то Гризадубов в этом сомневался. Это обычная манера всех командиров, попавших в засаду, объяснять, какие мощные силы их атаковали. В действительности же вместо сорока человек в атаке могут участвовать четверо, но хорошо вооруженные.
– Республика в последнее время вообще считается местом относительно спокойным. Это не соседи, у которых что ни день, то кого-то взрывают или расстреливают... Здесь только об одном Везирхане и слышно. Это первое. Второе... Если ты уже съездил, и уже вернулся, значит, от столицы удалился не дальше, чем мы. То есть был в предгорьях. А это районы спокойные. Только иногда ментов отстреливают, как зайцев, больше ничего...
– Когда им нужно, они быстро собираются, – сказал Валтузин. – Но мне пора, товарищ подполковник, перед своим начальством отчитываться. В штаб вызвали. Я обещал сразу после перевязки приехать.
– Лечись, – посоветовал на прощание Алексей Викторович.
Но «краповый» капитан попрощаться решил по-своему:
– Могу, товарищ подполковник, кстати, еще одну неприятную вещь рассказать...
– Вали все в одну кучу.
– Наших пленников... Тех, которых мы подполковнику Андарбекову передали...
Валтузин выдержал паузу.
– Ну? Их, я полагаю, расстреляли?
– Вы знали?
– Только догадывался, что так может случиться. Где их перехватили?
– За квартал от горотдела милиции. Двумя машинами перекрыли дорогу и расстреляли.
– А сам Андарбеков?
– Умудрился отделаться двумя царапинами. Одна от пули, вторая от стекла... Очень расстроен, что маску потерял, когда в машине от пуль прятался. Ну ладно, товарищ подполковник, я спешу...
– Спеши. И смотри, чтобы тебя не расстреляли. Ты тоже – свидетель...
* * *Везирхан, в отличие от «крапового» капитана, отозвался почти сразу. Вообще-то Алексей Викторович ожидал, что ответит другой человек, который и передаст трубку Везирхану Дашаеву, и потому сказал:
– Я хотел бы поговорить с Везирханом Баматовичем...
– Вы от кого? – спросил грубый и сильный голос. Требовательно спросил, показывая свою привычку командовать.
– Меня прислала Кали Дашаева. Жена Везирхана Баматовича.
– Подполковник Гризадубов?
– Да. Алексеем Викторовичем меня зовут.
– Я – Везирхан... Слушай, помню, лет двадцать пять назад я боролся еще на Союзе[12] с Гризадубовым. Из Красноярска парень был. По «молодежке» тогда выступали... А вот как зовут, не помню. Высокий такой, жилистый... Это не ты был?
– Нет. Я борьбой не занимался.
– И в Красноярске не жил? Не родственник?
– Нет, – сказал Гризадубов.
– Жалко. Фамилия у тебя для борца, скажу честно, подходящая.
Судя по тону разговора, Везирхан Баматович Дашаев уже считал подполковника спецназа ГРУ чуть ли не своим человеком. Есть такие люди, которые просто чувствуют себя и с друзьями, и с врагами. Кажется, эмир был именно из таких. Самого Алексея Викторовича, человека обычно сдержанного в проявлении эмоций, это слегка коробило, но умышленно создавать дистанцию он не стал, чтобы не повредить возможности контакта в будущем. И потому разговор продолжил в том же легком тоне, который предложил Везирхан, но с соблюдением собственного достоинства.
– У меня фамилия и для спецназовца неплохо подходит. Но ты, я думаю, не потому позвонить просил, чтобы о моей фамилии поболтать... Твоя жена сказала, что ты сотрудничество предлагаешь? Я готов поговорить. Может быть, мы сможем быть взаимополезны... Впрочем, мы тебе уже оказались полезными. Я только что разговаривал с «краповым» капитаном Валтузиным. Ты здорово его потрепал. Капитан говорит, что против него объединилось не менее четырех различных банд... Сорок человек против него, и второй отряд чуть поменьше обстреливал из гранатометов машины.
– Шесть человек против его отряда, и четверо расстреливало машины... Можешь это сказать капитану. У страха глаза велики, и он быстро пятки показал. Капитан – это такой большой?
– Да, его издалека заметно, – сказал Алексей Викторович.
– Жалко, у меня снайпер в Пакистан перебрался... А то и считать нас было бы некому.
– Что твой снайпер делает в Пакистане?
– Его наняли. Хорошо платят... Он хороший снайпер.
– Что же он сбежал от тебя? Сильно обижал?
Везирхан ответил с явным укором в голосе:
– Он не сбежал. Он получил предложение, спросил моего согласия. Я не только согласие дал, я по телефону дал ему характеристику. Я о своих людях всегда забочусь. Меня тоже туда зовут, кстати, вместе со всем джамаатом[13]...
– И что?
– Я пока думаю... Но о людях я всегда забочусь раньше, чем о себе.
Об этом даже в досье на Везирхана было сказано. Заботу он проявлял не только о своих людях, но и об их семьях, а особенно о семьях своих убитых бойцов. И за это Везирхана любили. Причем любили его не только в собственном джамаате, но и среди мирного населения. Он прибывал порой в какое-то село, его и его людей кормили и поили так, как не кормили и не поили другие отряды, силой стремящиеся забрать то, на что глаз ляжет. Люди Везирхана такого себе не позволяли, и потому эмир пользовался уважением старейшин. О том, что банда была в селе, узнавали спустя длительное время, когда принимать меры по преследованию было уже поздно.
– Да, я слышал, что у тебя с твоими людьми хорошие отношения. Но мы, кажется, не об этом хотели поговорить.
– Не об этом, – легко согласился Везирхан. – Я только хотел бы остановить Рамазана Сайдуллаева, но своих сил у меня не хватает, а в деле, насколько я понимаю, одинаково заинтересованы и я, и ты...
