Сергей Зверев - Объект 623
Он наткнулся на этого типа сразу за поворотом. Тот стоял и бессовестно обливал безропотную бетонную стену. Он дал ему время закончить свои дела, чтобы не дай бог потом… Набросился сзади, треснув казенником по голове. Двойной удар: металлом по затылку и лбом об стену. Третий уже не требовался. И снова раздевание на скорость: стоптанные ботинки, штаны из брезента, воняющая соляркой дерюга, козырек на глаза… И убрать свое творчество подальше, чтобы не наткнулись в ближайшие пару-тройку часов…
Двигатель постоянного тока мощностью шестьдесят киловатт уже работал, когда мужчина с опущенной головой и лейкопластырем на правой щеке вихляющей походкой выбрался из коридора и засеменил к субмарине. Капитан с козлиной бородой неодобрительно покачал головой, пропадая в рубке. Штайнер даже не смотрел на него, отвернулся, что-то раздраженно втирал хмурому Ларссону. Остальным он тоже был неинтересен. Он взбирался на трап, не оглядываясь, а пропадая в люке, небрежно махнул рукой — дескать, попрощался. И сразу же заскрежетал за спиной трап — нашлось кому убрать. А Глеб задраивал люк — поскольку был не пальцем делан, да и не сложное это занятие. Спустился по лестнице, постоял, помолившись, перед закрытым входным люком в шахте, спускающейся от надстройки, нащупал рукоятку «Кипариса», всунутого за пояс, отбросил крышку и выбрался в нутро подлодки из широкой трубы…
Он находился на центральном посту, в отсеке управления, в перехлестах труб большого и малого диаметра. Над головой — массивная слуховая труба, под ногами — зеленый кран управления кингстонами. Силовые кабели, вентиляционные шахты, трубки высокого, низкого и среднего давления со сжатым воздухом, снабженные запорными кранами и красными вентилями. Индикаторы уровня водорода в воздухе. «Интересно, кто я по должности?» — мелькнула своевременная мысль. Кажется, молитва дошла по адресу, он ни с кем не столкнулся. Корпус лодки сотрясала дрожь, гудели трубы. Он выглянул из-за трубы подъемной шахты. Штурманский столик был пуст. Слева от столика — сонарный пост для «прослушки моря», там тоже никого, фрагмент компасной бочки, телеграф рулевого, рубильники системы экстренного пуска сжатого воздуха в цистерны. Переходный люк в носовую торпедную часть был прикрыт, там кто-то гремел, выражался. Члены команды пристраивали торпеды, путающиеся под ногами. «И что я здесь делаю?» — подумал Глеб. Он шагнул на клочок открытого пространства, выхватывая автомат. Мгновенная оценка — а зачем стрелять, если можно повременить? Пусть лодка уйдет с завода! Бородатый капитан припал к окулярам перископа, что-то настраивал под телеграфом, одновременно вращая колесо перископа. Доносился лязг из электромеханического отсека. Кто-то смачно выражался, забравшись в аккумуляторную яму. Виднелась сутулая спина, еще один член экипажа ковырялся в сером ящике с электрическими пробками, висящем перед входом в электромеханический отсек. Усердно отворачиваясь, пригнув голову, Глеб проковылял мимо капитана, прильнувшего к приборам, обогнул колонну гироскопа. Мужик, ковыряющийся в пробках, глянул на него через плечо, но увидел лишь спину в промасленной дерюге, пропадающую в тесном гальюне…
Он запер за собой железную дверь, перевел дыхание.
— Глебушка, ты чё это, опять? — проворчал из-за двери товарищ по команде. — Ты же вроде бегал по-маленькому…
Он вздрогнул, липкий пот катился градом со лба. Но нет, сомнительно, не могут его здесь знать. Надо же такому случиться, тезку прибил! Впрочем, кого он тут только не прибил, и сколько еще предстоит. Недаром говорят: если хочешь чего-то в этой жизни добиться, то пару раз спустить курок все же придется…
— Угу… — прохрипел он, меняя голос до неузнаваемости. — Приспичило… Давайте без меня, мужики…
За дверью захихикали в несколько голосов. Пропоносило придурка. Чертыхался капитан в адрес нерадивого подчиненного. Пролаяла команда — открыть кингстоны, наполнить резервуары водой. Лодка готовилась к погружению. «В подводном положении будут выходить с объекта, — сообразил Глеб. — Задним ходом. А уж в бухте развернутся, и в открытое море…» Он прижался затылком к двери, обозрел нехитрую обстановку. Ну, точно, он уже путешествовал на этой лодке. Площадь гальюна от силы метр на метр. Толстяку тут в принципе не развернуться. Трубы, сцепленные муфтами, радиаторы, скрученный кольцом пожарный шланг. Алюминиевый умывальник с примитивными кранами, а в узком закутке между умывальником и шлангом — «лучший друг подводника» с серой крышкой. Под унитазом — фекальная емкость, периодически продуваемая сжатым воздухом. Все продукты жизнедеятельности со свистом улетают в открытое море…
— Глебушка, тебя это тоже касается… — проворчали из-за двери. Он не сразу сообразил. Потом уткнулся взором в зеленый кран управления кингстонами, расположенный над умывальником, спохватился. Все подобные краны на лодке должны открываться одновременно.
— Угу… — прокряхтел он и схватился за кран, принялся с усилием его проворачивать. Есть, капитан! От волнения было трудно дышать — великий подводный путешественник, блин! Расскажи кому — не поверят. С террористами в одной компании сосуществует в подводной лодке. В тридцать седьмом его бы без суда и следствия — и разбираться бы никто не стал! Он пристроился на край унитаза, вынул автомат. Может, время? Нет, еще рано. Он чувствовал, как лодка движется — неторопливо, метр за метром, подрагивает корпус, двигатель работает без заеданий. «А ведь эту штуку недавно отремонтировали!» — констатировал Глеб. Трубы как новенькие, свежая краска, стены не лопаются от старости — их подскоблили и заштукатурили. Каждый приборчик на своем месте, выделяется нужным цветом, чтобы долго не ломать голову… Ком образовался в горле — лодка разворачивалась задним ходом! Значит, вышли с завода, выполняем маневр, нацеливаясь носом на море. Впереди извилистая Калабановская бухта протяженностью восемьсот метров. Три минуты резвого хода. И около часа до Севастопольской бухты, огибая живописный мыс Фиолент, где даже осенью не протолкнуться от отдыхающих…
Гудели турбины, лодка покачивалась и тряслась. Она уже шла по бухте. «Любопытно, провожающие есть?» — мелькнула интересная мысль. Высыпали к главным воротам, толпятся, машут платочками, утирают скупые мужские слезы? Лёлик, береги себя! Вряд ли. Во-первых, ночь на дворе, во-вторых, лодка следует в подводном положении, в-третьих, в гробу они видели эти скупые мужские слезы! Банде нужно ликвидировать следы преступлений (то есть затевать большую уборочную кампанию), окучивать Зою, потихоньку выбираться с завода… Пора!
— Глебушка, мать твою, ты помер там или как?! — забили в дверь тяжелым кулаком. — В прострацию провалился?
— В просрацию! — захохотал другой.
Он смыл за собой, хотя ничем таким вроде не занимался. Вытер грязным рукавом пот со лба — да выхожу уже, выхожу, чего вы там разгоношились! Он пинком распахнул дверь и выпустил короткую очередь в пузо нетерпеливому члену команды! Неказистого мужичонку согнуло пополам, он с ужасом посмотрел на короткий ствол «Кипариса» и рухнул на бок в позе зародыша. Метнулась тень слева — тот, что ковырялся в электрическом щитке, — мускулистый, гад! Непонимающие мучнистые глаза, перекошенный рот. Он выпустил очередь по дуге, сразил подводника в полете двумя комочками свинца, а остальные пули застучали по трубам и кабелям. Порвало трубу, и в центральный отсек хлынул горячий пар! Распахнулся, забился переходный люк, связующий центральный пост с торпедным отсеком, — вывалился приземистый усач, выхватывая из кобуры угловатый «Глок». Пуля швырнула его на приборы сонара, он отлетел от них, словно мячик, треснулся лбом об пол, а «Глок» запрыгал под штурманский столик. Уже из двух труб валил густой пар, создавая атмосферу влажных тропиков. Пробило один из кабелей силовой установки, заискрило, субмарину повело на бок. Физиономия капитана, оторвавшегося от своих приборов, стала приобретать цвет спелой сливы, глаза вываливались из орбит, зашевелилась козлиная борода.
— Ты кто?.. — Он грязно выругался, трясущаяся рука полезла под куртку. Глеб подскочил к нему, наотмашь врезал по челюсти, и капитан загремел, едва не вывернув компасную бочку.
— Сюрприз, камрады, — запоздало проинформировал Глеб, подбегая к люку, ведущему в электромеханический отсек. В кормовом помещении — никого, а ведь еще один член команды вроде должен наличествовать… На всякий случай отбившись от шипящих труб, чтобы не досталась шальная пуля, он бросился через центральный пост к торпедному отсеку, по дороге пнув по виску капитана, который начал очухиваться, помаячил перед люком, делая обманный финт. Выстрела не последовало. Он рыбкой влетел в отсек, умудрившись не выронить автомат.
— Не стреляй… — захрипел, закрываясь руками, белесый тип с выпуклыми воспаленными глазами. Он пятился к торпедному аппарату и с удовольствием бы выхватил пистолет, если бы он у него был. Как скажешь, дружище, можно и не стрелять. Он ударил сжатым кулаком в полоску жиденьких усов над верхней губой — ей-богу, лучше бы тот позволил ему выстрелить! Задребезжали торпеды, выложенные в ряд на полу. Их еще не успели вставить в торпедные аппараты. Он мельком огляделся. «Перепланировка» налицо. Никаких лишних контейнеров в помещении для стрельбы. Только несколько откидных коек, прижатых к стене. Так уж повелось в отечественном флоте — где живут, там и стреляют. Здесь же наклонный люк над головой, через который осуществлялась загрузка. Вот они, пресловутые торпеды 533-го калибра — четыре штуки разложены вдоль стен под кроватями, еще четыре — под двумя торпедными аппаратами — красно-белой боевой частью к носу. Торпеды выглядели как новенькие! Оснащенные магнитными взрывателями, реагирующими на металл, с уровнями глубины, относительно устаревшие, снабженные двигателями внутреннего сгорания (современные торпеды используют электротягу за счет химических аккумуляторов, а то и ракетные двигатели). Но все равно оружие грозное — скоростное, дальнобойное, бесшумное. Хотя, если присмотреться, можно заметить, что краска кое-где отшелушилась, видна ржавчина. Но условия для их хранения, судя по всему, были идеальные: температура от плюс пяти до плюс пятнадцати, влажность — от пятидесяти до шестидесяти процентов…
