Анатолий Гончар - Афганский компромат
Скрипит снег, фонтанами брызжут из-под широких лыж белоснежные струи, ветер несется навстречу. Все вокруг искрится в лучах солнца, поднимающегося над горизонтом. Ты испытываешь упоение от собственной силы и значимости, считаешь себя повелителем ветра, несешься навстречу ему, и он отступает под твоим натиском.
Никакое управление машиной, ничто иное не сравнится с этим многоминутным слиянием человека и скорости. Кажется, это не сила тяготения придает ускорение твоему телу, а ты сам способен пикировать будто птица.
Но вот впереди вышки промежуточной станции. На последней прямой скорость стремительно нарастает. Потом взлет вверх, скольжение по хребтине, уже не столь быстрое, и небольшой, почти отвесный спуск.
Лыжи, выбрасывая из-под себя килограммы снега, делают крутой разворот. После короткого скольжения ты стоишь в неподвижности, с удивлением и радостью осознавая, что сумел, добрался до финиша, поставил точку, удержался на ногах.
На трассе появились новые любители горных лыж. Теперь Ефимову приходилось скользить с оглядкой на посторонних, которые часто падали. Тогда он вынужден был резко сбавлять скорость или стремительно уходить в сторону. При этом ему каждый раз удавалось удерживать равновесие. Те два падения, которые случились в самом начале катания, так и оставались в тот день единственными.
После очередного спуска Олег Анатольевич смахнул со лба мельчайшие капельки растаявшего снега, скопившиеся на нем, подозвал Ефимова и сообщил ему о своем решении:
— Еще раз, и пойдем до низа.
— В принципе можно и пару раз скатиться, — выдвинул встречное предложение Сергей.
Он не желал лишать инструктора возможности до конца воспользоваться потраченными деньгами.
— Думаю, довольно. Шести раз с нас вполне хватит.
— А может, все-таки семь?
— Нет. — Олег Анатольевич отрицательно покачал головой.
— Как скажете. — Ефимов не стал больше настаивать и первым вошел в подъехавшую кабинку.
Поднявшись до верхней точки, они стартовали почти одновременно. Выписывая зигзаги, лыжники проскочили уже изведанный участок трассы, пронеслись мимо пересадочной площадки и вновь оказались на целине, не тронутой лыжами. Свежий снег шелестел под полозьями, прохладный ветерок обдувал разгоряченные щеки.
Олег Анатольевич двигался первым. Как следствие, именно он выезжал на участки трассы, еще неизвестные, несколько раз выскакивал на ледяную корку, дважды терял равновесие и падал. Но это не портило ему настроения. Он быстро поднимался, посмеиваясь, и они неслись дальше. И вот уже финиш — полкилометра трассы, прямой как стрела.
Сергей взглянул на часы. До окончания действия пластиковых карточек оставалось семьдесят четыре минуты. Он увидел впереди двух инструкторов из числа тех, кто не пожелал тратиться на подъемники.
Старший прапорщик воспользовался тем, что ширина трассы позволяла скользить двум лыжникам параллельно, нагнал Олега Анатольевича и крикнул, стараясь перебороть ветер:
— Может быть, карточки им отдадим?
Тот согласно кивнул и заявил:
— Так и сделаем.
Он сразу же начал притормаживать, потом повернул в сторону своих коллег. Ефимов повторил его маневр, и через несколько секунд они оказались рядом с тяжело дышащими инструкторами.
— Мужики, возьмите!.. Тут еще больше часа времени. — Олег Анатольевич достал из кармана свою карточку и протянул ее одному из инструкторов.
Ефимов сделал то же самое.
— Вот здорово! — обрадовались те.
— Успеете разок скатиться.
— И два раза успеем. Спасибо!
Инструкторы скинули с плеч лыжи, быстро защелкнули в креплениях ботинки. После чего они не мешкая заскользили вниз, стремясь по максимуму воспользоваться временем, подаренным им.
А Ефимов и Плотников съехали до конца трассы, посидели там десяток минут, попивая кофе из термоса и совершенно не спеша, наслаждаясь окружающей природой, заскользили дальше, в направлении гостиничного комплекса. Настроение у обоих было приподнятое. Утро удалось, а впереди еще оставалась уйма времени, которое можно было посвятить отдыху, заслуженному давным-давно.
Командировка заканчивалась, до отъезда домой оставалось меньше суток. Правда, еще предстояло многое сделать, но все это завтра. Не сегодня.
Увы, мечтам Сергея не суждено было сбыться. К шестнадцати тридцати выяснилось, что у старшего лейтенанта Трясогузкина недоставало одного стального карабина. Он никак не мог вспомнить, кому его выдавал, а сам был занят сдачей прочего имущества. Поэтому в магазин пришлось идти старшему прапорщику Ефимову.
Впрочем, один километр вниз, затем столько же вверх — не самое страшное в этой жизни. Тем более что нашлись и попутчики, скрасившие дорогу. Час времени, затраченный на прогулку, — сущая безделица по сравнению с вечностью.
Особенно если учесть, что по возвращении из магазина ротный порадовал Сергея неожиданной новостью. Он разговаривал с командованием, и им всем пообещали целых три выходных дня! Не важно, что два из них приходились на субботу и воскресенье. Три дня подряд после почти месяца беспрерывных занятий в тот момент казались Ефимову именно той самой вечностью.
Наутро руководители курсов пригласили спецназовцев в лекционный зал. Было сказано много теплых, очень хороших слов. Почти все получили значки и удостоверения альпинистов России. Тем, кто болел и отсутствовал на зачетных восхождениях, выдали справки.
Бойцы и инструкторы прощались как старые друзья. Олег Анатольевич последний раз собрал свою группу.
— Спасибо вам! — Старший лейтенант Трясогузкин с чувством пожал ему руку.
— Спасибо!
— Спасибо!
— Спасибо!
И так много раз подряд. Благодарили все. Олег Анатольевич за этот короткий срок заслужил уважение у всех бойцов и как человек, и как инструктор.
Ефимов подошел к нему самым крайним, после всех остальных:
— Олег Анатольевич, вы многому нас научили, спасибо! Пусть у вас все будет хорошо. Добра вам и счастья!
— Спасибо, и вам всем того же! — в свою очередь благодарил тот. — Мне понравилось работать с вашей группой.
— Спасибо. Кто знает, может быть, мы еще не раз встретимся?!
— Может быть…
Олег Анатольевич на прощание пожал всем руки, и спецназовцы отправились готовиться к убытию. До поезда оставалось не так уж много времени.
Автобусы подкатили к гостинице точно по графику. Несуетная загрузка, тихое ворчание моторов, и все, прощай, горнолыжная база! Или до свидания? Кто знает. А под покрышками уже шуршал асфальт. Мелькали по сторонам обочины. Автобусы все увеличивали скорость, везя ребят к дому. Никто не знал, что ждет их впереди, но все верили в лучшее.
Погрузка в поезд. Неспешные разговоры. Сердце Ефимова ноет в ожидании долгожданной встречи с близкими.
И вот вокзал. Перрон. Длинный переход на привокзальную площадь. Тяжелые баулы, тюки с горным имуществом. За один раз перенести все не удалось, приходится делать второй заход.
Вот они — почти родные «Уралы». Погрузка. Баулы, рюкзаки отдельно, люди отдельно. На улице мороз. Щиплет щеки, кусает нос. Ничего, скоро Сергей будет дома.
Загрузились, тронулись. Как нарочно, военный автоинспектор, сопровождающий колонну, старается соблюдать скоростной режим и едет до безобразия медленно. Ефимову так и хочется, чтобы какой-нибудь «Урал» легонечко ткнул его сзади бампером. Колонна еле тянется.
Но вот и огни большого города, долгое петляние по улицам, знакомый поворот. Ворота распахиваются настежь. Навстречу выбегает помощник дежурного по КПП и делает вид, что досматривает машины на предмет взрывных устройств. Он ничего не обнаруживает — ах, как это удивительно! — и исчезает.
Рев мотора. «Урал», скребя покрышками по снегу, легшему на асфальт, въезжает на территорию части. Последние сотни метров. Все машины остановились у ВДК — воздушно-десантного комплекса.
— Пока ничего не разгружаем! — орет ротный и буквально десять секунд спустя добавляет: — Нет, вещи вытаскиваем и относим на угол плаца!
Зашевелились люди. Захлопали, заскрипели открываемые борта. Ура, дома!
Короткое построение. Временно исполняющий обязанности командира бригады полковник Титарчук принимает доклад.
— Здравствуйте, товарищи спецназовцы!
— Здравия желаем, товарищ полковник! — разносится над ночным городом.
— Личный состав в вашем распоряжении! — командует полковник Титарчук, и капитан Кречетов вновь забирает бразды правления в свои руки.
— Имущество заносим на этаж! — звучит его голос. — Построение в расположении.
Через пять минут вещи сложены в комнате досуга, рота стоит на центральном проходе.
— Проверить наличие личного состава!
— Все, — докладывает Трясогузкин.
