Лев Пучков - Инкубатор
Здесь Руслан наконец-то согрелся, подремал, немного восстановил силы и уже собрался было задуматься над смыслом дальнейшего существования, но в этот момент приехал дежурный следователь и нашего парня потащили на допрос.
Тут выяснилось, что в ориентировке указано, что он особо опасен и склонен к нападению. В связи с этим двое сотрудников надели на него наручники в положении «руки за спину» и только после этого повели на второй этаж.
Следователь — невысокий толстенький крепыш с выпуклым лбом и живописной лысиной, по всей видимости, был очень толковым парнем и неслабо разбирался в ситуации: он не стал отпускать сотрудников, велел, чтобы они ждали на скамейке в коридоре, а сам поплотнее прикрыл дверь и с ходу приступил к беседе.
— Это ты? — первым делом спросил он, показав Руслану ориентировку.
«Актуальный вопрос, — подумал Руслан. — Интересно, почему они все спрашивают об этом?»
— Так это ты или нет?
— А что, не похож? — Руслан впервые за несколько часов вымолвил слово и сам удивился своему голосу.
Это был голос смертельно больного человека, которого выкинули из клиники, сообщив, что все равно он к утру умрет, так что нечего тут занимать место, можно потихоньку топать на кладбище.
— Похож, — кивнул следователь. — Но… понимаешь, судя по ориентировке, ты матерый рецидивист и безжалостный убийца. Но меня-то не обманешь! Я разбираюсь в людях, это моя работа…
Тут он выскочил из-за стола, обежал его, присел на крышку и, склонившись к Руслану, направил на него обличающий перст:
— Ты не такой. Я же вижу! Ты воспитанный мальчик из хорошей семьи, верно? Просто ты запутался, верно? Угодил в передрягу, верно? Просто, как обычно говорят все запутавшиеся мальчишки, — «так получилось», да?
«Просто меня всю жизнь учили выглядеть добреньким рохлей и домашним мальчиком, — отстраненно подумал Руслан. — И я так преуспел в этом искусстве, что это стало моей «второй кожей».
— А расскажи-ка мне, дружок, что же именно «так получилось»… — следователь сорвался со стола, подбежал к двери, выглянул в коридор, проверяя, не подслушивают ли сотрудники, затем вновь плотно прикрыл дверь, вернулся к Руслану и заговорщицки подмигнул:
— Ты «увел» чьи-то деньги, да? Большие деньги, верно? Ты хакер?
«Я убийца. В ориентировке все правильно сказано, — Руслан подарил следователю растерянный взгляд и кивнул. — Но… ход вашей мысли мне нравится…»
— Ага! — обрадовался следователь. — Расскажи мне, поделись со мной. Рассказывай все! Я помогу тебе. У меня огромные связи, я влиятельный человек, я тебя вытащу. Но ты должен быть предельно откровенен со мной, ты понимаешь, да? Только так, и никак иначе. Прежде чем помогать тебе, я должен знать все до мельчайших подробностей…
«Они ничего не знают, — понял Руслан. — В этой поисковой операции органы используют втемную, на происшествие в усадьбе Голденбергов наложена инфоблокада… Что ж, похоже, здесь идеально подойдет «легенда» № 97…»
У Руслана ни на секунду не шевельнулась мыслишка, что следует «сдаться», объявить, кто он на самом деле, и рассказать о своей реальной задаче. Несмотря на то что Братство отвергло его, он продолжал свято чтить Кодекс Чести — просто так, по инерции, потому что поступать по-другому был не обучен и еще не успел привыкнуть к своему положению изгоя.
Руслан принялся с раскаянием повествовать об украденных тридцати миллионах евро, спрятанных в мешках в трех разных местах.
Следователь слушал с большим воодушевлением, впитывал каждое слово, не спуская с Руслана горящего взгляда, у него разве что слюнка не капала, а так все было в полном ажуре: и ручонки тряслись от вожделения, и потел он, как в бане, и ни разу не усомнился в «легенде», и вообще, так был увлечен происходящим, что забыл подходить к дверям на предмет проверки, не подслушивают ли досужие сотрудники, оставшиеся в коридоре.
А зря.
По истечении десяти минут, когда Руслан уже завершил повествование, дверь распахнулась.
В кабинет по-хозяйски вошли «интеллигент» и «дознаватель». «Интеллигент» поигрывал кольцом с ключами, на котором, в числе прочих, были и ключи от наручников.
— Ну что, что такое?! — яростно возмутился следователь. — Кто пустил?! Вы не видите, я занят?!
«П…ц, малыш, отбегался, — подумал Руслан с вяло шевельнувшимся где-то в глубине души сожалением. — Одно радует: смерть от клинка…»
— Что ты ему рассказал? — деловито уточнил «дознаватель», подходя к следователю и водружая ладонь ему на затылок.
— «Легенда» № 97, — замороженным голосом ответил Руслан.
— То есть очень хочется денег, да? — спросил «дознаватель», ласково гладя в глаза следователю.
— Я… готов поделиться, — внешне «дознаватель» вроде бы ничего не делал, но следователь замер как парализованный и голос его стал хриплым и прерывистым. — Ребята… Я…
«Дознаватель» дернул следователя на себя, легонько ткнув другой ладонью в лоб. Раздался хруст сломанных позвонков, следователь мягко отек на пол, заботливо поддерживаемый сильными руками.
— Малыш, ты зря так сделал, — «интеллигент» подошел к Руслану и отомкнул наручники. — Из-за тебя погибли люди…
Руслан сидел ни жив ни мертв, покорно ожидая Смерти.
Драться с двумя старшими он не собирался: это и в нормальном состоянии было бы просто бессмысленно.
Сейчас это было бессмысленно в кубе, если только к такому положению можно применить степень.
— …Но тут есть и моя вина, — «интеллигент» распахнул куртку и сунул руку во внутренний карман. — Никогда никого не «посвящал» — ты у меня первый. Так что прости, немного напортачил. Давай еще разок: официально ты в «самоволке». Официально, ты понял? Пока все не утрясется. Возвращаться в Инкубатор не надо, ты «вырос». Держи…
Тут он вынул из кармана небольшой изящный стилет, взял его за лезвие и протянул Руслану.
— Что… это… — Руслан не верил своим ушам. — Это…
— Это мой «левый», — смущенно пояснил «интеллигент». — Сам видишь — все экспромтом получилось. Будет время, подгоним тебе нормальную пару, строго под руку.
— То есть — и это все? Больше ничего не будет?!
Руслан, безусловно, имел в виду свое положение изгоя и отношение Братства, но «интеллигент» понял его иначе.
— Ты имеешь в виду ритуал? — «интеллигент» усмехнулся. — Клятва на крови, общий сбор и так далее? Нет никакого ритуала, это все сказки. Просто ты «вырос», получил клинок и стал одним из нас. Добро пожаловать, Брат…
Глава 8
Алекс Дорохов. Расследование
Степа был прав: отбытию Серого аккомпанировал многочисленный хор винтов. Помнится, он говорил о двух парах, но у меня сложилось такое впечатление, что над нами зависла целая эскадрилья боевых вертолетов.
Все то время, что они кружили над усадьбой, я ощущал заметный дискомфорт и тревогу. Нет, понятно, что мы под крышей, вертолеты «наши» и нам ничего не угрожает. Но еще свежи были недавние воспоминания… Знаете, когда ты полночи ползаешь на брюхе по промзоне, прячась от «ночных охотников»[3] и ежеминутно обмираешь от страха, ожидая что они начнут по тебе «работать»… А в итоге они таки долбят по тебе ракетами и пушками…
Это, скажу я вам, весьма запоминающиеся впечатления. Они надолго западают в душу и даже некоторым образом, независимо от того, хочешь ты этого или нет, корректируют твои рефлексы и мировосприятие. Впоследствии близкое стрекотание любого, даже самого мирного и безобидного вертолета с волшебником на борту и бесплатным кино вызывает у тебя безотчетную тревогу и целый каскад неприятных ассоциаций.
— Провожать не сказал? — спросил Домовитый.
— Нет… — односложно ответил Веня, с интонацией обреченного, только что получившего отказ в прошении о помиловании.
Поскольку провожать никого не приглашали, мы находились в апартаментах Веника, и Серый улетел без нас. Собственно взлета мы не видели (посадочная площадка находилась на другой стороне усадьбы), но, судя по медленно удаляющемуся монотонному гулу винтов, все прошло благополучно.
Вскоре хор винтов окончательно стих вдали. Так уж вышло, что после односложного ответа Вени все сочувственно умолкли и теперь в кабинете стояла гнетущая тишина. Никто не знал, что сказать.
Мы сидели кто где, а Веня стоял у окна, прижавшись лицом к стеклу.
Лица его я не видел, так что не знаю, искал ли он в темном небе огоньки удаляющихся вертолетов, смотрели на беседку-мертвецкую или просто бездумно пялился в рождественскую мглу… Но его скорбная согбенная спина, обращенная к нам, словно бы говорила: «Ну вот и все, ребята. Праздник кончился. Жизнь тоже. Славно погуляли…»
В эту минуту мне было до слез жаль нашего гостеприимного хозяина — вздорного, взбалмошного, вредного человека. Я не знаю, каково это, быть отцом, но хорошо представляю себе, что должен чувствовать человек, который не знает, жив сейчас его ребенок или нет. И которому, вместо сочувствия и поддержки, фактически отдали приказ убить этого проштрафившегося ребенка, коль скоро он будет найден. Причем сделали это публично, не стесняясь присутствующих, потому что они (присутствующие) являются членами Семьи, объединяющей множество кланов, и прекрасно знают, по каким законам эта Семья живет.
