Лев Пучков - Обратный отсчет
Во-вторых, следовало как можно реже (если вообще следовало) раздражать оппонентов мельканием в их секторе наблюдения таких занимательных личностей, как Костя и Петрушин. Чем таким они занимательные? Нет, вовсе не тем, что состоят в Исполкоме, который как раз собирается самую малость развлечься тотальной разработкой Льва Карловича Сенковского. А тем, что Ростовский именно к ним рванул за помощью, когда с ним приключилась беда. Это каким же образом простые госслужащие могут помочь товарищу, который ненароком угодил под каток всемогущего концерна-исполина?!
Теперь представьте себя на месте наших оперативно озабоченных товарищей и попробуйте на три счета решить задачу. Звонить нельзя, писать нельзя, встречаться — ни в коем разе, даже мелькать где-то поблизости не стоит. Заниматься художественной самодеятельностью ни в одной из перечисленных форм связи не стоит, потому как достоверно известно, что оппоненты — мастера своего дела.
Ну и как организовать «…надежную, постоянную и бесперебойную связь…» с проблемным парнем Валерой?
Думали целую вечность — с полчаса, не меньше, в конечном итоге таки родили вариант. Правда, связь получалась, по сути, односторонней, но другие способы в обозримой видимости просто отсутствовали.
Ответственным за оперативное обеспечение варианта назначили Васю. Лучшей кандидатуры для такого дела в команде не было. Посвятили в тонкости, обговорили нюансы, уже собрались было на выход… Тут выяснилось, что мероприятие еще не началось, а уже не все гладко: имеет место конфликтное расхождение во мнениях по поводу передачи информации Ростовскому.
Лично с Валерой Вася знаком не был, но парень являлся другом Кости и Петрушина, этого было достаточно, чтобы считать его своим. А со своими Вася так поступать не привык, потому что в некоторых вопросах он максималист. Если свой — значит, до упора, на всю катушку.
— Это что ж, выходит, мы его элементарно подставляем?!
Васе не понравилось, что Ростовскому не собирались сообщать о наличии камер, установленных у него в квартире.
— Ты забыл, что сказал полковник? — напомнил Серега. — «…не артист, будет вести себя неестественно, моментом спалится». Нам противостоят не товарищи из интерната для УО, любую фальшь вычислят с ходу.
— Нет, я понял… Но по факту выходит, что мы его втемную используем?!
— Так надо, Вася, — сказал Костя. — Ты мне веришь?
— Я тебе верю, — неуступчиво насупился Вася. — Но я не понял, чем он там им может сфальшивить. Я так понял, что он пацан неглупый, опером работал…
— Он не профессиональный актер.
— И что?
— Современные сериалы смотрел?
— Ну, что-то там смотрел… Типа, всех подряд валят, куда-то едут на крутых тачках, потом любовь без резины, прямо на капоте…
— Понравилось?
— Пффф!!!
— Ну вот, видишь…
— И что — «видишь»? При чем тут эти чмошные сериалы?
— Когда человек знает, что его снимают, он ведет себя иначе. Надо быть очень хорошим актером, чтобы в присутствии работающей камеры вести себя так же, как в жизни — чтобы зритель ни на секунду не усомнился в достоверности происходящего на экране.
— И что?
— Валера парень развитой и очень даже неглупый… Но он не профессиональный актер. А это не на полчаса собраться и выйти в эфир: по сути, вся его жизнь дома будет в объективе.
— И что?
— Ты чего такой трудный? Будет фальшивить через каждые пять минут, вот что! Озираться, глазами искать камеры, вести себя неестественно и так далее!
— Ну, понятно… — кивнул Вася, пряча взгляд.
Сказал, чтобы отвязались — в тоне явственно сквозило: «Все равно сдам с потрохами! Это наш человек. И этот наш человек имеет право знать, что его снимают на камеру…»
— Ладно. Давай немного поиграем на твоем поле…
Костя в таких ситуациях не привык ограничиваться полумерами: в конечном итоге «пациент» должен абсолютно добровольно и сознательно принять точку зрения «доктора» и совершенно искренне считать первоначально отрицаемый им посыл единственно верным и потому в своем роде непогрешимым. А иначе зачем вообще затевать воспитательный процесс?!
— Оперируем понятными тебе категориями. Представь себе, что ты в рейде…
— Так… — Вася заинтересованно приподнял бровь. — Рейд — это хорошо. Не скучно и можно чем-нибудь поживиться.
— Не в целевом, а так, в свободном полете…
— Да я уже и забыл, когда такое было в последний раз! — Вася с искренней грустью шмыгнул носом. — Последние два года только и делаем, что всякой дрянью занимаемся…
— Не уклоняйся от темы. Ты в рейде, вычислил духа в том месте, где вроде бы не должно быть активных формирований…
— Не, погоди! — возмутился Вася. — Ты сам только что оттуда — зачем всякую фигню рассказываешь? Они там активные могут быть где угодно: что в Беное, что пятнадцатом молсовхозе, что на Ханкалинском рынке, под носом у штаба группировки! Если так «вроде бы не должно быть» считать, вырежут, на фиг, всех подряд!
— Хорошо, будем выражаться точнее…
Костя довольно осклабился — «завел» товарища. Товарищ к теме неравнодушен, проявляет эмоции. Тем быстрее можно добиться нужного результата.
— Ты вычислил «духа». Ты понятия не имеешь, какого амира это человек, но есть у тебя подозрения, что он выведет тебя на солидную нычку или сборный пункт…
— Это хорошо, что ты не сказал — «базу», — тепло отметил Вася. — А то я уже подумал было, что ты тут, в городе, совсем скурвился…
«База» — это у нас любят. Только и слышно: «разгромили базу боевиков» или «уничтожили перевалочную базу террористов». База — это место, где солдат спит, питается, лечится, тренируется, готовится к очередной акции и вообще просто живет. А все это «дух» делает в родном селе. Оно неотделимо от всеобщего партизанского движения, потому что «дух» (моджахед) — плоть от крайней плоти своего народа, и не надо их относить к разным категориям. А для организации локальных акций есть «схроны», где хранится экипировка, и пункты сосредоточения — это по-военному, или просто места сбора личного состава. Захочет амир (так называемый полевой командир) провести акцию, оповестит «духов», они соберутся в условленном месте, получат задачу, экипируются соответственно случаю, и вперед — «на работу». После работы все положили на место и разъехались по селам…
Но это так, отвлеченный комментарий, чтобы понятна была реакция маленького боевого робота Васи.
— И вот ты «ведешь» его долго и счастливо, крадешься, как та кошка за мышкой… И вдруг, в один прекрасный момент, отчетливо понимаешь, что он тебя вычислил!
— Ну ты профессор… — обиделся Вася. — С чего это он меня «вычислил»? Что ж я совсем, по-твоему, квалификацию потерял?
— «Считай противника равным себе, пока не убедишься, что он мертв», — вмешался Серега, процитировав Петрушина.
— Это особый «дух», — Костя с благодарностью посмотрел на Серегу. — Такой же, как и ты. Весь из себя продуманный и до задницы интуитивный. Или, скажешь, в природе не может существовать второго Васи Крюкова со знаком минус?
Вася досадливо поморщился, вспомнив последнее дело команды — там как раз был такой умелец-ловкач, почти его точная копия. Редкостный гад, доложу я вам, — помучились с ним изрядно.
— Ну, вычислил… И что?
— Он к тебе еще не повернулся, — продолжал Костя. — Но по его спине, напряженно сведенным лопаткам и вообще по всем признакам ты понял: еще секунда — прыгнет в кусты, укроется и…
— Валю не раздумывая, — буркнул Вася. — Мог бы и не спрашивать, и так ясно. Что ж я, буду ждать, когда он изготовится и начнет по мне палить?!
— Ну вот. А теперь представь себе, что Валера — «дух», а СБ «РОСГАЗа» — это ты.
— Ну ты сравнил!
— Угу. А по части шпионажа они такие же мастера, как ты в аспекте войсковой разведки. То есть любой нюанс выхватывают враз. И вот смотрят они за Валерой и вдруг понимают: парень прекрасно знает, что его снимают!
— Пффф… — Вася фыркнул, как рассерженный кот, и тревожно нахмурился. — Но это же не значит, что они его тут же без базара завалят?!
— Да, очень может быть, что «тут же» не завалят, — вступила Лиза. — Но сразу начнут искать, по каким каналам парень получил информацию о камерах. Перевернут все верх дном, подключат все резервы — это вопрос успеха операции, церемониться не будут. И еще… Неизвестно ведь, в каком объеме и какого рода закрытости информацию к тому моменту получит наш подопечный. Бывает, знаете ли, такая информашка, за которую будут «валить без базара» всех подряд, невзирая на чины и заслуги перед Отечеством.
— В общем, ты можешь сказать Ростовскому, что его «смотрят», — завершился Костя. — Рот тебе не заткнешь, это факт. Но теперь ты знаешь, к каким последствиям это может привести.
— Да ладно вам! — Васины щеки уже вовсю алели, как отсвет пожарного зарева на высохшем за лето заброшенном мясокомбинате. — Что ж я, по-вашему, совсем дикий? Я прекрасно понимаю, что такое оперативная необходимость!
