Лев Пучков - Операция «Моджахед»
— Вероятность... чего?
— Его мог узнать кто-нибудь сегодня, во время акции? — упростил задачу Витя. — Надо быстренько реставрировать события и прикинуть шанс. Вот он сел в машину, выехал со двора, помчался на выручку объекту...
— Нет, вряд ли кто его узнал, — покачал головой Рашид. — Там все было очень быстро. Лицо трудно рассмотреть. Даже если и рассмотрели, вряд ли узнали. Люди, которые приехали на встречу с Абу, были не из его района. И их не так много осталось в живых после всего этого.
— А если все же предположить, что кто-то узнал? Допустим, земляк случайно затесался — там, кстати, были товарищи из Веденской роты, у них командир погиб...
— Да они там все лежали, раненые, отстреливались... — Рашид досадливо скривился — вот тупой хаким попался! — А Зелимхан в машине сидел, машина ехала очень быстро...
— А земляк тот очень глазастый, — настырно гнул свое Витя. — Ну просто до жути наблюдательный! И узнал. И сообщил по инстанции.
— И что?
— И то. Больше никого не опознали. Единственный товарищ, засветившийся на месте происшествия, — Зелимхан Атабаев. А происшествие получилось довольно неслабое, его расследовать надо, с чего-то начинать...
— Второй вариант, — кивнул Иванов.
— Да, именно, — Витя подмигнул Рашиду. — Говоришь, Зелимхан весь из себя продуманный, никуда не лезет просто так, сначала разведку проводит...
— Но его ведь никто не узнал, — не желал сдаваться упорный Рашид.
— Мы его узнали, — Витя потерял терпение. — Этого достаточно. Если по прибытии в Гудермес твой кунак обнаружит, что на каждом столбе висит его фоторобот, подробные приметы и указание о том, что данный товарищ был замечен в составе банды, вошедшей накануне в Аргун... как он поступит?
— Пешком через Грузию, — ответил за Рашида Костя. — И это будет самое лучшее объяснение для Абу, почему он не поехал поездом и «упал на дно», уйдя таким образом от наблюдения его людей.
— Слушай, вы такие умные... — вроде бы искренне восхитился Рашид. — Почему же вы тогда до сих пор не можете справиться с таким маленьким народом?
— Мы воюем не с народом, а с бандитами, — официально пояснил Витя. — Поскольку бандиты прикрываются народом и мы хотим избежать массовых жертв, у нас пока что...
— У нас нет бандитов, — бестактно перебил его Рашид. — Тогда, если так рассуждать, каждый нохчо — бандит! У нас просто все по-другому устроено, не как у вас. Ваша конституция тут не попадает, у нас адаты рулят и все решают тейпы. Есть тейпы, которые получают деньги от арабов и прочих и воюют с русскими. Есть тейпы, которые получают деньги от русских и воюют с арабами и прочими. Остальные между ними мечутся, то к одним прислонятся, то к другим. И все вместе сосут из вашей трубы. Вы сами виноваты. Если бы сразу не облажались, когда бомбили наши города...
— Ты еще вспомни двенадцатое мая 1818 года, — предложил Костя.
— А что там было?
— Не помнишь?!
— Сабсэм малэнький был, да! — Рашид перестал смотреть в пол и даже усмехнулся — вовремя психолог встрял в разговор.
— Ничего особенного... просто первый солдат Ермолова перешел через Терек. Началась кавказская война, которая растянулась на двести лет.
— Вот тогда вы в первый раз и облажались! Зря вы так — через Терек...
— А может, вернемся к делу? — Витя, вдохновленный новой идеей, на дерзкие эскапады абрека даже внимания не обратил. — Зелимхан не поедет на поезде?
— Если в розыске будет, точно не поедет, — кивнул Рашид.
— И — пешком через границу?
— Точно, так и сделает.
— А мы сможем его найти там?
— Слушай, я же сказал! Я сам, своими руками те схроны оборудовал. С завязанными глазами найдем.
— То есть сможем выдвинуться туда незаметно, скрытно приблизиться...
— Запросто. Как мышь прошмыгнем, ни одна душа не заметит. И возьмем без всякого шума. И поговорим.
— А он захочет говорить с нами?
— А куда он денется? Я сказал — он мой должник. Два раза должник. Он теперь... мой младший брат.
— Очень хорошо. Тогда давайте обговорим детали...
* * *Честно признаюсь, у меня от этой поисковой активности уже в селезенке екает. До этого дела у нас как-то все было попроще: масса вариантов, куча версий все их мы с переменным успехом разрабатывали и в конечном итоге, уцепившись за самую главную, разматывали клубок до конца.
Сейчас никаких версий нет, имеем лишь одно связующее звено: Рашид — Зелимхан, и непонятно, приведет ли это звено нас куда надо. Другими словами, мчимся мы за этим пресловутым Абу, как тот Шарик за уткой, руководствуясь исключительно верхним чутьем... И выясняется между делом, что Абу вовсе не утка, а этакий огнедышащий дракон: обернулся, дыхнул разок огнем — трое выбыли... Как-то там оно дальше будет?
Мне кажется, Витя маленько погорячился насчет рейда в горы. Именно рейда, просто поездкой или экскурсией такое мероприятие назвать язык не поворачивается. С объявлением в розыск Зелимхана все получилось с полпинка: уже через час на всех столбах висели его фотороботы, на руках у нарядов имелись ориентировки, и в народе пополз умело пущенный слушок: этот тип, мало того что был с «духами» в Аргуне, так еще вроде бы самого Абу вытащил из-под носа у федералов! Одним словом — наргер, да и только. Народный, герой, то есть.
Вите хорошо, он организовал слухи и прохождение информации и в Моздоке остался. Сидит, слюни пускает, ждет результата...
А мы отправились с Рашидом. Петрушин, Костя, Вася и ваш покорный слуга. Целиком и полностью отдали себя в руки абрека. Против Рашида я ничего не имею, товарищ очень даже нужный и полезный... пока. А дальше у меня по этому поводу имеются свои соображения.
Что мы для Рашида на данном этапе? Удобный инструмент, орудие отмщения. Но вот представьте себе на минутку, что этот этап благополучно завершился... То есть выловили мы Абу (тьфу три раза!), вышли через него на остальных гадов вредных, может быть, укокошили всех в процессе обретения консенсуса — это уж как кость ляжет... А дальше? Кто мы для Рашида после всего этого? Правильно: нежелательные свидетели.
Допустим, уберем мы всех супостатов. Но сами-то останемся. Такой штуковины, как в «Людях в черном», у Рашида нет, память нам не сотрешь. Мы, конечно, парни скромные и понятие о конфиденциальности имеем, можем чем угодно гарантировать, что о злоключениях Земфиры от нас никто и никогда не узнает. Но у Рашида на этот счет могут быть свои соображения. Напомню, это человек из другой цивилизации, представитель параллельного мира, в котором совсем другие, отличные от наших, законы. Этот человек, после того как мы расстанемся, будет жить и все время думать: да, супостатов аннулировали, но... на свете существуют восемь типов (Витя также входит в это число), которые владеют страшной тайной. Всех этих типов Рашид знает в лицо, успел изучить их повадки, располагает о них самой разной информацией...
Это один вариант. А теперь представьте себе несколько иное развитие заключительной фазы данного этапа. Допустим, нашли мы в горах Зелимхана, подробно с ним пообщались и выяснили, что он на самом деле может легко организовать нам выход на Абу. На два счета. Или на три, это уже не так важно. И в процессе этого общения вдруг станет понятно, что теперь инструмент мщения Рашиду вроде как и не нужен. У него есть Зелимхан, который ему по горло должен, наверняка найдутся несколько верных бойцов, наподобие Зелимхана, воевавших с ним в первую чеченскую... И будем мы в тех горах одни, может, на месте ночевать останемся...
В общем, одолевали меня нехорошие сомнения на грани полного недоверия и прямых подозрений в черт знает чем. С коллегами я этим делиться не стал по чисто техническим причинам — не было возможности уединиться, мы все время находились вместе. И потом, с кем делиться? Сказать Косте — будет также сомневаться и всю дорогу решать про себя психологические этюды, он у нас парень вдумчивый, озабоченный по этой части. Толку от этого никакого, а Рашид может почувствовать изменение настроения, потому что нас таких будет уже двое. Не знаю, как это объяснить, но в каждом маленьком коллективе, работающем на краю жизни и смерти, существует некая особая психологическая аура. Это, видимо, из-за крайнего обострения древних инстинктов перед лицом возможной гибели. Другими словами, люди в таких коллективах просто чувствуют друг друга, и из этого чувства складывается общее настроение. Когда двое начнут думать в одну сторону, аура может измениться. Если сказать Васе или Петрушину, вообще все будет очень плохо. Потому что эти боевые роботы человека воспринимают только в двух позициях: свой — чужой. И, поверьте на слово, чужого в рейде просто не потерпят. То есть сразу же, не отходя от кассы, может возникнуть конфронтация, чреватая самыми непредсказуемыми последствиями.
Поразмышляв таким образом, я никому ничего не сказал, но для себя решил: буду присматривать за нашим партнером. И постоянно пребывать в готовности принять немедленные меры...
