Свет истины - Ямалеев Рамиль Кимович
Она, кажется, не видела в этом особой трагедии. А Тарасов в свои пятьдесят «с гаком», внушительном росте и отягощённый немалым весом, как привередливый компьютер, нуждался для нормальной работы в постоянной температуре, желательно не выше двадцати градусов.
— Изверги, так-то вы любите своё начальство! — тихо, чтобы его не услышали, ругнулся полковник. — Вы не знаете, какой прогноз сегодня обещали?
— 28-33, без осадков, — так же жизнерадостно сообщила секретарша.
Да что же она — издевается над ним, что ли? Полковник едва подавил вырвавшийся из груди стон.
— Что-нибудь срочное есть?
— Николаев хотел вас видеть.
— В чем дело?
— Мне он ничего не говорил. Сказал только, что ему срочно нужно вас увидеть.
— У этой шпаны всегда все срочно, — привычно проворчал Тарасов. На Николаева у него почти всегда была одна реакция и умещалась она в одной короткой, но ёмкой фразе: «Ну что с этого шалопая возьмёшь!» — Хорошо, зови… — Одну минуточку! — секретарша упорхнула.
Тарасов протянулся к стакану с минералкой, отпил глоток и поморщился. Вода была тёплой и противной. Вздыхая, он поплёлся в другой конец кабинета к бару-холодильнику и достал другую бутылку.
Возвращаясь к столу, он раздвинул жалюзи и выглянул наружу. Сумасшедшее солнце, плавя оконное стекло, рвалось в комнату. Марево дрожало над крышами соседних зданий. Ослепительно-голубое, без единого облачка небо. Столбик прибитого за окном термометра упорно карабкался вверх, отнюдь не собираясь останавливаться. И это в тени! А что же будет в конце дня? О, боги, боги, за что такое наказание?!
2В дверь заглянул Николаев.
— Можно, Иван Иванович?
Это была его особая манера. Даже если его вызывали, он сначала заглядывал, быстро окидывал взглядом кабинет, и только потом вежливо говорил: «Можно?»
Тарасов лишь махнул рукой. Он с отвращением посмотрел на жаркое кресло и плюхнулся на диванчик, прижимая ко лбу запотевшую бутылку «Боржоми».
— Да, жарко… Не самый лучший денёк, правда? — вежливо осведомился Леха.
Цветущий вид Николаева весьма неприятно подействовал на полковника.
— Издеваешься? — скептически буркнул он и в очередной раз потянулся за платком. — Что ещё случилось?
Заметив, что начальство настроено отнюдь не благодушно, Николаев внутренне собрался с духом и решил говорить прямо, без всяких там дипломатических ухищрений.
— Иван Иванович, разрешите, я прямо скажу, по-флотски — открыто и без дураков?
— Это ты что же, моряком заделался?.. Ладно, разрешаю.
— Я по поводу «дел» Зуйкова и Кучерова.
— Стоп, стоп, стоп! — тут же перебил Тарасов, предостерегающе подняв руку. — Я же тебе уже говорил — эти «дела» закрыты. Все, Лёша, проехали! Они уже в архиве. С Зуйковым был несчастный случай, а Кучеров, будучи психически больным человеком, просто покончил с собой. И не надо усложнять!
— А секта?
Тарасов криво усмехнулся.
— А что секта? Знаешь, сколько их сейчас развелось, этих сект? Только у нас в Питере их больше 400! Ты вдумайся — четыре сотни… И мы в каждой должны подозревать Аум Сенрике? Как выяснил Сурков, секта «Свет истины» официально зарегистрирована в мэрии, в противозаконной деятельности не замечена, и у нас ни по каким «делам» не проходила. Как говорится: не пойман — не вор… Решив, что настал благоприятный момент для контратаки, Алексей вежливо, но решительно перебил полковника.
— Сурок сам член этой секты, — негромко произнёс он.
Тарасов замер на полуслове, изумлённо уставился на подчинённого.
— Что-что?! Ты чего несёшь?
— Я собственными глазами видел, как Сурков что-то подливал Кучерову.
Полковник нахмурился.
— Погоди-погоди… Ты где это видел?
— В «Поплавке».
— А что же ты раньше молчал, сукин сын?! Значит, получается, что Сурков в этом замешан, — загремел вспыльчивый Тарасов и быстро нажал на кнопку внутренней связи. — Где Сурков? Ну-ка, немедленно его сюда!
— Иван Иванович, его ещё нет, — тотчас раздался взволнованный голос секретарши.
— А где он шляется?
— Не знаю… Я и домой к нему звонила — там его тоже нет. Родственники говорят, что он отсутствует уже вторые сутки.
— Этого ещё нам не хватало… — Смылся Сурок, — подал голос Николаев.
— Что?! Как это смылся? Куда?! — вскипел полковник. — А черт!.. — Он нервно забарабанил пальцами по столу. — Ничего не понимаю! Что у вас здесь происходит?!
Алексей смутился. Если объяснять все как есть, то наверняка нарвёшься на очередную вспышку гнева начальства, как это уже было с утопленным оружием и документами. Что ответить? Ведь он видел злодеяние Суркова только на видеокассете, а не вживую. И сейчас этой кассеты уже нет. Сгорела! Значит, и прямых доказательств вины Суркова у него тоже нет.
Тарасов продолжал требовательно смотреть на Николаева. Подумав и решив, что лучше правду не скрывать, Алексей все честно рассказал Ивану Ивановичу — и про съёмку Шуры Потаповой, и про то, как он нашёл журналистку, и про взрыв.
Заметив, что Николаев как-то нерешительно замолчал, Тарасов поинтересовался:
— Это все?
— Нет, Иван Иванович… — Он достал из кармана два флакона с экстрактом и осторожно поставил их на стол.
— Что это?
— Это я в их логове добыл… — Так я и предполагал! — почему-то обрадовался полковник. — А то, думаю, здесь что-то не то. Не может же наш Николаев вот так взять и просто остановиться на полдороги. Значит, все-таки навестил секту?
— Ага. Навестил. — не откладывая в долгий ящик, Алексей подробно рассказал, как его допрашивали насчёт службы в Чечне, как принимали в послушники, как потом опоили, допросили и едва не убили. — Хорошо хоть Сашка помогла! — продолжил он. — Если бы не она, как говорится, «кердык» пришёл бы мне, Иван Иванович.
— Как же она тебя, такого бугая, из колодца смогла вытянуть?
— Она меня к машине привязала! Представляете себе? Так осторожно и вытащила. Потом я уже вспомнил, как меня допрашивал этот отец Влас, ассоциативная память сработала.
— А как же это? — полковник кивнул на флаконы.
Не вдаваясь в подробности, Николаев коротко рассказал, как они с Сергеем проникли в подвал и как он, вскрыв железный сейф, добыл флаконы.
— Мне кажется, что это сильнодействующий психотропный препарат, при помощи которого главарь секты отец Влас и держит своих подчинённых в полузомбированном состоянии. Он, конечно, кроме этого, и телепат мощный, ничего не скажешь. Я лично испытал его возможности на себе — взглянет, как рентгеном тебя насквозь прожигает. Но вот это… — Алексей вновь кивнул на флаконы. — Это, я думаю, ещё больше усиливает возможность подавлять волю человека.
— А где доказательства? Ты показывал их нашим специалистам?
— Доказательство у меня только одно — личное знакомство. Они меня этой дрянью напоили, и после этого я им все рассказал… Ну не все, конечно, а только то, что спрашивали, — после некоторой паузы поправился Алексей. — Но одно могу сказать со стопроцентной уверенностью: это психотропное вещество.
Тарасов задумался. То, что говорил его подчинённый, неожиданным образом было связано с его последней поездкой в Москву. Там, на совещании представителей региональных отделений Управления, среди прочих рассматривался вопрос и о тоталитарных сектах. Последние расплодились по всей стране и — самое страшное! — даже особо не скрывались. По неофициальным данным, их было уже порядка 16000. Приведённые на совещании засекреченные данные потрясали воображение. Особенно Тарасову запомнился случай в Тульской области, где секту возглавляла восьмидесятилетняя Алла Геннадьевна Ковенкова, бывшая преподавательница научного коммунизма в местном профтехучилище.
Все это полковник Тарасов рассказал Алексею. Тот некоторое время сидел молча, потом сжал кулаки и громко, не стесняясь начальства, выругался.
— Куда же местные органы смотрели?!
— Погоди, остынь… Со многими уже разобрались. А вот что нам делать с отцом Власом? У нас нет прямых доказательств, что это были убийства.
