Сергей Зверев - Осторожно, работает десантура!
Вторая машина автопатруля, водитель которой не ожидал никакого подвоха, по касательной зацепил багажник седана, развернув его на себя. В какой-то степени это было на руку Володе. С хрустом включив передачу, он отпустил педаль сцепления, вдавливая при этом акселератор в пол. Колеса машины с протяжным визгом пробуксовали, оставляя на асфальте две жирных черных полосы. Седан буквально вынесло на встречную полосу. Локис с трудом успел уклониться от столкновения с микроавтобусом. Он едва успел вывернуть руль в левую сторону, краем глаза заметив безумные от ужаса глаза водителя встречной машины. Тот тоже выворачивал руль в левую сторону, чтобы прижаться к обочине, но на пути у него оказался полицейский «Рено». Трехтонный «Мерседес» на полной скорости протаранил его, придавив к бетонному ограждению автомагистрали.
Несмотря на позднее время, движение на городской автомагистрали было оживленным. С трудом разъехавшись с несколькими машинами, Володя домчался до первой развертки и, свернув на другой уровень, влился в поток. Он продолжал вслушиваться в уличные шумы, пытаясь уловить звук сирены. Но пока все было спокойно.
Все это время Анна Корнейчик сидела на переднем сиденье и молчала. В какой-то степени она начинала привыкать к выходкам диверсантов. Последние три дня, проведенные с Локисом и Демидовым, казались Анне чем-то нереальным, как будто ей приходилось участвовать в съемках голливудского боевика. Начальник Второго управления агентурной разведки Говорунов предупреждал Корнейчик, что эта командировка будет не из легких, но что начнется такое, Анна себе и представить не могла.
– Володя, куда мы едем? – осторожно поинтересовалась девушка, хотя, по большому счету, ей это было безразлично. Лишь бы там не стреляли, никого не убивали и не калечили.
– Есть одно тихое местечко, – неопределенно ответил Локис, сосредоточенно глядя на дорогу. – И если только я вспомню дорогу, то там можно будет отсидеться.
– Что за местечко? – ворчливо спросил Купец. Он продолжал постоянно оглядываться назад. – Толком говори. Ты, кстати, так и не объяснил, куда делся Дрозд?
– Дался тебе этот Дрозд, – проворчал Локис, сворачивая на одну из радикальных дорог, ведущую от бульвара Парсефик в восточный пригород Сан-Жиллини. Перед глазами мелькнул дорожный знак с надписью «District Orientale»[3] – Прикрывать нас поехал…
– От кого прикрывать? – от неожиданности Демидов перестал вертеться и с недоумением уставился на Володю.
– Как это от кого, – начал было говорить Локис, но тут же вспомнил, что Демидов ничего не знает ни о нападении во дворе клиники, ни о том, что рассказал им с Дроздовым раненый боевик Асланова. Вздохнув, он коротко поведал Демидову то, что ему было известно.
– Так что, ребятки, за нами большая охота началась, – закончил Володя свое повествование. – И главные приключения у нас впереди. А пока попробуем отсидеться у доктора Бертрана.
– Понятно, – удовлетворенно кивнул Купец. – Значит, нам предстоит веселенькое турне по Европе.
– Не думаю, – проговорила Корнейчик. – На тот случай, если что-то пойдет не по плану, есть запасной вариант отхода вместе с объектом.
– Пигалица, – насмешливо протянул Демидов, положив девушке руку на плечо. – Какие еще запасные варианты? За нашими скальпами охотятся как минимум полторы сотни человек. Наши фотографии развешаны по всему Парижу и даже за его пределами, по ящику через каждый час рассказывают, какие мы злыдни, а ты толкуешь о каких-то вариантах! У нас, как у того поэта, не помню, как его фамилия, – «и вечный бой, покой нам только снится». Так что готовься, Пигалица, нас ждут великие дела. Медведь, включи-ка радио…
Аня удивленно обернулась к Купцу, но ничего говорить не стала. Ей была непонятна та шальная радость в голосе Демидова, с которой он все это говорил. Создавалось впечатление, что он искренне рад тому, что их в любую минуту могут убить или, в лучшем случае, посадить в тюрьму. Этот огромный, сильный человек казался Ане странным и даже загадочным. Многие мужчины, с которыми ей приходилось общаться, были, по ее мнению, вполне предсказуемы и до определенной степени просчитываемы. Демидов тоже иногда казался Корнейчик простым и понятным, но чаще всего она не понимала ни его самого, ни того, что он делал.
От размышлений об этом демидовском «феномене» ее отвлекло радиосообщение. Машинально прибавив громкость, она внимательно дослушала его до конца. Разведчики не мешали ей, но украдкой следили за тем, как менялось выражение лица девушки.
– Чего ты там услышала? – встревоженно спросил Володя, продолжая петлять по парижским улицам. Машина была снабжена навигатором, на котором были обозначены все посты дорожной полиции. И хотя текст был на французском языке, которого Володя не знал, но он как-то умудрялся ориентироваться в названиях улиц и площадей. Петлял Локис исключительно для того, чтобы по возможности избежать ненужных столкновений с полицией. Он прекрасно понимал, что после аварии на бульваре Парсефик информация об их седане передана всем патрулям.
– Мальчики, – растерянно проговорила Аня. – Только что сообщили: Дроздов и вся его группа погибли в какой-то перестрелке…
– Не может быть! – невольно вырвалось у Демидова. – С чего ты взяла, что это Дроздов? Может, это кто-то другой…
– Действительно, – поддакнул Локис. – Там его фамилию назвали?
– В том-то и дело, что назвали, – ответила Корнейчик. – Оказывается, полиция следила за ним. Не понимаю, он что же, под своей фамилией работал? Ничего не понимаю…
Володя, сверяясь с навигатором, свернул вправо, объезжая залитую ярким светом площадь Бастилии по краю. До клиники оставалось совсем немного.
– Зато мне все понятно, – пробормотал он. – Похоже, Дрозд был прав… Асланов его все-таки достал.
– Так, я что-то еще пропустил? – озабоченно спросил Демидов.
– Асланов считал Шуру своим кровником, – пояснил Локис. – Дрозд говорил, что чеченец поклялся на кинжале найти его, где бы он ни был…
Купец, задумавшись на несколько минут, стал барабанить пальцами по спинке сиденья.
– Ну, что ж, – пробормотал он, когда машина, посигналив, проехала под вывеской «Клиника Бертрана», – поиграем в вендетту. Теперь этот козел мой кровник…
Охрана пропустила машину с разведчиками и Корнейчик беспрепятственно потому, что на лобовом стекле седана был прилеплен специальный пропуск. Дежурный даже не заглянул в салон.
Подъехав к приемному отделению, Локис кивнул Анне:
– Пошли, будешь разговаривать с санитарами…
Глава 36
Вышедший к ним Бертран был, как всегда, бесстрастен и невозмутим. Он вопросительно посмотрел на Локиса, который держал в руках «AUG».
– Лев Моисеевич, – виновато проговорил Володя, – нам опять нужна ваша помощь…
– Я таки хорошо это вижу, – ответил врач, наклоняя голову к плечу и не мигая рассматривая поздних посетителей через толстые линзы. – Скажу даже больше, я ждал, что вы приедете опять… Как видите, не стал ложиться в свою кровать, чтобы уснуть.
– То есть как это ждали? – удивился Володя.
– Очень просто, – вертя большими пальцами, проговорил Бертран-Бертанберг. – Когда кого-то ищут многие люди, чтобы сделать им больно или неприятно, то этот «кто-то» всегда обращается к тому, кто уже однажды помог ему. В данном случае это был я… Пойдемте, я провожу вас.
Он сделал приглашающий жест рукой.
– Минуточку, – остановил врача Локис. – В машине еще один наш товарищ и тот, со сломанной челюстью…
Лев Моисеевич остановился. Кивком он скинул очки на кончик носа и опять пристально посмотрел на Володю и Анну.
– Мне это решительно не нравится, – заявил он после небольшой паузы. – Вы что же, не могли войти все сразу? Или вы стесняетесь? Я что-то не припомню, чтобы люди из вашего ведомства страдали излишней щепетильностью… Или что-нибудь изменилось за то время, пока меня не было в России?
– Мы с Дроздовым из разных контор, – хмуро ответил Локис, направляясь к выходу.
– Зато у вас одинаковое воспитание, молодой человек, – не повышая тона, парировал Бертран. – А это говорит о многом.
Чистыми больничными коридорами разведчики и Анна в сопровождении Бертрана прошли в правое крыло клиники. Спящего Гудаева еще раньше куда-то увезли санитары. Доктор толкнул какую-то дверь, пропуская их в просторный кабинет.
– Ну-с, – Лев Моисеевич удобно сел в мягкое кресло, – дорогие господа диверсанты, рассказывайте, что вас привело к бедному еврейскому изгнаннику. А потом мы подумаем, чем этот изгнанник сможет вам помочь…
– Нам надо где-то отсидеться, – без всяких предисловий заявил Володя. – Переждать шумиху, которая поднялась…
– Шумиха, как вы называете этот скандал, – прервал Володю Бертран, – не поднялась сама. Вы сами ее подняли, своим поведением. Это же уму человеческому непостижимо! За три дня два русских парня умудрились устроить в Париже то, на что у Национального собрания в XVIII веке ушло несколько месяцев. Такое под силу только русским диверсантам!
