Максим Шахов - Контейнер со смертью
– Не будут, – ухмыльнулся Демичев, – вон в бардачке валяется. Что бы ты без меня делал!
Через тридцать минут бешеной езды по бездорожью машина выскочила к небольшому ангару на плато, возле которого стоял небольшой четырехместный самолет. Маленький смуглый человек суетился возле него с фонарем и что-то насвистывал. Увидев машину и выходивших из нее людей, он помахал рукой и блеснул белозубой улыбкой.
Глава 8
Аркадий Николаевич Трушин незаметно почувствовал вкус к жизни. У него образовался определенный круг новых знакомых, которые относились к инженеру с большим уважением и принимали в своем обществе как равного. Он чувствовал, что грядут какие-то изменения в его жизни, и изменения эти будут позитивными. Не зря же его друг бизнесмен Волков так часто отпускал прозрачные намеки. От конкретики он воздерживался, убеждая Трушина, что еще не все решено и что он не любит загадывать наперед. И на работе в КБ все как-то складывалось хорошо. Они заканчивали работу над изделием, а впереди были ходовые испытания. Наверняка светят премии и другие блага, которые просто не могут обойти стороной и самого Трушина.
Беда пришла оттуда, откуда Аркадий Николаевич ее совсем не ждал. Волков, которому Трушин все уши прожужжал жалобами на свою жену, на то, что она выискивает у себя болячки, постоянно ноет, неожиданно пришел на помощь. Он предложил положить жену Трушина на обследование к знакомому главному врачу в частную клинику. Аркадий Николаевич ожидал, что после обследования жена наконец успокоится и убедится, что никаких серьезных заболеваний у нее нет, что все это плод ее фантазий. Заключение было просто ошеломляющим.
Они сидели в кабинете главного врача. Пожилой кардиолог очень энергично расписывал, что ему удалось обнаружить, а Волков грустно смотрел на Трушина. Аркадий Николаевич слушал, но не слышал, что говорил врач. Какие-то термины, специфические выражения. Гвоздем в голове засело главное – жена больна и жить ей осталось не больше года. Попытаться лечить можно, рассказывал врач, но для этого нужна операция, нужны дорогие лекарства. Но в условиях их города этого сделать нельзя. Можно попытаться отвезти жену в Москву, но, насколько знает сам кардиолог, там запись на несколько лет вперед.
Прошло несколько дней. В квартире Трушиных воцарилась ужасная обстановка. Женщина постоянно плакала, вся квартира пропахла корвалолом и валерьянкой. Дочь молчала, как туча, подавленная страшным известием о положении матери. Это были самые страшные дни в их жизни. Страшно было смотреть в глаза женщине, дочери и знать, что ты абсолютно ничего не можешь сделать. Ты будешь жить, ходить на работу и планомерно позволять близкому человеку умирать. Аркадий Николаевич готов был душу дьяволу продать, лишь бы чем-то помочь.
А потом пришел тот самый день, который провел черту, даже не черту, а огромную пропасть между прошлой жизнью инженера Трушина и настоящей. И даже будущей жизнью. И это было очень важно, что у него появилась надежда на будущую жизнь. И за эту надежду он ухватился, как утопающий исступленно хватается за соломинку.
– Аркадий, я позвал тебя, чтобы серьезно поговорить!
Лицо Александра Волкова было каким-то чужим, а голос сухим и скрипучим. Бизнесмен вывез Трушина за город, свернул в лесополосу, где они сейчас и стояли. Аркадий Николаевич чувствовал себя обреченным, и, как обреченный человек перед казнью, он курил жадно, глубоко затягиваясь сигаретным дымом, и никак не мог накуриться.
– Есть люди, Аркадий, которые могут тебе помочь.
– Мне? В чем? – удивленно посмотрели на Волкова больные глаза инженера.
– Оплатить операцию твоей жены за границей.
– Оплатить? Это… Да ведь ты, при твоих деньгах, и то сказал, что не потянешь. Кто же нашелся богаче тебя? И, главное, с какой стати?
– Не догадываешься? Ладно, давай ближе к делу. Тебе предлагают следующее. Жена в самое ближайшее время будет отправлена за границу в специализированную клинику. За ее здоровье можешь больше не волноваться – там свое дело знают. Теперь что касается лично тебя. Да-да, – похлопал Волков Трушина по плечу, – лично тебя. Помнишь, я обещал тебе хорошее достойное место работы и приличные доходы? Ты получаешь это место – место в солидном научно-исследовательском центре. Кроме этого, свой дом, машину. Зарплата, сам понимаешь, на порядок выше, чем здесь, и в долларах.
– Что-то требуется от меня? – упавшим голосом ответил Трушин. – Я правильно понимаю?
– Правильно. Если кардинально меняется твоя жизнь, то и поступок от тебя требуется не менее важный. Нужна техническая документация на то самое изделие, которое вы скоро выпускаете из стен вашего КБ.
– «Нарвал»?
– Именно. Я дам тебе оборудование, с помощью которого ты сможешь быстро скопировать чертежи, формуляры…
– Но в КБ почти ничего не осталось, – почти умоляюще заговорил Трушин. – Документация давно и почти в полном объеме передана на завод. То, что у нас имеется, распылено по отделам, и у меня нет туда доступа. Раньше можно было это сделать, когда работа шла авралом, а теперь… – Неожиданно лицо инженера изменилось от ужасной догадки. – Александр, а вы кто?
– Ну, что же, – усмехнулся Волков, – пора раскрыть карты. Я работаю на разведку другого государства. И я не бизнесмен. Бизнес, это так – прикрытие для того, чтобы легче было входить в доверие к таким, как вы, к чиновникам, членам правительства. Никакой трагедии нет, так что не надо думать о самоубийстве или иных глупых поступках. Вспомните, что поставлено на карту – жизнь вашей жены, благополучие вашей семьи, ваше обеспеченное будущее. А все эти пустые слова, как патриотизм, родина, все это в наше время обесценилось. Причем обесценилось самим же государством, которое претендует на горячую любовь своих граждан. Если бы вы были здесь, в этой стране, обеспечены по своим заслугам, по своему таланту, то и этой ситуации бы не возникло.
– Это немыслимо… – прошептал Трушин.
– Мыслимо. И еще напомню вам, уважаемый Аркадий Николаевич, что бежать в милицию и ФСБ, если вам такая бредовая идея придет в голову, не стоит. Вспомните, что вы рассказывали во время наших застолий, в том числе и о вашей работе. Лично мне ничего не грозит, я вам это точно говорю, а вот вам больше не видать приличной работы. А еще жена…
– Я понял, – поспешно закивал Трушин. – Я все понял. Только видите – я ничем не могу уже помочь.
– Вы должны попасть в группу специалистов, которые поедут на ходовые испытания. Вы же разрабатывали систему навигации.
– Не я один, хотя… Но состав группы уже утвержден. От нашей группы разработчиков едет Игорь Поспелов.
– А двигателисты? Кто разрабатывал ходовую часть, генератор паровой рубашки?
– Вы и это знаете?
– Разумеется! Иначе чем бы нас заинтересовала эта лодка? Практически бесшумная, крейсерская скорость до четырехсот километров в час в подводном состоянии…
Аркадий Николаевич Трушин четыре последующих дня занимался тем, что собирал ту часть информации об изделии, которая была ему доступна. Многие коллеги заметили, как изменился инженер. Он стал угрюмым, молчаливым, часто не отвечал на простые вопросы. Большинство считало, что причиной такого поведения было состояние здоровья жены Трушина.
А потом наступил этот день. Трушина вызвало начальство. Монолог непосредственного руководителя был длинным, и смысл его до Аркадия Николаевича дошел не сразу. Но потом он понял, что волнует руководителя. Он понимает, что в такое время оставлять жену Трушину не захочется, но ситуация безвыходная, и интересы Родины требуют.
Трушин окаменел, когда узнал, что ехать на ходовые испытания придется ему, потому что Игорь Поспелов вчера попал в автомобильную катастрофу и скончался в больнице не приходя в сознание. Это огромная потеря для коллектива, для проекта, для испытаний. И заменить Поспелова может только Трушин.
Вот так, значит, Волков решает проблемы. Не он, конечно, а те, кто за ним стоит. Трушину сначала стало страшно. Но потом он вдруг почувствовал надежду. Пропади оно все пропадом, но если эти люди так решительно настроены, то они сделают все для того, чтобы Трушин смог быть им полезен, значит, они настроены помочь ему в его проблемах, могут помочь, потому что они всесильны. А Игорь… Ну и что, что Игорь! А его собственная жена, а ее жизнь ничего не стоит? Плевать! Ради своей семьи он пойдет на все, пока есть такая возможность, пока он кому-то в самом деле нужен как специалист, как ученый…
– Да, конечно, – с каменным лицом согласился Трушин. – Я понимаю, что поставлено на карту.
– Ну, вот и отлично, – с большим облегчением сказал начальник. – Вы не представляете, как вы всех выручите. Я обещаю, что не забуду вам этого, Аркадий Николаевич. И насчет вашей жены мы подумаем. Не может такого быть, чтобы ничем нельзя было ей помочь!
