Дмитрий Дубинин - Узурпатор ниоткуда
— Но как ты предполагаешь «выгнать» геологов? — спросил Майк не очень довольным голосом. Кажется, его задело упоминание о демократии — все-таки этот человек был рожден в США.
— Вы слышали о «корабле дураков»? — спросил Жоам. — Нет? В общем, в Германии был такой обычай, еще задолго до Гитлера. В каком-нибудь городе организовывали гетто, туда сгоняли сумасшедших и тех, кого считали недочеловеками, а потом связывали их, грузили на баржу и пускали вниз по Рейну или по Эльбе. Баржа уходила в Северное море, а там — как повезет. Либо помрут, либо причалят к какому-нибудь острову, где устроят колонию… Вот и я думаю — сгрузить господ американцев на какой-нибудь плот и отправить вниз по Конго. Течение мощное — их вынесет далеко в море.
— Но ты же понимаешь, что Конго — не Рейн, а Гвинейский залив — не Северное море? — спросил Майк.
— Конечно. Но здесь тоже полно островов… А также пиратских баз. Когда какой-нибудь новогвинейский Джон Силвер увидит, какой жирный кусок попал к нему в руки, он по тупости не удержится, чтобы не взять американских граждан в плен. А потом начнет требовать выкуп. Это закончится тем, что его базу через пару недель разнесут вдребезги, но нас это уже будет мало волновать. Главное, пленники не должны знать, кто напал на их экспедицию. Тогда американцы не станут мстить Контвигии. А к тому времени, когда решат послать новую экспедицию, придется смириться с тем, что новый режим Рузданы откажет ей во въезде.
План Жоама мне показался наивным и гениальным одновременно.
— А где гарантия, что этот гипотетический плот достанется именно пиратам? — спросил Майк. — Что, если моих соотечественников сожрут акулы? Мне бы не хотелось участвовать в мероприятии, в результате которого должен погибнуть хотя бы один американец.
— И ничего хорошего не будет, — добавил я, — если их подберет какой-нибудь сторожевой корабль легальных военно-морских сил, если такие тут имеются. Конголезцы, я думаю, немедленно сообщат в посольство Соединенных Штатов. Вскоре мы увидим, как в Долину Камней Тумана высаживаются американские морские пехотинцы, и Руздана будет взята менее чем за час под предлогом — ты, Жоам, правильно сказал — борьбы за демократию. И все — Контвигия останется де-юре навсегда территорией Анголы, а де-факто — навсегда сырьевой колонией Америки.
— У тебя есть союзники на пиратских базах? — спросил Майк.
— Союзники? — удивился Жоам. — Ну, союзником этого парня я, конечно, не назову, но есть один марокканец, с которым… В общем, иногда можно иметь дело. Зовут его Мусафар. Жаден, как и все пираты. И хорошо вооружен.
— Так может, есть смысл задействовать его, раз нигерийцы не пришли? — развил свою мысль Майк.
— Нет, исключено… Мусафар достаточно осторожен, и никогда не станет влезать в дело, которое пахнет политикой.
— А американцев он согласится принять в подарок? — спросил я.
— Идея неплоха, — хмыкнул Жоам. — Особенно, если учесть, что в последний раз он меня подставил…
Какие-то вопли донеслись со стороны дозорной вышки. Жоам прислушался.
— Какая-то лодка движется к берегу, — сообщил он нам.
Новый вопль с вышки.
— Под белым флагом, — добавил Алварес. — Ну что ж, кто-то хочет решить за меня, что делать дальше. И мне это не очень нравится.
* * *Два дюжих солдата, сопровождавшие незваных гостей, открыли дверь, и пропустили обоих визитеров внутрь помещения на втором этаже, которое Жоам сделал своей штаб-квартирой. Когда-то это было двухэтажное административное здание, построенное явно не без участия советских строителей. Здесь сохранилось кое-что из советского оборудования и оргтехники, навевающей ностальгию: радиоприемник «Альпинист», принимающий несколько местных станций (его подключили к старому аккумулятору), да дисковый телефонный аппарат «ВЭФ», как и следовало ожидать, глухонемой. Более интересной находкой оказалась советская же рация «Глёт», совершенно исправная, в виде одного стационарного блока и четырех носимых, укомплектованных суставчатыми антеннами и запасными батареями.
Вообще, Жоаму, да и не только, повезло здорово. Наши черные друзья прошерстили все аэродромные заведения, уничтожили немногочисленные найденные консервированные продукты, а кое-что из непонятных им вещей варварски изуродовали. На наше счастье, никто из них не заметил металлического люка, присыпанного древним мусором в одном из служебных помещений ангара. На люк наткнулся один из солдат Алвареса, толковый паренек по имени Франку. В подвале мы обнаружили два холодильника с почти разложившимся содержимым, зато пять ящиков консервных банок и два десятка бутылок виски не пострадали. Здесь же нашли алюминиевый ящик, а в нем — три блока сигарет неизвестной мне марки, коробку манильских сигар, два мешка с крупой, похожей на родимую пшенку, и один — с галетами. Галеты твердостью не уступали материалу ящика, но после отмачивания в воде еще годились в пищу. Вода, к счастью, легко добывалась из артезианской скважины.
В ожидании гостей Жоам расположился с таким видом, как и полагается выглядеть безбашенному главарю незаконного вооруженного бандформирования: он уселся в самое удобное кресло, какое удалось найти в помещениях, взгромоздил ноги на стол, застеленный красной скатертью, вооружился автоматом и закурил толстую сигару. Предварительно он немного подумал и положил на стол гранату РГД-5, не знаю уж, боевую или муляж. Нас с Майком он оставил в помещении, усадил на секционные стулья и потребовал, чтобы мы тоже держали оружие наготове.
Когда визитеры вошли в комнату, я испытал легкий шок: обоих черных мужчин я уже однажды видел. И не где-нибудь, а в аэропорту Лагоса, когда тщетно пытался разобраться в том, почему меня не встречает мистер Катлер.
Толстяк и пигмей (в новой кепке) тоже меня узнали и не сумели скрыть своего удивления: как это парень, который смылся у них из-под носа, да еще устроивший им аварию, сидит теперь в форме боевика, да еще при автомате Калашникова, ствол которого направлен почти что в их сторону.
Жоам приказал одному из солдат подать два стула для незваных гостей. Сам попыхтел сигарой (выдохшееся курево воняло ужасно), покатал на столе гранату и прогудел на нарочито скверном английском:
— Чем могу быть обязан, джентльмены?
Толстый «джентльмен», косясь на меня, спросил, не предпочитает ли сеньор командир общаться, к примеру, на банту. Сеньор командир заявил, что предпочитает английский. И повторил вопрос.
Толстяк поерзал и спросил, нет ли среди друзей сеньора командира людей по имени Роберт Кейдж и Майкл Новински. Жоам ответил, что к его величайшему сожалению, мистер Кейдж несколько дней назад погиб в авиакатастрофе, однако мистер Новински здесь, вот он сидит, и тоже будет рад побеседовать с гостями, но не раньше, чем Жоам Фернанду Алварес решит, что для этого пришло время. Кстати, не будут ли джентльмены так добры представиться?
С фантазией у «джентльменов» было не очень. Толстый не нашел ничего лучше, как отрекомендоваться Джоном Смитом. Пигмей подумал и сказал, что его зовут Роджер Буш. Алварес сделал вид, что поверил.
— Откуда вы и какова цель вашего визита? — спросил он.
— Лагос, Нигерия. Мы представляем одну неправительственную некоммерческую организацию, с которой Роберт Кейдж однажды заключил джентльменское соглашение, — сообщил Джон Смит.
— Предмет соглашения? — спросил Жоам.
— Мы обязались выслать к устью Конго два судна. Две морские моторные яхты. Обе переоборудованы: одна — для перевозки сравнительно большого количества людей, другая — для решения некоторых деликатных вопросов.
Жоам удовлетворенно кивнул.
— Где сейчас эти суда?
— Суда находятся на безопасном расстоянии от берега… Больше я вряд ли могу сейчас сказать. Дело в том, что мистер Кейдж не выполнил все условия нашего соглашения… Вернее, он попытался их выполнить, но возникли форс-мажорные обстоятельства, и мистер Кейдж сказал, что рассчитается с нами позднее. Я поверил ему. И поэтому мы здесь.
Джон Смит замолчал.
— Можем ли мы, то есть мистер Новински и я, выполнить условия вашего соглашения с мистером Кейджем? — осторожно спросил Жоам.
— Я допускаю, что вы можете заменить мистера Кейджа, — не менее осторожно заговорил толстяк. — Но у меня есть одна просьба. Если вы ее выполните прямо сейчас, мы продолжим наш разговор.
— Просьба? Какая же?
— Мне бы хотелось, чтобы вот этот человек, — Джон Смит указал на меня, — покинул помещение.
— Это невозможно, — заявил Жоам, сделав небольшую паузу и поиграв гранатой. — Мистер Эндрю Маскаев — мой советник.
— В таком случае, — осклабился Джон Смит, — продолжения разговора не будет.
— Это я буду решать, когда заканчивать разговор, — объяснил ситуацию Алварес.
