Максим Шахов - Чумовой сюрприз для Лондона
Здесь переодеваюсь в свою одежду. Больничную забираю с собой. Дверь запираю. Надо принести масла, смазать петли и замок. Ночевать буду в больнице.
Как проникнуть в подвал соседнего здания? Охрана — сигнализация. Не очень современная. Даже в Интернете можно найти, как она блокируется. Замок — ни о чем.
Надо очень много сделать до вечера. Приготовления к операции не терпят пропусков, каждой мелочи уделяется внимание. Пациенты приходят к доктору с семи утра или позже. Прятаться можно в шкафу. Но если этот похотливый козлик полезет раньше времени в шкаф поменять халат или операционный костюм? Нейтрализовать его раньше времени не стоит. Придет пациент. Доктора нет. Медсестра пойдет в кабинет, а там тело — либо бездыханное, либо просто обездвиженное. Последуют шум, галдеж, паника. Прибежит охрана. Прибудет полиция. Мне это ни к чему. Я люблю тишину, когда ничего не отвлекает. А тут — престижный район. Не последняя в городе клиника. Доктор, который мог увидеть мое лицо. Не стоит рисковать. Значит, мне нужно прийти за несколько минут до прихода Уилсона. Медсестра проводит моего подшефного в кабинет. Полицейский кокетничает с медсестрой. Она из чувства мести начинает отвечать ему взаимностью. Чтобы доктор-самец слышал. На звукоизоляции хозяева явно сэкономили. Медсестра и полицейский-охранник увлечены беседой с полунамеком на секс.
При таком раскладе сил и возможностей у меня есть минута, чтобы тихо нейтрализовать доктора и тело, обладающее информацией. Потом примерно от десяти до двадцати минут на допрос. Работал бы не один, так можно было через подвал вывезти Уилсона в безопасное место или того лучше — в Россию. Там отправить его в «разделочную» и спокойно попивать стакан доброго вина за написанием отчета.
«Разделочная» — она же «чистилище» и «исповедальня». Человек, находясь на пороге Бога, перед смертью должен покаяться в своих грехах. Чтобы чистым предстать на Суд. Наши спецы помогают человеку облегчить душу. И он расскажет все, что нужно Предприятию. Ни разу не видел и не слышал, чтобы кто-то вернулся из «разделочной» и вновь приступил к работе. Вышел и не вернулся. Вернее будет, вывели, и не вернулся. Так было и с несколькими офицерами. Они прибыли из командировки. Вывели… И не вернулись. Через месяц на их место усаживается новичок, он думает, что его повысили — из «обеспечения» поднялся до «контролера»! Радостный, как щенок. Бегает, лает, ластится и не понимает, глупый, что вакансия ему освободилась не потому, что офицер выслужил пенсию или погиб на задании… Вывели. И не вернулся. Молодой проставляется, «вливается в коллектив». А «старики» первый тост встают и, ни слова не говоря, выпивают молча. За того, кого отправили на «конвейер Бабы с косой». Некоторые называют «разделочную» «бледные скачки». От Библии — «Всадник бледный».
Но я сейчас на сцене один солирую. И не удастся мне вывезти Уилсона из Англии. Даже из здания толком вытащить не удастся. На себе нужно тащить. Пусть даже без сознания погружу на каталку. Что дальше? «Скорой» рядом с «заряженным» водителем не будет. А куда потом с телом в одиночку? Не получится! Значит, пятнадцать минут на допрос.
И я начал колесить по Лондону. Менял транспорт: метро, такси, автобус, такси, пригородный поезд. Потом снова возвращался в город, делал покупки в разных районах города. Покупка только одного предмета. Расчет наличными. Все как всегда.
Вечер прошел за подготовкой к завтрашнему дню. Ничего нельзя упустить, ничего нельзя забыть.
Ночь. Сон рывками. Подсознание снова и снова прогоняет ситуацию, просчитывает варианты. Грязное постельное белье подо мной сбивается за ночь в один комок. Надо мышцы привести в тонус и отвлечься. Зарядка. Душ. Плотный завтрак. Неизвестно, когда мне удастся поесть в следующий раз.
В восемь ноль-ноль покидаю временное пристанище. Тридцать пять минут уходит на дорогу.
Подвал соседнего здания. Проникаю тихо и незаметно. Два часа вчера потратил на то, как быстро обезвредить сигнализацию. Получилось за тридцать две секунды.
В этом же подвале есть выход в канализационный коллектор. Вытаскиваю ключ от замка люка. Как хорошая монтировка. Замахнешься, и у слабонервного испуг случится. Можно обороняться такой кочергой. Открыл замок. Крышку люка приоткрыл, подложил между краем люка картонку. В случае необходимости всегда могу туда быстро нырнуть, закрыть изнутри замок, как будто ничего и не было. Если буду уходить по основному варианту — откуда пришел, то картонку следует выдернуть, люк встанет на свое место.
Расположил на полке пару «сюрпризов», на случай экстренного отхода, чтобы задержать преследователей. Это «зажигалки». Кидаешь на пол, и пламя поднимается до потолка. Также и пару флаконов с дымовой завесой. Эти можно кидать, можно и просто оставить. В случае пожара стекло лопнет, и все затянет непроницаемой завесой дыма. Банально, пошло, по-уличному, но я должен действовать нестандартно. Отстреливаться не могу. А преследователей это не остановит.
Вчера мне удалось угнать старенькую «Тойоту». Ее оставил недалеко от входа в клинику. Это уже на самый крайний случай. Нет, не для отхода. Для отвлечения внимания. У нее под капотом и рядом с бензобаком установлены две «зажигалки». Одна SMS на два телефона, и машина начинает гореть, привлекая к себе внимание. Потом она взрывается. Очень дешево и эффектно, но, надеюсь, не понадобится. Полиция через пару дней обратит внимание на машину, отбуксирует владельцу. Только специалист на техническом обслуживании обнаружит эти дьявольские приспособления.
Дверь в клинику. Из баллончика распрыскиваю смазку на петли, замок. Ржавчина отойдет, и металл будет в смазке. В случае побега у меня счет пойдет не на секунды, а на их доли. Все как в большом спорте. Только здесь приз — собственная жизнь.
Одежду оставляю. Переодеваюсь в больничную униформу. Отдал ее в химчистку. Постирали, погладили. Изготовил бейджик. Приобрел докторский стетоскоп у старьевщика. Не новый, немного поцарапанный, рабочий инструмент. В руках папка-планшет с прижимом, там находится настоящая история болезни. Ее я украл в больнице во время вчерашнего обследования города. Там же прихватил и поношенные туфли доктора. Размер подошел. В кармане халата торчат две ручки. Тоже из больницы. Кто знает, может, у докторов своя этика и они отдают предпочтение только определенной марке ручек.
Время? До прибытия «мадам» Уилсон пятнадцать минут. Пора. Задержал дыхание, приоткрыл дверь. Тихо. Вышел. Прикрыл дверь. В подвале никого. Первый этаж, в коридоре народа больше, чем вчера. Иду по длинному коридору, лицо приветливое. Навстречу медсестра. Улыбаюсь на ходу. Она также отвечает мне улыбкой. Кто-то из пациентов пытается меня остановить, чтобы что-то спросить. Виновато извиняюсь, стучу по стеклу циферблата часов. Спешу. Очень спешу. Лестница. Дверь в операционную.
Руки в перчатках потеют, да и на лбу чувствую испарину. Давно я так не волновался. Если бы меня ждали, то устроили бы внизу, в подвале, засаду. Посторонних нет, нужно успокоиться, иначе сделаю ошибку. В операционной по-прежнему стерильно чисто. Если посмотреть на это помещение с точки зрения палача — идеальное место для пыток. Человек боится стерильности, боится врачей. Я уже молчу про страх человечества перед стоматологами. Посади тело в зубоврачебное кресло, зафиксируй его, разложи блестящие инструменты, включи бормашину, оденься как доктор — халат, шапочка, маска. И начинай задавать вопросы, все что хочешь расскажут.
И эта операционная — мечта палача. Она буквально забита оружием. А вот из этих двух баллонов закиси азота и кислорода можно соорудить вакуумную бомбу. Разнесет половину этажа. Даже если просто открыть кислородный баллон, а рядом поставить масло, то тоже хватит. Кладу несколько шприцев. Ампулы со снотворным и наполненный шприц с адреналином. Пока все по плану.
Звуки. Звуки. Что там происходит? Прощается доктор с пациентом. Будет переодеваться? По медицинским нормам должен поменять халат. До визита семь минут.
Он говорит медсестре, чтобы приготовила ему кофе. Он сейчас подойдет. Доктор мчится в предоперационную, отступаю в операционную. Прижался к стене, слева от двери. Дверь меня прикроет. Ну, а в случае непредвиденных обстоятельств… Нейтрализуем доктора. Мне его по-любому придется нейтрализовывать. Только по плану позже. Ладно. Ждем.
Доктор побежал в туалет. Было слышно, с каким удовольствием и облегчением он крякал и пыхтел, сопел в нужнике. Доктор — тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо.
Потом, судя по звукам, он тщательно вымыл руки и переоделся. Почти бегом в приемную. Я следом — в предоперационную.
— Доктор! Мистер Уилсон ждет вас.
— Добрый день!
— Здравствуйте! Как поживаете?
— Спасибо. Все хорошо. А кто ваш спутник? Друг?
— А, этот? Нет. Что вы! Это мой телохранитель!
