Владимир Гриньков - Человек с двойным дном
Парень сел за руль машины. Ему, наверное, хотелось уехать как можно скорее.
– Подожди! – заторопился Корнышев.
Рванулся было к машине, но остановился, наткнувшись на взгляд девушки. В нем были неприязнь и настороженность. Машина умчалась прочь. Парень так спешил уехать, что проскочил перекресток в тот момент, когда светофор переключился с зеленого на желтый.
Корнышев пошел по улице. Он и узнавал эти места, и одновременно не узнавал их. Даже те дома, которые здесь стояли издавна, он не мог бы вспомнить. Не мог сказать, что именно этот вот дом или вон тот, к примеру, он узнал, сейчас его увидев. Ни одной из построек Святослав не мог бы выделить. Он узнавал московскую улицу вообще. Как образ. Вот так выглядит московская улица. Точка. Это зрительная память. Так взрослый человек по одному лишь силуэту способен отличить православный храм от мечети. И не важно, что это за храм и что за мечеть. Просто храм. Просто московская улица.
А трамвая нет, что странно.
Возможно, трамвайные пути сняли. Не ходит больше тут трамвай. Так Корнышев сам себе объяснил. Пути сняли, дорогу асфальтом закатали. Бывает. Надо же было как-то все это объяснить.
Он успокоился и даже, вроде бы, узнавал теперь места, где пролегал его путь. Вот тут, за поворотом, церковь, кажется, была… Нет, нету церкви. Странно! Или он перепутал переулки? Но места ему явно знакомые. Сквер. Он, кажется, его узнал. И вот этот магазин напротив. Не заходил туда никогда, но видел, вроде бы. А в двух кварталах отсюда – рынок. Недосуг свернуть, чтобы проверить, но наверняка он там сохранился. Да, теперь переходим эту улицу, потом еще один квартал – и он у цели.
Корнышев прибавил шаг, обрадовавшись. Ночь куполом накрыла город. На улицах – безлюдье. Корнышев ничего этого не замечал. Он почти бежал. До того, как он увидит дом Лены, оставалось несколько мгновений. Корнышев повернул за угол и остановился так резко, будто наткнулся на стену.
Дома Лены не было. Корнышев помнил, как он выглядел. Ясно себе представлял. А тут – ничего похожего. На том месте, где Корнышев ожидал увидеть знакомый дом, высилось офисное здание. Стекло, металл, бетон – и ни единого лучика света в окнах. Только подсветка по фасаду – холодная, чужеродная, отталкивающая. Будто кто-то железный и бесчувственный вломился в ту, прежнюю жизнь Корнышева, в саму его память и раздавил один из уголков той памяти, один из дорогих милых уголков. Потрясенный случившимся несчастьем, Святослав смотрел на черную громаду здания.
Он знал, что он – Корнышев. Знал, что он – это он. Ни секунды в этом не сомневался. До той поры не сомневался, пока на кладбище не обнаружил в привычном вроде бы месте чужие незнакомые могилы. Только он тогда еще не понял, что дрогнул. Не осознал этого факта. Он думал, что отправился к Лене Евстигнеевой на ночь глядя только потому, что жила она не так уж далеко, а ему негде было переночевать. На самом деле он дрогнул. Заметался. Ему нужно было получить подтверждение того, что он не сошел с ума. Срочно. Найти кого-то. Кто бы мог сказать ему… Как там говорил генерал Захаров? «Славка! Привет! Сколько лет, сколько зим!» Из всех, кто так мог сказать, Лена оказалась ближе всех. Он так думал. Он к ней спешил. Почти бежал.
Лены нет.
Но Лена была! Он о ней помнил! У них с Леной было общее прошлое…
Или не было?!
* * *Луч света. Ярко и тепло. Корнышев открыл глаза и резко поднялся. Он сидел на скамье в пустом вагоне электрички. Яркий солнечный свет слепил глаза.
Этой ночью Корнышев набрел на железнодорожный отстойник. Нашел там вагон, в котором была открыта дверь. Он это помнил. И то, как метался накануне по Москве, тоже помнил. Все в порядке у него с памятью. Он помнит то, что видел. Он отдохнул и снова ощущал себя уверенным и сильным… И еще – голодным.
Святослав вышел из вагона, перемахнул через забор. Впереди виднелись дома жилого квартала. Корнышев неспешно побрел туда. Город проснулся. Улицы заполнены людьми. Он чувствовал себя в безопасности. Через четверть часа он увидел работающее кафе. Единственный посетитель, прыщавый малый в строгом офисном костюме, торопливо поглощал омлет. Приехал откуда-нибудь из Таганрога, снимает в Москве жилье. Одинок, работает в банке, каждое утро завтракает здесь. Корнышев походя расшифровал чужую судьбу. Сел за столик. Официант поспешил было к Святославу, держа в руках меню, но тот его остановил, сказав:
– Мне то же самое.
И показал на омлет на соседнем столике.
Пока готовили завтрак, Корнышев размышлял о том, что будет делать дальше. Пытался придумать себе занятие. Не получилось. Он был один. Впервые за много-много лет. Непривычное ощущение. Прежде он всегда был с кем-то. Его окружали люди, много людей. Не просто людей, а коллег. Они были командой. И в этой команде – Корнышев. Ему приказывали – он выполнял. Или он приказывал, и тогда приказ выполняли его подчиненные. Это была система. Механизм. В механизме много деталей, каждая выполняет свою функцию. А теперь, когда Корнышев совершил побег, он из механизма выпал. Отдельно существующая деталь, которая уже никакой функции выполнять не может. Потому что находится вне механизма…
– Пожалуйста! – произнес вынырнувший из-за спины Корнышева официант.
Желтый кругляш горячего омлета сверху был присыпан сыром. Аромат дурманил. Корнышев не видел горячей еды уже несколько дней. Для него это был поистине королевский завтрак. Но ел он невнимательно, в мыслях вернувшись во вчерашний день. Надо спокойно все обдумать. Хладнокровно проанализировать, что произошло. Разобраться, в чем причина.
Он пришел на кладбище, к родительским могилам. А могил там не было. Чужие – были, а родительских – нет. Потом он отправился к дому Лены Евстигнеевой. Но и дома тоже не было. Там новое здание построили. Ну тут проблемы нет. Старый дом снесли, Лену переселили. Если бы Корнышеву не приходилось прятаться, он бы вычислил новый адрес Лены без труда, через адресный стол. Так что все нормально. Нормально все. Было бы нормально… Если бы генерал Захаров не сказал ему, что он – не Корнышев. Что он – какой-то другой человек, который пока не знает, кто он такой.
И слова генерала, и вчерашние безуспешные поиски на кладбище и в городе – все это как-то цеплялось друг за друга, какая-то связь была между всем этим. Он – не Корнышев. В это можно не верить. Но и объяснить происходящее никак не получается.
Святослав задумчиво смотрел на муху. Муха ползла по поверхности стола. Остановилась.
Надо искать еще какие-то доказательства его связи с этим городом. Он здесь жил. Он по этим улицам ходил. Да, здесь не было дома, в котором он провел детство, не было двора, в котором гоняли мяч с друзьями, не было института, в котором проучился целых пять лет – все это осталось в Питере, не пойдешь, не посмотришь, не убедишься в том, что тебя там помнят. «Славка! Привет! Сколько лет, сколько зим!»
Но здесь есть Свиблово. Он вспомнил про Свиблово и понял, что нашел решение. Он там жил. Окраинный московский район. Пятиэтажки в окружении деревьев. Когда он переехал из Питера, ему выделили двухкомнатную квартиру. Потому что он сразу предупредил генерала Калюжного о том, что намеревается перевезти в Москву своих родителей. Он их перевез. И они какое-то время жили в той свибловской квартире вместе.
А потом родители умерли, один за другим. С разницей в один год.
Муха снова отправилась в путь. Побежала по столешнице. Но далеко не убежала: Корнышев прихлопнул ее тетрадкой меню. Затем аккуратно поддел салфеткой и положил муху под крохотный кусочек омлета в своей тарелке, остаток роскошного завтрака. Поднял глаза. Второй посетитель кафе, парень из офиса, с недоумением наблюдал за махинациями Корнышева.
– Денег нет, – задушенным шепотом сообщил ему Корнышев.
Не выдавай, мол, брат.
А парень бы и не решился. Потому что у Корнышева лицо было в свежих рубцах, и выглядел он пугающе.
– Официант! – возвысил голос Корнышев.
Халдей примчался, дежурно изобразил усердие.
– Это что? – тихо, но внушительно осведомился Корнышев.
Вилкой подцепил кусок омлета. Увидев муху в тарелке, официант оцепенел.
– Старшего зови! – все так же внушительно потребовал Корнышев.
– Нет старшего! – доложил официант. – Будет через час.
Слишком рано. Утро. Спит еще начальство.
– Я зайду, – сказал Корнышев. – Через час. Будет разговор.
Поднялся из-за стола и вышел из кафе. Официант растерянно смотрел ему вслед. Про деньги даже не заикнулся.
А у Корнышева действительно денег не было. Последние сто рублей в кармане.
* * *В первое мгновение, когда Святослав вышел из вагона на платформу, станция метро «Свиблово» показалась ему знакомой. Будто он узнал ее после многих лет, прошедших с последнего посещения. Но тут же поймал себя на мысли, что точно так же мог признать и любую другую окраинную станцию Московского метрополитена. Они все на одно лицо. Узкая длинная платформа. Колонны, как правило. Стены плиткой облицованы. Стандартный минимализм.
