Борис Седов - Кастет. Первый удар
И Кастет достал очередную купюру с портретом Бенджамина Франклина, который, кстати, никогда не был президентом США.
— Это аванс, еще столько же завтра вечером, остальным по стольнику. Нормально?
— Нормально, — кивнул Щеглов. — Что делать-то надо будет?
— Да ничего. Поприсутствуете при моей встрече с одним человечком и — все.
— Это опасно? — серьезно спросил Щеглов.
— Нет, не думаю, — так же серьезно ответил Кастет.
Потом быстро, по-деловому, обсудили технические детали — как и где встречаться, как связь поддерживать.
Кастет дал старшине свой номер телефона и спросил:
— Может, трубка тебе нужна?
— Да нет, у меня есть.
На том и расстались.
За эту часть операции Леха был полностью спокоен. Оставалось сделать еще один звонок и встретиться еще с одним человеком.
* * *Леха настойчиво звонил Башметьеву, тому самому транспортному капитану, что устроил его в «Суперавто». Домашний телефон упорно не отвечал, абонент трубки был «временно недоступен». Но Кастет был упорен, и мобильный Башметьева наконец отозвался.
— Привет, это Леша Костюков.
— Привет, ты чего на работу не ходишь? Запил, что ли?
— Потом объясню, сейчас встретиться надо.
— Давай, встретимся. Сегодня —тридцатое, давай после праздников, числа шестого-седьмого…
— Ты не понял, встретиться надо сейчас!
И сказал это Леха таким голосом, что Башметьев согласился:
— Ладно, давай сейчас. Только я у бабы, понимаешь…
— Диктуй адрес, подъеду посигналю, оденься пока!
Адрес был тот самый, по которому всю свою жизнь был прописан Леха Костюков, поэтому искать дом не пришлось. Башметьев уже курил на тротуаре.
— Что у тебя за дело, меня баба там ждет…
— Ты не в восемнадцатой квартире был?
— В восемнадцатой.
— Бабу не Алеся зовут?
— Алеся! Ты ее знаешь, что ли? Крутая телка, согласись! Дорогая, правда, но того стоит!
Леха согласился, что телка крутая, а о цене сказать ничего не мог, лично ему она стоила несколько лет жизни.
— Дело такое — мне завтра нужен автобус с надежным водилой. Таким, что язык за зубами держать умеет. Поэтому к тебе обратился, как к боевому товарищу.
Насчет боевого братства Леха, конечно, загнул, но капитану Башметьеву польстил. Тот приосанился, словно парадный мундир надел.
— Есть у меня такой водила, — сказал он после долгой паузы.
То ли выбор был слишком велик, то ли мысли об Алесе отвлекали.
— Мужик в годах, пенсионер уже, но водитель классный и автобус у него бегает будьте нате. Дай трубку, прямо сейчас и позвоню. Зовут его — Иван Сергеевич, как Тургенева, легко запомнить, — говорил он, набирая номер. — Сергеич, ты завтра свободен? Заказик для тебя есть, срочный. Вот, передаю трубку, сам поговори.
Леха быстро договорился с Иваном Сергеевичем и, пряча трубку, спросил:
— Не трепач этот твой Тургенев?
— Ты что! Знаешь, какой у него последний заказ был? Он братву на разборку возил, куда-то за город, представляешь! Об этом только он знает и я, ну — еще те пацаны, что в живых остались. Его в ментовку таскали, таскали, да все без толку. Он, как приехал, всю обивку на сиденьях сменил и коврики из салона выкинул, все ж в крови было. А ты говоришь — трепач!
— Спасибо, братишка, выручил!
— Спасибо, оно — сам знаешь… Ты на работу-то думаешь выходить?
— Думаю, — серьезно ответил Кастет, — постоянно думаю.
Башметьев полетел на крыльях любви к страстной, но дорогой Алесе, а Леха задумался о том, ехать ли ему в гостиницу к Жанне или позвонить одинокой девушке Иришке… Мачо — у них свои проблемы!
* * *Кастет проснулся оттого, что на него вскарабкалась Жанна. Девушка с тяжелым характером и нелегким телом.
— Эй, ты думаешь девушку трахать или нет?
— Думаю, — ответил Леха, окончательно просыпаясь, — только об этом и думаю. Но хочется, понимаешь, чего-то нового, необычного, порадовать тебя хочется своей изобретательностью и выдумкой…
— Ты меня хоть миссионерской позицией пока порадуй!
— Миссионерская? Знаю, это когда жена лежит на спине, а муж — на Гавайях, типа, миссионер.
От однообразного секса в миссионерской позиции Леху спас телефонный звонок. Кастет ящерицей выскользнул из-под оскорбленной до глубины телес Жанны и схватился за спасительную трубку.
— Арво Янович, главстаршина Щеглов докладывает. Собрано сорок пять человек, ждем в районе Румянцевского садика.
— Добро! Бери тачку и летом — ко мне, «Невский палас», номер 618. Машину не отпускай, дам денег и поедешь в Апрашку, своим пацанам шмоток купишь — куртки, спортивные штаны, кроссовки, чего там еще надо, чтобы у ребят товарный вид был. И старшего за себя оставь, чтобы не разбежались.
— У меня не разбегутся, — уверенно ответил Щеглов.
Не успел Леха положить трубку — новый звонок.
— Куда транспорт подавать, Арво Янович?
—Добрый день, Иван Сергеевич! Подгоняйте автобус к Румянцевскому садику, знаете, на Васильевском?
— Вестимо, знаю, всю жизнь в Питере. Минут через сорок буду.
Кастет продолжал держать немую пока трубку и бездумно смотрел на Жанну. Та тоже смотрела на него, но с интересом.
— А знаешь, Арво, когда ты приехал вчера днем, от тебя сильно порохом пахло.
— Может быть. Я в тир заезжал, пострелял немного…
— А вечером по телевизору рассказали, что перестрелка была за городом. В то самое время, что тебя не было…
— Правда? Я ж телевизора не смотрел, расскажешь потом?
— Угу! А в тир в следующий раз меня возьми, я тоже пострелять люблю, меня папка научил. У меня и пистолет есть, с разрешением…
— А кто у тебя папка, военный?
— Нет, Арво, папка у меня мент, сейчас, наверно, самый главный в городе, — и поглядела так пристально, Лехину реакцию ожидая.
— Круто! — спокойно сказал Леха и начал одеваться.
* * *Гена Есаул позвонил ровно в десять. Разговор был коротким.
— Ждут тебя, Арво, в 12.00 на дамбе, что в Кронштадт ведет. Знаешь?
— Знаю.
— Там, по левой стороне, как из города ехать, машина будет стоять пожарная, красная такая машина, приметная. Вот там, на бережку, тебе стрелка и забита. Мент грозился, что один на стрелку приедет, но не верю я ментам, а ты, Арво Ситтонен, веришь?
— Я — как ты, Гена.
— Ну и правильно… — Есаул помолчал немного и добавил: — Ты, это, после стрелки позвони мне. Ну, что да как, и вообще…
— Лады, Гена, спасибо тебе!
— Чего там, позвони только, обязательно.
Леха задумчиво поглядел на замолкшую трубку, потом на Жанну и вышел в гостиную, где в окружении полиэтиленовых мешков с одеждой пили кофе главстаршина Щеглов и телохранитель Паша. Налил себе из остывающего уже кофейника, сделал глоток. Поморщился.
— Заказать? — Паша поднялся к двери.
— Закажи, сейчас выпьем на дорожку, да поедем.
Вернулся в спальню, где в постели сидела грустная, готовая заплакать Жанна.
— Ты чего? — спросил он, снова доставая трубку.
— Порохом пахнет.
— Что?
— От куртки, говорю, порохом пахнет. В тир опять поедешь?
— Какой тир? Сегодня праздник, 1 Мая, а по праздникам тир не работает.
— А пистолет зачем?
— На всякий случай, сама говорила — перестрелка вчера была, а бедного бизнесмена всякий обидеть может. Пусть будет… — и машинально выщелкнул и проверил обойму.
Потом позвонил «дяде Пете».
Тот отозвался сразу, выслушал внимательно. Сказал:
— Плохо. Место плохое, голое, стрелков там поставить некуда. Может, все-таки дать тебе пару человечков?
— Не надо, спасибо, люди есть.
— Ну, смотри сам… Узнал я — на встречу пойдет капитан Марчук, ты его сразу отличишь, с ним еще двое. Не бойцы, так, вроде телохранителей. Вот и все вроде, удачи тебе, Леха!
* * *В «Пассате» ехали Паша, Кастет и главстаршина Щеглов.
Леха в который раз наставлял его:
— Главное — ни во что не вмешивайтесь, стойте такой спокойной, грозной массой в сторонке — и все! Что бы ни происходило — не суйтесь, я сам разберусь.
Щеглов, одетый в новенькую, скрипящую кожей куртку, спокойно молчал, положив большие ладони на колени. Щеглов был спокоен, а Леха волновался, он всегда волновался, когда приходилось отвечать за чужие жизни, хотя сегодня и опасности-то никакой быть не должно. Не к бандитам, к ментам на стрелку едут, а ментам вроде не с руки ни с того ни с сего стрельбу затевать. Но все равно — волновался — лучше бы один поехал, а получилось так, что нельзя одному…
Пожарную машину видно было издалека. Она стояла на пятачке грязного песка с разбросанными там и сям ржавыми консервными банками и полусгнившим топляком. Посреди площадки — старое кострище, а сбоку, на бетонном блоке, который забыли положить в тело дамбы, сидели три человека — ждали солидного заказчика ста двадцати загранпаспортов.
Организованно, по-военному, выгрузились и пошли на встречу — впереди Кастет, чуть сзади — Паша-телохранитель, еще поодаль — Щеглов во главе своих курсантов. Смотрелись они, надо сказать, солидно, и на марше, и когда живописной черно-кожаной группой расположились среди чахлых кривых кустов. Рослые, плечистые, с короткой курсантской стрижкой — типичная организованная преступная группировка, как ее представляют обыватели и кинорежиссеры.
