Альберт Байкалов - Час последнего патрона
— Мы пришли? — спросил Шамиль.
— Да, — подтвердил бородач. — Кстати, меня зовут абу-Кутейб.
Глава 40
Мастера своего дела
— Довели народ! — делано возмущался Гниляк, выкладывая из рюкзака банку тушенки и булку хлеба. — Ни пенсий, ни зарплат!
— У нас хоть картошка с соленьями есть. — Николай вздохнул. — В городах совсем беда.
— Как только вы живете? — вторил Гниляку Речник.
— А ты словно с луны свалился, — раздался от плиты возмущенный голос хозяйки. — Все сейчас перебиваются, кто как может. Или не местный?
Берса зло посмотрел на Речника и сказал:
— Он из России приехал.
— Доброволец, значит, — сказал Николай. — А говор вроде как наш.
— Так ведь я родом из Днепропетровска, — соврал каратель. — На заработки укатил семь лет назад. А как война началась, так и вернулся.
— Но до дома не доехал, — констатировал Николай и посмотрел на Берсу. — А ты откуда будешь?
— Я тоже доброволец. Из Чечни приехал. Слышал?
— А как же! — воскликнул мужчина. — Я вашего одного здесь видел.
— Здесь много чеченцев.
Хозяйка выставила на стол железную чашку с вареной картошкой.
Гниляк достал нож и принялся открывать банку с тушенкой.
Речник стукнул по столу донышком бутылки.
— Это для аппетита.
— Я слышал, будто у вас с этим строго, — заявил Николай.
— В меру можно. — Гниляк вывернул тушенку в картошку и стал мешать ее ложкой. — Зовите своих дочерей к столу, — распорядился он.
— Они уже спать легли! — Словно ища подтверждения своим словам, Николай посмотрел на жену.
Берса нервничал. Прошел час, как они вошли в этот дом, однако дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Он подробно объяснил, как вести себя, но его подопечные до сих пор не сумели вступить в конфликт с хозяином дома. Конечно, можно просто избить его, а жену и дочерей изнасиловать. Но тогда никто не поверит, что это дело рук ополченцев. Мало ли кто сейчас надевает форму.
— Послушай, а ты почему не воюешь? — наконец спросил Речник и с задумчивым видом уставился на Николая.
— Действительно, — поддержал его Гниляк. — Все нормальные мужики сейчас свою землю защищают.
— Призовут — пойду, — ответил Николай.
— Значит, ждешь повестки от военкома? — спросил Гниляк.
Николай растерянно пожал плечами.
— Да хоть бы и так.
— Сейчас призыв в украинскую армию идет, — напомнил о себе Мосляк, скучавший у стены. — Он, наверное, туда метит.
— Да вы чего, ребята? — Николай переводил взгляд с одного «ополченца» на другого и рассеянно хлопал глазами. — За кого меня держите?
— За труса, — констатировал Мосляк.
— Я вообще-то не против, — побледнел Николай. — Только астма у меня.
— Астматик! — Речник повеселел. — Ты посмотри!
— Он, между прочим, в шахте ее заработал, — возмутилась жена. — Двадцать лет в забое!..
— Ты иди к детям, — сказал ей Николай.
— Ничего себе дети! — заявил Речник. — Хотел бы я таких удочерить!
— Вы чего себе позволяете? — возмутился Николай.
Речник переменился в лице.
— Неси паспорт!
— Чего? — протянул Николай.
— Паспорт! — повторил Речник.
Гниляк взял со стола бутылку, открутил пробку и разлил по стаканам.
— Давайте пока выпьем.
Николай тем временем встал и вышел в другую комнату.
Речник с Гниляком взяли стаканы. Берса дал понять, что не будет. Мосляк даже не подошел к столу. Он бесцеремонно изучал взглядом все выпуклости на теле хозяйки, возившейся у плиты.
Выпив, каратели налегли на картошку. Ели с жадностью, торопились, ведь впереди еще много работы. Берса брезгливо наблюдал за ними.
Наконец появился Николай с паспортом в руках.
— Соколов Николай Николаевич, — прочитал Гниляк и вскинул на него взгляд. — Сядь!
Мужчина подчинился.
Гниляк перевернул страницу.
— Так у тебя еще и сын есть?
Вместо ответа Николай кивнул.
— Двадцать шесть лет. — Гниляк присвистнул и окинул взглядом жену Николая. — А ты хорошо сохранилась.
— В ополчении он? — спросил Мосляк.
— Еще до войны в Днепропетровск переехал. — Николай вздохнул. — Там на заводе работает.
— На заводе, говоришь?! — Гниляк хищно прищурился. — А как же мобилизация?
— При чем здесь это? — Николай захлопал глазами.
— А при том, что врешь ты все! — сделал вывод Гниляк. — Воюет он против нас!
— Точно! — согласился с ним Мосляк. — Там всех в армию призвали.
— Я ему в обед звонила, — запричитала женщина. — Как работал, так и работает!
— Врешь! — поднимаясь со своего места, прорычал Гниляк. — Каратель ваш выродок!
Женщина неожиданно взвыла и устремилась в комнату.
Мосляк вскочил и преградил ей путь.
— Назад!
— Да что же это такое? — простонала она.
— Значит, ты, папаша, убийцу народа Донбасса вырастил? — постукивая паспортом по ладони, сделал вывод Гниляк.
— Может, хватит изгаляться?! — возмутился Николай и потянулся за паспортом.
— Руки! — Гниляк ударил его по обратной стороне ладони.
— Надо обыскать дом! — не вытерпел Берса. — Возможно, хозяин хранит оружие.
— Чего вы ко мне привязались? — взорвался Николай. — Что я вам сделал?
Берса многозначительно посмотрел на Речника, взглядом показал на выход из комнаты и заявил:
— Проверь, что там.
Каратель выразительно кивнул и устремился выполнять приказ.
— Куда! — Проявив незаурядную прыть, Николай вскочил и толкнул Гниляка в грудь.
Тот не удержался на ногах и полетел на Берсу.
Из комнаты донеслись крики и звон стекла.
Женщина завопила и вцепилась Мосляку в лицо. Тот схватил ее за подбородок, с силой сдавил и толкнул. Она перелетела через всю кухню, врезалась в стену затылком и без чувств сползла на пол.
— Изуверы! — взревел Николай, хватая табурет.
Однако он успел лишь поднять его над головой. В следующий момент Мосляк двинул ему кулаком в подбородок. Мужчина развернулся вокруг своей оси и выронил табурет на спину Гниляка, который как раз пытался выпрямиться. Увидев, как он скорчился от боли, Берса положил ему на лоб ладонь и с силой толкнул. Гниляк упал под ноги Николая.
Занавеска отлетела в сторону, и на пороге появилась младшая дочь Соколовых. Кофточка на ней была разодрана, губы разбиты.
— Папа!
— Иди ко мне! — Мосляк вытянул к ней руки. — Сладкая моя!
В следующий момент Николай бросился ему на спину. Мосляк не удержался на ногах и полетел на пол. Гниляк поднялся и бросился на помощь дружку. Они навалились на Николая и стали мутузить его кулаками.
— Мама! — вопила девушка, прижав ладони к щекам.
— Сука! — Гниляк залепил ей кулаком в лицо.
Она влетела в комнату и упала на спину.
— Ну вот и все. — Гниляк трясущимися руками расстегнул ремень, перешагнул через хозяина дома и навалился на девушку.
Глава 41
Новый вид искусства
— Что же привело тебя в эти края? — оглядывая студию, спросил Вахид. — Ты не похож на человека, для которого война является смыслом жизни.
— Правильно, — сказал абу-Кутейб, усаживаясь в неглубокое кресло. — Я вне войны и даже мира.
— Разве так бывает? — Вахид откинулся на спинку дивана.
— Я над всем этим. — Кутейб поднял локти и скрючил пальцы словно сокол, зависший над мышью.
— Уж не хочешь ли ты сравнить себя с богом?
— Я художник! — Кутейб ударил ладонями по подлокотникам кресла.
— Где же твои картины? — Шамиль обвел удивленным взглядом комнату, заставленную видеокамерами и разными приспособлениями, назначения которых он не знал.
Кутейб улыбнулся так, словно перед ним был несмышленый ребенок.
— Я снимаю кино…
— Погоди! — Словно силясь что-то вспомнить, Вахид поднял указательный палец. — Убийство перед телекамерой американского журналиста — твоих рук дело?
— Да!
— Хорошо снято, — на полном серьезе похвалил Вахид. — Но что тут такого?
— Как ты думаешь, что испытывают мои соотечественники, когда просматривают в Интернете небольшие фильмы от Исламского халифата?
— Страх? — попытался угадать Вахид.
— И не только. Их восхищает то, что делают наши братья.
— Возможно, ты и прав, — задумчиво проговорил Вахид.
— Людям приелся голливудский продукт. Сняты тысячи фильмов, никого уже не удивишь самыми изощренными спецэффектами. Все подспудно знают, что смерть на экране не настоящая. То, что делаю я, — абсолютно новое направление мирового искусства. Люди тянутся к нему. Но мы работаем не только для того, чтобы запугать обывателя. Именно от нас мусульмане во всем мире узнают правду о настоящем исламе, после чего едут сюда, чтобы влиться в наши ряды. На первый взгляд ничего особенного в моих маленьких работах нет. Но я при минимуме средств добиваюсь максимального результата. Зритель получает шок. Мне приходится задействовать десятки, а иногда и сотни актеров, половина из которых играет свою последнюю и единственную в жизни роль. У нас целый штат специалистов из Германии, Франции, Нидерландов и Америки. Мы переводим свой материал на все языки мира.
