Сергей Самаров - Департамент «X». Нано-убийцы
– Это государственные поставки.
– Мы понимаем, что не частные, – сказал Кирпичников. – Частные фирмы производят продукт и продают его государству. А государство вправе перепродавать его. Даже те самые спецслужбы вправе делать это.
– Нам преподнесли это пока в подарок. Пилотный проект. Если понравится, мы сможем закупить уже большую партию, – объяснил профессор. – Вам с этими баллончиками работать, поэтому каждому будет выделено по одному. Здесь, в коробке, точное число на каждого члена оперативной группы.
Профессор не успел закрыть коробку, как она уже перешла в руки Гималая Кузьмича.
– Они будут храниться у меня в сейфе до начала операции, – сообщил бывший прапорщик спецназа ВДВ. – Как и все другое оборудование.
– Кроме микрочипов, – строго потребовал Огурцов. – Это условие обговаривалось с вашим генералом. Микрочипам следует привыкнуть к вам, а вам – к ним. Носить будете до конца испытательного периода, раз уж не захотели пройти процедуру вживления. Будете тренироваться в слежении друг на друге. Если возникнут вопросы, передать их можно будет через Апраксина. Что касается сеанса гипноза, это мы будем согласовывать с генералом. Как паритетный вариант предлагаю доверить проведение сеанса вашему штатному психотерапевту.
– Я не являюсь штатным психотерапевтом, – снова сказала Тамара Васильевна. – Я являюсь только штатным офицером оперативной группы.
Огурцов пожал плечами и широко улыбнулся.
– У меня все...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
Генерал остановился почти сразу за воротами.
– Мне только что позвонили, – сказал он. – Вопрос о включении в операцию ОМОГ Вельчанинова решен положительно. Сам подполковник предупрежден и подготовит свою группу. С Геннадием вопрос еще обсуждается. Против выступает – непонятно почему – Департамент «Z», хотя к нашей операции он не имеет практически никакого отношения. Просто если на совещании у руководства присутствуют начальники двух Департаментов, приглашают зачем-то и третьего. Впрочем, я, наверное, понимаю, почему они против – надеются, что Геннадий, оставшись в Москве один, каким-то образом выведет их на мать. Если же вы уедете вместе, шансы у них будут минимальные и никаких вариантов поиска. Наши хакеры просматривают все компьютеры следственного комитета при областном ФСБ. Никаких сдвигов нет. Встали на мертвой точке. Какой-то тамошний дурак уперся в слова об автобусе, и все силы брошены на его поиски. Валеев очень удачно сказал две последние цифры номера, но, к их сожалению, не запомнил ни буквы, ни регион. Пока проверяют по своей области. Два автобуса нашли, цифры совпадают. Но у водителей стопроцентное алиби – оба были в тот день на маршруте. Один, кстати, проезжал мимо больницы... Короче говоря, они в полном тупике, и капитан для них является пресловутой «соломинкой».
– Сейчас за Геннадием «хвоста» нет?
– Я выставил контроль на двух машинах плюс электронную версию. Доложили, что микроавтобус ехал «чисто». Только сам Геннадий – молодец он у тебя какой! – определил нашу машину контроля и предупредил водителя.
Геннадий уже перебегал дорогу. Добежав, сел на заднее сиденье «Ленд Крузера». Дверца закрылась, как и полагается машинам такого уровня, без звука.
– Здравия желаю, товарищ генерал.
– Здравствуй, капитан, – поздоровался Апраксин, и тяжелый внедорожник почти беззвучно тронулся, резко набирая скорость.
* * *Без сопровождения «Нивы» и «Рэнглера» генерал мог позволить себе ехать быстрее, и потому дорога не заняла много времени. В пути почти не разговаривали, думая каждый о своем. И только уже остановившись у ворот учреждения, дожидаясь, когда вышедший с КПП офицер проверит номер машины, генерал спросил:
– Так, значит, Владимир Алексеевич, ты полностью уверен, что профессор Огурцов и санитар Вовочка – одно и то же лицо?
– Сто процентов, товарищ генерал.
– Интересная ситуация. А ноутбука там на виду нигде не было?
– Был ноутбук, – сказал Геннадий. – Я еще удивился. На подоконнике стоял, против комнаты Юрия Павловича. Был включен, но находился в «спящем режиме».
– Значит, они что-то там пытались сделать... Нужно сказать врачу. Я сам скажу. Вы занимайтесь своими делами, я вам мешать не буду.
В машину никто не заглянул, документы у приехавших не проверил. Ворота раскрылись, и генерал въехал на территорию. Сначала двинулся по тому же пути, что и раньше, но около корпуса, где в прошлый раз высадил своих пассажиров, даже не притормозил и проехал дальше, к длинному одноэтажному зданию под стеклянной прозрачной крышей.
– Это «зимний сад». Проходите туда, вас ждут. Я закончу свои дела и приеду за вами. Там звукоизоляция хорошая, машину вы не услышите, так что мне придется зайти. Попрошу не задерживаться: как войду – сразу на выход, без долгих прощаний.
«Ленд Крузер» остановился у дверей в торце «зимнего сада». Владимир Алексеевич с Геннадием одновременно вышли и сразу шагнули к крыльцу. Почему-то здесь все хотелось сделать быстро, словно была некая опасность в том, что посетителей увидят посторонние. Это ощущение словно бы витало в воздухе. Генерал сразу отъехал, не дожидаясь, когда отец с сыном войдут в здание.
Сразу за первой дверью обнаружился большой тамбур с тепловыми пушками, не позволяющий холодному воздуху проникнуть в помещение; пришлось расстегнуть бушлаты, чтобы не вспотеть. За второй дверью стояла вешалка, где уже висела чья-то одежда, но места для бушлатов хватило. А за третьей дверью было не просто тепло – жарко и очень влажно. Здесь росли тропические деревья, большей частью плодовые. Различались плоды лимона и апельсина. Свет проникал сверху через стеклянную крышу, но и в самом «зимнем саду» была сильная подсветка, дающая не только свет, но и тепло. Между рядами деревьев вдоль всего здания шла дорожка, выложенная каким-то красивым темно-зеленым камнем, скорее всего, змеевиком. Отец с сыном, которых никто не встречал, переглянулись и молча пошли по этой дорожке. Уже через пять шагов они увидели площадку с небольшим фонтанчиком – не только декоративным, но и увлажняющим воздух. На скамейке кто-то сидел; были видны только ноги. Подойдя, полковник с капитаном увидели, что там расположились Надежда Павловна, Юрий Павлович Соколов и матушка Александра. Шаги отца с сыном гулко отдавались в тишине «зимнего сада»; Юрий Павлович встал на этот звук и сделал несколько коротких шагов навстречу. Он успел пожать руку Владимиру Алексеевичу, но поздороваться с Геннадием не успел, потому что Надежда Павловна встала между ними, расставила руки, жадно обнимая обоих, и молча прижала к себе. Из горла женщины вырывались звуки, больше похожие на рыдания, чем на слова.
– Ну что ты, ну что... – привыкший сдерживать чувства, тихо и слегка растерянно сказал полковник; посмотрел на Юрия Павловича, почти извиняясь взглядом.
– Узнала... – тихо сказал Геннадий. – Мама...
– Как ты? – спросил Владимир Алексеевич, положив руку на спину жены и чувствуя под ладонью остро торчащие лопатки. – Совсем исхудала...
– Она все понимает, но речь к ней пока не вернулась, – объяснил Соколов. – Врач говорит, это будет длительный процесс. – Лучше посадить ее на скамейку. Она ходить отвыкла, может упасть... – Соколов первым заметил, что у Надежды Павловны подгибаются ноги.
– Да... – сказала вдруг она. – Сесть...
– Вот, врач так и говорил. Стрессовое состояние может дать ей толчок к выздоровлению. Для этого вас и пригласили.
– Все уже хорошо, все самое страшное уже позади, – внушающе произнес Кирпичников-старший. – Мы тебя спасли, и больше ты к ним не попадешь.
Вместе с сыном они бережно взяли Надежду Павловну под локти, повели к скамейке, усадили. Юрий Павлович и матушка Александра рядом не сели, остались стоять. Сама Надежда Павловна попыталась улыбнуться, но тут же глаза ее подернулись какой-то пленкой, взгляд стал отсутствующим, зрачок расширился.
– Она опять... – Юрий Павлович не стал объяснять, что опять произошло, это было понятно и без слов.
– Как долго длятся прояснения? – спросил полковник.
– Сегодня вот почти полчаса было. Специально к вашему приезду подготовили, укол поставили. Вчера – только пять минут. Константин Константинович говорит, с каждым днем будет лучше, но хорошо бы обходиться без уколов, чтобы не привыкла.
– Константин Константинович – это кто?
– Врач.
Владимир Алексеевич плотно сжал рот и сквозь зубы процедил:
– И такими они хотят видеть все население страны...
– Если человека поставить с ног на голову, – сказал Соколов, – и долго держать в таком положении, он или умрет, или постарается встать на ноги – и тогда уже не позволит себя вторично перевернуть.
– Лучше сразу не давать, – сделал вывод Геннадий. – Не позволять над собой издеваться.
– Я понимаю, о чем говорят мужчины, – сказала вдруг молчащая до этого матушка Александра. – Но как вы думаете, когда господь пришел на землю, почему он не захотел стать ни царем, ни императором, почему не захотел искоренить рабство и установить царство справедливости? Ведь это было в его силах. И в равнодушии к болящим и страдающим его обвинить было нельзя. Стольких людей он исцелил от разных болезней души и тела. Так почему же?
