Александр Тамоников - Разведотряд

— И он оставил эту схему, слиняв оттуда?

— Прежде порвав на мелкие куски и бросив в мусорное ведро.

— Но ему было проще слить эти клочья в унитаз.

— Как видишь, не слил. Почему? Не знаю. В своих показаниях жена Муссы Асигова и сестра Сарака Тагаева упоминала старую карту, которую рассматривал Мадьяр. Уверен, схема сделана с карты.

— Но тогда вопрос, если эта старая карта имеет отношение к переславскому Кремлю, то как она попала к Мадьяру?

— Леня! Ты в какое время живешь? Сейчас за деньги можно заполучить практически все.

— Значит, кто-то из людей Мадьяра должен был навестить архив Кремля.

— Да, но вряд ли сотрудник архива, продавший карту, сознается в этом. Ведь это же должностное преступление.

— Ну, тогда я не понимаю, что мы можем проверить.

— Едем в Кремль. Там ситуация прояснится.

— Хорошо. «Поляну» брать с собой?

— Конечно, я попросил привести прибор не для того, чтобы определить, заминирован ли мой дом.

— Оля! Я уезжаю, когда буду, неизвестно! — крикнул в комнату Павел.

— Как же обед?

— Я позвоню, как освобожусь. Но ты не жди меня, обедай одна.

— Дождусь твоего звонка.

— Ну, смотри, делай как знаешь.

Бакаров и Хитров вышли из дома. На машине командира группы поиска банды доехали до площади, откуда начинался кремлевский парк, в котором движение транспорта было запрещено. Хитров припарковал «Хонду» у обсерватории, и дальше офицеры пошли пешком.

Пройдя мост и главные крепостные ворота, Бакаров кивнул вправо, в сторону колокольни и собора. Вскоре офицеры подошли к небольшой церкви, стоявшей впритык с сохранившейся частью стены, имеющей две сторожевые башни. Церковь была обнесена строительными лесами, вовсю шли реставрационные работы. Через свободный вход они вошли в храм. Их встретил пожилой мужчина в обычной штатской одежде с банкой краски в одной руке, с кистью — в другой.

— Здравствуйте, — поздоровался он с пришедшими.

— Здравствуйте, — ответил Бакаров. — А вы, извините, кто?

— Прихожанин, — улыбнулся мужчина. — Ночью вот сторожую здесь, днем иногда помогаю, чем могу.

— А как нам увидеть настоятеля церкви?

— Храма, — поправил Павла сторож.

— Да, конечно, храма.

— Отец Василий должен вот-вот подойти. Он живет недалеко отсюда и ходит пешком.

— А он точно должен подойти? — спросил Хитров. — Может, у него на сегодня другие планы? Храм-то ваш, судя по ремонту, службы не проводит?

— Пока не проводит, а отец Василий придет обязательно. Какими бы ни были его планы, он каждый день приходит в храм. Да вот, кстати, и он.

В церковь вошел крепкого телосложения, но довольно молодой мужчина в штатской одежде.

— Отец Василий, к вам вот какие-то люди, — поспешил доложить сторож.

— Я вижу, Геннадий Иванович.

Священник поздоровался с офицерами и спросил:

— Чем могу служить?

— Разговор у нас к вам есть, батюшка, и разговор строго конфиденциальный.

— Исповедоваться решили? — улыбнулся неожиданно доброй и светлой улыбкой священник.

— Возможно, — сказал Хитров, — но позже.

— Ну, что ж, пройдемте в комнату сторожа. Там, по крайней мере, чисто и есть на что присесть.

— Как скажете, батюшка.

Отец Василий провел Бакарова и Хитрова в небольшую, уже отремонтированную комнату, кроме стола и кровати тут стояли четыре стула, тумба с телевизором, электроплита и холодильник.

— Неплохо, — оценил помещение Хитров. — Все условия. Вот только туалета с душевой не хватает.

— Туалет на улице. А комната меблирована так потому, что Геннадий Иванович проводит здесь практически все свое время. У него год назад умерла жена, дети разъехались кто куда. Тосковал он по умершей супруге сильно, любил ее. Стал часто приходить ко мне. До реставрации Геннадий Иванович с супругой были постоянными прихожанами. А когда начались работы и мне удалось добиться место сторожа, его занял Геннадий Иванович. Он и сторож, и рабочий. Домой ходит только помыться. Вот и сделали ему комнату, годную не только для исполнения обязанностей, но и для проживания. Вроде получилось, но вы присаживайтесь, пожалуйста. У меня, к сожалению, не так много времени, надо решить вопрос по куполам, там что, если можно, покороче.

Офицеры и священник присели за стол.

— Покороче, значит, покороче, — сказал Бакаров и положил перед настоятелем схему.

— Что вы, батюшка, скажете об этой схеме?

— Очень интересно. На ней указан подземный ход, который ведет из подвала храма, ему же несколько веков, как и всему Кремлю. Тогда это было необходимо. Выход из него был там, где сейчас гипермаркет «Мир». Когда велось строительство магазина, ход оказался под фундаментом, а выход его в подвале. По настоянию подрядчика строительства они были заблокированы, но об этом вам лучше узнать у администратора гипермаркета.

— Значит, в подземный ход не попасть ни из храма, ни из подвала гипермаркета? — спросил Хитров.

— А почему, собственно, вы интересуетесь этим? — удивленно посмотрел на него священник.

— Потому что такая у нас работа, — ответил Бакаров и предъявил удостоверение.

Отец Василий внимательно осмотрел его.

— Управление специальных мероприятий антитеррористического Центра? Серьезный департамент.

— Извините, батюшка, но вам задан вопрос, и далеко не из праздного любопытства.

— Да, конечно. В подземный ход из храма войти нельзя, но можно войти из восточной сторожевой башни. Ходы имели ответвления. Один из них там, где я назвал, но и он закрыт.

— Что значит «закрыт»?

— Заложен кирпичом. Это не бетонная плита, так что при желании попасть в подземный ход можно. Только что это даст?

— Посмотрим, может, и даст. Скажите, отец Василий, а кроме нас кто-нибудь интересовался подземным ходом?

— А знаете, интересовались, — встрепенулся священник.

— Кто?

— У нас, я имею в виду Кремль, довольно часто проводятся экскурсии для иностранных туристов. Весной, в марте, как только начались внутренние отделочные работы, сюда приходила семейная пара из Польши. Они представились, но фамилии я сейчас не помню. Мужчину как раз интересовала система обороны Кремля и эвакуации воинов в случае осады. Он как раз и спрашивал о подземном ходе, так как писал книгу на эту тему.

Офицеры переглянулись.

— Значит, в марте, польская семейная пара. И что вы рассказали им о подземном ходе? — спросил Бакаров.

— То же, что и вам.

— И об отводе восточной башни?

— Да. Мужчина еще спросил, зачем заваливают ходы, ведь многим было бы интересно посетить их. Я ответил, что в целях безопасности. Местная ребятня часто лазала по ходам, пока не произошел несчастный случай. Обвал одного из ответвлений у реки, тогда под завалом погибли два мальчика. После этого случая все ходы, кроме главного, были закрыты. Я посоветовал мужчине посетить главный подземный ход. Он поблагодарил и ушел. Вместе с супругой, которая отнеслась безразлично к интересам мужа. Больше я их не видел.

— А вы могли бы по фотографии узнать этих поляков?

— Наверное, смогу, у меня хорошая память на лица.

Павел достал из кармана рубашки фотографии Молнара, Кунича, Баллы и Карс.

— Посмотрите, пожалуйста.

Священник вернул снимки, указав на фото Рэма Кунича и Гезы Баллы:

— Это были они.

— Понятно.

— А что это за люди, господин майор?

— Вам лучше не знать.

— Понимаю, секретность.

— В восточную башню можно пройти из храма?

— Нет, только с улицы. Но дверь закрыта. Ключи у меня, я готов проводить вас туда.

— Будьте так любезны.

Священник провел офицеров к башне, открыл массивные железные ворота.

— Будьте осторожны, сразу слева начнется лестница вниз, а справа вверх, на площадки к бойницам. Раньше здесь был свет, сейчас проводку сняли. Обещали снабдить новой. Башни, стены и храм подлежат реконструкции и реставрации.

— Нам, как понимаю, надо вниз?

— Да, идите за мной.

Отец Василий провел офицеров по винтовой лестнице к небольшой крупной площадке.

Хитров достал фонарь.

— А ты запасливый, — улыбнулся Бакаров.

— Привычка.

— Ну, и где вход?

— Перед вами.

Хитров осветил стену, и действительно, арка в каменной стене была заложена крепким кирпичом.

Бакаров внимательно осмотрел кладку, начал прощупывать каждый кирпич. И, дойдя до середины, воскликнул:

— Оп-па! А тут, похоже, подготовлен проход.

Он свободно вытащил один кирпич, за ним второй, третий, пока в кладке не образовалась пустота размером полметра на полметра. Из башни в ответвление стало вытягивать воздух.

— Откуда вентиляция, — повернулся Бакаров к священнику, — если подземный ход просто перекрыт с обеих сторон?

— Раньше умели строить. Вентиляцию создают шурфы, пробитые с поверхности. Они тщательно замаскированы. В XVII веке не было еще современного вентиляционного оборудования.