Зубровский - Валерий Павлович Павликов
— Салям, — ровно сказала Фатима и выронила пистолет. — Не беспокойтесь. Он не заряжен.
— Шайтан! — зацокал языком старик. — Так я и павэрил.
Шайтан! Точно, абреки! Если справа старик, то слева должен быть молодой. Возможно, отец с сыном или дед с внуком. Так у горцев всегда: старик командует, молодые выполняют. Фатима чувствовала, что эти двое ее оценивают. Старик молчал. Фатима тоже не собиралась ничего говорить, пока ее не спросят.
— Ара, пусть она скажэт, чего здесь делаэт, — произнес тот, что слева. Судя по голосу, он был даже моложе, чем она предположила ранее.
— Заткнысь, — приказал старик. — Я прэдупреждал — нэ звука. Сейчас узнаем, кто она и что дэлает. Навэрна, грыбы собирал?
Фатима услышала, как он взводит курки.
— Подождите, — быстро проговорила она, — я геолог. Заблудилась.
— Гэолаг, гаваришь?
Фатима утвердительно кивнула.
— А дакумент есть?
— Понимаете, — сказала Фатима, — документы остались там, — она указала вниз.
— Дапустым, — не дал ей договорить старик. — Из какой арганизации?
— Институт минералогии, — не моргнув глазом, ответила Фатима. Сейчас важно говорить что угодно, лишь бы они привыкли к звуку ее голоса.
— Та-а-ак… Нэ слыхал… Дапустим. Из какой город?
Повисла пауза.
— Та-а-ак… — снова протянул старик, — придется с табой па-другому.
И на Фатиму снова уставилось дуло карабина.
Это конец, подумала она, дернулась было в кусты, но быстро себя остановила. Надо попробовать по-другому.
— Да, я не геолог, — призналась она. — Но мне нужна помощь.
Старик молчал.
— Пожалуйста, помогите мне! Я не хочу принести вам неприятности.
— Ну, канечна…
Она действовала интуитивно. Конечно, старик в конце концов может выстрелить. Окровавленная одинокая женщина в горах несомненно могла показаться ему, мягко говоря, странной, а потому опасной.
— Я скрываюсь от погони. Иду к Ахундарскому перевалу. Мне не нужен шум, только помощь.
— Горы шюма не любит, вэрно, — сказал старик. — И помош тэбэ дэйствительно пригодился бы. Только чья?
— Они пошлют за мной собак, и тогда найдут ваше убежище, если мы вместе им не помешаем.
Момент был критический. Если они ее убьют, то прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.
— Убэжищ? — переспросил старик. — А пачэму ты думаешь, что мы здэсь прячэмся?
— Что еще вы можете делать здесь ночью? Вы же или боевики, или абреки. Ваша пещера, должно быть, неплохо спрятана. Даже не видно огня от костра.
— Вай, ты думаешь, если бы мы были баевики, то стали бы прохлаждаться с табой, вместо того, чтобы прыкончить. Черт возьми, мы ахотники.
— Точно такие же, как я геолог… Зачем брехать? Здесь любая охота запрещена… Нужно успеть до того, как появится погоня с собаками.
Старик вполголоса выругался.
— Да, вы влипли, — согласилась Фатима. — Сожалею, что виновата в этом, но у меня не было другого выхода. Помогите мне с пищей, снаряжением и оружием, иначе я от вас не отстану.
— Да, скромницэй тэбя нэ назовешь…
— Пристрэлить — и конец, — сказал молодой. — Что с нэй возиться?
Старик не ответил. Фатима тоже молчала, давая старику время подумать. Если она будет наседать, старику может показаться, что его загнали в угол, и он выстрелит.
Фатима слышала, как молодой щелкает затвором.
— Апусти ружье, Ахмед, — строго сказал старик.
— Ара, она хочет нас абмануть. Разве нэ видишь? Навэрно, заслали спэциально.
— Я тэбе накажу, если нэ опустишь ружье, — старик повысил голос. — Горцы нэ стреляют в женщн. Пасмотри на нэе… Ты слышал выстрэлы? Это ищют ее.
— Слушайся старших, — назидательно сказала Фатима. — Только поэтому ты до сих пор еще остался жив в этих горах. Если ты меня убьешь, они найдут меня утром, где бы вы меня ни спрятали, и задумаются, кто это сделал. А затем пошлют собак по вашему следу…
Она помолчала, предоставив им возможность принять решение.
— Если вы не дадите мне пищу и винтовку, я отсюда не уйду, пока не найду вашу пещеру. А по моему следу придет и спецназ.
Помолчав несколько секунд, старик снова выругался.
— А если вы мне поможете и дадите все необходимое, я сразу уйду подальше, и они не найдут ваше убежище.
Становилось все холоднее, и Фатима едва могла сдерживать дрожь.
Наконец старик заговорил.
— Ну что жэ… — голос у него был недовольный. — Придется сдэлать, как она сказал. Мне эта баба тоже нэ нравится, но она хотя бы панимает, ва что нас втравила.
Фатима перевела дух.
Молодой продолжал светить ей в лицо фонариком, как будто раздумывая, подчиниться или нет, а может, просто из упрямства. Потом луч переместился с женщины на кусты и погас.
— Спасибо, — сказала она старику, чей фонарик продолжал светить ей в лицо.
— Ай, вай, какой вэжливый… — но его фонарик тоже погас.
— И за это тоже спасибо, — сказала Фатима, у которой от яркого света уже начали болеть глаза.
Фатима слышала, как старик седлал несколько шагов в ее сторону. Он сплюнул перед ней на землю и стал ложем приклада простукивать ее тело в поисках спрятанного оружия, просто и грубо, тыча куда придется, без малейших признаков стыдливости. Фатиме пришлось выдержать этот бесцеремонный обыск, предварительно расстегнув куртку. Наконец приклад уткнулся ей в грудь.
— Пойдем, — старик сделал несколько шагов назад. — И бэз глупостей.
Проходя мимо нее, он зажег спичку и поднес ее к трубке. Фатима успела разглядеть копну спутанных волос, обветренное лицо. Еще не старик, но далеко за пятьдесят. Держа ее под прицелом, они направились вниз.
29
В этот осенний, но по-летнему жаркий день Закаев проснулся после десяти. Потянулся, покряхтывая. Он провел изнурительную ночь с женщиной и был счастлив, когда она наконец ушла. Зевнув, почувствовал какое-то новое ощущение, и некоторое время размышлял, что вызвало тревогу. Попытка инженера бежать? Нет, это не страшно, отсюда не убежишь. Тогда что? И тут же вспомнил — Фатима! Вот отчего тревожное чувство! Последние два дня от нее никаких известий. Почему? В город она, как следовало из ее же сообщения, пробралась успешно, встретилась с Русланом и получила от него инструкции и необходимое снаряжение. Тогда в чем заминка?
Он с трудом поднялся и пошел под душ. Только под ледяной водой почувствовал, как приходит в норму и, выйдя из ванной, вызвал Фанума…
— Ну что там? — спросил он, как только помощник появился в его комнате.
Фанум был бледен. Плохие новости, подумал Закаев, и внутренне напрягся.
— У нас неприятности, — пробормотал помощник.
Закаев почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. От его радостного утреннего настроения не осталось и
