Александр Маркьянов - Ген человечности - 2
— Как хочешь. Ты откуда?
— Из Оклахомы…
— А почему на родину не поехал? Пока мы здесь — что в Оклахоме делается?
— Так у меня и родины то нет, сэр, мне там ехать некуда… Дом с землей банк за долги забрал — последний раз ездил, они так и зарастают бурьяном. Жена… нашла кого поумнее… с дочкой видеться запрещает. Судебное решение получила — ближе, чем на пять метров не подходить. Да и проще мне тут — все свои. А дезертировать…
Переговариваясь — но по сторонам я смотреть не прекращал, одержимые могут быть везде, мы вышли на бетонную аппарель, перепрыгнули на паром. Стальная палуба слегка покачивалась под ногами….
— Где здесь мотор, мать его…
— Наверное, вот здесь, сэр… — Джо указал пальцем на настройку — я пока здесь посмотрю, что к чему — а вы наверх поднимитесь, проверьте, не повреждены ли приборы и все остальное. Я закончу здесь — вам крикну…
— Добро…
Паром был самым обыкновенным — но размера достаточного, чтобы выдержать наш двадцатитонный грузовик, всех нас со снаряжением — и переправить на тот берег. А на том берегу, кстати — почти к самой воде подходили железнодорожные тупики, стояли контейнеры на платформах. Какая — то грузовая железнодорожная станция. Что там было — бандиты, одержимые — непонятно, движения не было, но в нынешних условиях отсутствие движения совершенно ничего не значило. Затаится тварь на контейнерах и на тебя прыгнет, когда ты мимо пройдешь — запросто!
По узкой, некрашеной и покрытой ржавчиной лестнице я поднялся в кабину машиниста парома, похожую на кабину от старого экскаватора — может, это она и была. Дверь была приоткрыта, а сама кабина была настолько маленькой по размерам, что никакой одержимый или бандит здесь спрятаться просто не смог бы. Плюхнулся на продавленное, обитое пропыленным, потрескавшимся от солнца винилом, кресло, глянул на приборы. В принципе, обычные приборы, на вид неповрежденные. Запуск двигателя вообще не от ключа, а от красной кнопки, все органы управления простые и примитивные, рассчитанные на дурака. Впрочем, на пароме по-другому и быть не может, не должно…
— Джо!
Нет ответа. Привстал на сидении, стараясь разглядеть, что на том берегу — стекло мутное, ни черта не видно. Хоть и река узкая — все равно, ни черта не видно.
— Джо! И снова нет ответа…
— Ты в порядке? Поднялся с кресла, пошел к лестнице вниз, начал спускаться…
Вот именно тогда — когда он закашлялся — мне и надо было заподозрить неладное. Расслабился — потому что сам был искусственно несовместимым, провакцинированным. Да и Джо этот казался совершенно безобидным — по докатастрофным меркам. Почему-то я подумал, что все кто мог заразиться воздушно — капельным путем — уже успели заразиться. Подумал — и потерял бдительность…
— Джо! — я спустился за палубу, стоя около самой лестницы огляделся — и тут увидел его. Увидел — и сразу все просек…
Нет, он не стоял на четвереньках, и с клыков не капала кровавая слюна, как многие могут подумать. Он стоял метрах в пяти от меня, карауля каждое движение, слегка пригнувшись вперед для броска. И … жизни в его глазах не было, они были пронзительны и пусты, словно глаза дешевой китайской пластмассовой куклы…
Когда рука моя рванулась к висящему на поясе револьверу, моему «последнему шансу» он бросился. Бросился он — и бросился от него, спиной вперед, стараясь выиграть хоть бы долю секунды. В голове было только одно — только бы не упасть. Все происходило в жуткой тишине — ни крика, ни воя, ни рева…
Когда до Джо, или того, в кого он превратился, было метра два, я выхватил из кобуры револьвер. Восемь патронов.357 в барабане с «охотничьими» пулями со сточенной головкой давали мне вполне реальный шанс — это если успеть. А я видел, что я не успевал. Катастрофически…
Все происходило словно в кино, в покадровом просмотре, время замедлилось до предела. Вот до одержимого остался метр. Вот я, не успевая прицелиться выше, жму на курок, вот револьвер дергается, и тяжелая отдача больно бьет мне в руку — усиленный «охотничий» патрон и двухдюймовый ствол — это не шутки…
Истошный вой одержимого словно разорвал пространство — время на микронную долю секунды замерло вовсе, а потом снова пошло, но уже на нормальной, бешеной скорости…
Выпущенная мной пуля попала одержимому — называть его Джо было уже нельзя, потому что это был не он, это был одержимый — в ногу, чуть ниже коленной чашечки. Страшно взревев, он припал на раненую ногу, инерция несла его вперед, на меня. Я начал уходить влево, чтобы по крайней мере находиться со стороны его слабой руки — но уйти от захвата не успел. Махнув рукой, он все-таки схватил меня и увлек за собой — в воду…
В воду полетели мы оба — поскольку находились на самом краю платформы парома. Единственной моей мыслью было — не выронить револьвер, хотя толку от него в такой ситуации — не было. Паром стоял у самого берега, глубина тут была — футов пять, не больше. Грязная, пахнущая гнилью и солярой вода сомкнулась надо мной…
Первым моим действием — чисто инстинктивным — я взмахнул руками — и почти сразу же выскочил как пробка на поверхность, отхаркиваясь и отплевываясь грязной водой…
Первым делом, я бросил намертво зажатый в руке пистолет на паром — здесь он мне ничем не мог помочь, а для того, чтобы выбраться, нужны было две свободные руки. Руками вцепился в край платформы парома, она выступала над водой на фут, краем газа заметил бегущих к парому морпехов, подтянулся — и тут кто-то вцепился в мою штанину — не в ногу, а именно в штанину. Видимо, в воде, не имея твердой почвы под ногами, одержимые чувствовали себя неуверенно… Твою мать!
Сначала я изо всей силы лягнул назад ногой — со всей силы, с какой только мог. Одержимый меня не отпустил — но я хотя бы выиграл секунду времени и не дал озверевшей твари вцепиться мне уже в ногу…
За спиной раздался плеск воды и рев — одержимый всплыл на поверхность, и хотя он был ранен — опасность сохранялась. Стальная платформа парома загудела под ногами бегущих людей…
Одержимый на мгновение отпустил мою ногу, видимо рассчитывая перехватиться поудобнее — и тут сухо треснул выстрел. Я сгруппировался, изо всех сил цепляясь за край платформы парома и ожидая нового рывка одержимого, но… рывка не было. Только тихо плескалась вода…
Подбежавший к краю платформы парома Питер схватил меня за руку, потянул на себя. Через секунду вцепился кто-то еще. Миг — и я уже лежу на платформе парома, мокрый как курица, которую бросили в пруд…
Вот это — ни хрена себе! Одержимых я видел много раз, но сегодня первый раз наблюдал момент «обращения», когда человек превращается в тварь, в одержимого. И теперь я до конца понял, что произошло…
Опаснее некуда. Вот ты идешь с человеком, разговариваешь с ним, едешь рядом в вагоне метро. Минута — и он обратился, превратился из человека в тварь! Точный механизм я пока не понимал, но предполагал, что в организме происходит накопление вируса и в крови — адреналина. Сначала человек не понимает, что с ним происходит, избыточное количество адреналина не влияет на поведение. Просто человек раздражен, всех ненавидит, у него болит голова, и он сам не понимает, что с ним такое происходит — но он сдерживается изо всех сил! Потом, в какой-то момент, количество вируса в крови превышает некий порог — и человек сходит с ума, превращается в одержимого. А те, кто был рядом с ним, даже не понимают, что происходит — до тех пор, пока не станет слишком поздно…
Не вставая, пошевелился, пытаясь определить, есть ли у меня ранения. По всему выходило, что нет — только болело плечо, которое схватил одержимый, увлекая меня в воду. Повезло. Но оставалось еще одно, что нам надо было выяснить…
Выругавшись, поднялся на ноги, пошатнулся — но не упал, устоял на ногах. Подобрал револьвер, не перезаряжая, сунул обратно в кобуру — все потом. АК висел на ремне на груди — хорошо что не М4 с ее водобоязнью и прочими проблемами, которой надо делать неполную разборку после погружения в воду. Не время для неполной разборки — тем более, что сейчас, возможно, мне придется стрелять…
Обернулся — труп одержимого уже всплыл и, медленно дрейфуя по течению, плыл вниз по реке, от парома он отплыл уже футов на пятьдесят…
Положив руку на цевье автомата, я отступил на несколько шагов так, чтобы держать всех под прицелом…
— Так! Оружие все положили и два шага назад! Морпехи недоуменно посмотрели на меня…
— Б…! Оружие на землю и два шага назад! — я выстрелил одиночным по надстройке парома, пуля пролетела чуть выше голов, проделала рваную дыру в надстройке парома.
— Ты что, охренел… — начал недоуменно Питер.
— Стреляю на поражение!!! — заорал я — оружие на землю и отошли! Надо разобраться!
Рисковал я охрененно — в любой момент могли появиться боевики или одержимые. Но разобраться нужно было…
