Максим Шахов - Свинцовая орда
— Как?
— Пока не знаю как. Давай действовать по обстановке.
— Убьем кого-нибудь, — встрял Леха.
Я не понял, шутит он или реально крыша поехала.
— Если будет нужно, само собой. Кстати, верни автомат.
Леха с неохотой отдал мне оружие. Славик передал ему пистолет, а сам забрал винтовку. Но только, охнув, я начал вставать на ноги, как снова услышал шум автомобиля. Сельская трасса становилась излишне оживленной.
— Ложись! — приказал я. — Изготовьтесь к стрельбе. Тихо!
Но когда я разглядел автомобиль и увидел уже знакомый нам немецкий флажок, то у меня появилась надежда. Видимо, что-то у гансов не срослось, раз им пришлось вернуться. Машина остановилась на перекрестке, оттуда выскочила Хельга и растерянно закрутила головой по сторонам. На ее лице было написано отчаяние. Я злорадно усмехнулся. Мы встали и вышли из зарослей.
— Идите сюда, — крикнула нам Хельга.
Мы подошли к уже знакомому автомобилю, но на этот раз немцы остались сидеть в салоне.
— Я там поговорила в машине, по поводу страховки, и… В общем, им нужны свидетельские показания. Они готовы взять с собой одного человека.
Мы — трое — стояли твердо и молча, как каменная стена.
— Вообще-то русские своих на войне не бросают, — наконец, сказал я. — Или все, или никто.
Хельга вздохнула, пожевала губами, несколько раз сжала и разжала кулаки. Она повернулась, открыла дверцу и вступила в долгий и, видимо, очень нервный разговор. В конце концов девчонка надулась и подошла к нам, встав спиной к «Мерседесу».
Воцарилось молчание. Все чего-то ждали. Мне показалось, хотя я был не очень уверен, что теперь уже в машине идет оживленная дискуссия.
Наконец, открылась задняя правая дверь, показалась нога в лакированном ботинке, затем вылез длинный. Он лениво махнул рукой и что-то сказал. Хельга обернулась к машине, улыбнулась нам и с облегчением сообщила:
— Нас берут всех. Только без оружия.
— Скажи им, — потребовал я, — что винтовку и пистолет мы выбросим, а вот автомат я не отдам. Времена нынче смутные, без оружия в этих местах даже с таким флажком ездить небезопасно. Мало ли какие отморозки встретятся?
Хельга добросовестно начала переводить. Теперь пришел черед задуматься немцу.
— Он говорит, возьмите пистолет.
— Пистолет спортивный, пукалка.
Получив перевод, немец изумился.
— Он спрашивает, насколько ты владеешь автоматическим оружием? — перевела Хельга.
— Скажи ему, что мы вырвались из Оша. Мне кажется, это самая лучшая рекомендация.
Услышав мой ответ, длинный согласно кивнул.
— Все, — подпрыгнула Хельга, — давайте. Автомат с собой, все в машину.
Славик с наслаждением отбросил винтовку в сторону, Леха бросил в кусты пистолет, и мы полезли в салон. Конечно, оказалось тесновато, и немцы старались по возможности отодвинуться от нас, но нам было наплевать. Главное, что мы уезжали подальше от Оша и поближе к казахской границе.
Глава 15
Как прошла дорога до Бишкека, я, честно говоря, не знаю. Я просто сразу заснул и спал как убитый. Причем самое интересное, что мне снился сон. И сон неприятный. Я убегал какими-то огородами в незнакомом поселке, скользил по земле, падал, но меня настигали, загоняли в угол, я слышал, как погоня опережает меня, мне приходилось сворачивать, снова скользить и падать, и, в конце концов, в меня начали стрелять, мне некуда было спрятаться, они попали в меня, и я умер.
Чувство смерти было настолько явным и ужасным, что я решительно рванул из этого сна на белый свет. И проснулся. Мы ехали уже по крупному городу.
— Бишкек? — спросил я.
— Да, — ответила Хельга. — Только что въехали.
Мне очень нравилось, что окна машины были сильно затонированы. При всем желании нас никто не смог бы увидеть с улицы.
Мы ехали, ехали, а потом машина заехала в закрытый дворик, и немцы показали нам жестами, что мол, все — приехали. Я сбросил автомат на дно салона и вслед за Славиком вылез наружу.
Светило солнце, по голубому небу бежали яркие облака, люди, оказавшиеся в этом дворике, смотрели на нас с изумлением. Меня пронзило острое чувство стыда. Я впервые за последние сутки вспомнил, что одет черт знает во что, грязен и невероятно вонюч. А может быть, на мне есть и следы крови — как своей, так и чужой.
— Пойдемте, — подсказала нам Хельга, и мы пошли за ней.
Странно, но, вместо того чтобы прийти в норму после сна, я чувствовал себя совсем разбитым, и ноги были словно ватные. Пить! Очень хотелось пить! И тут я с восторгом осознал, что в посольстве-то хоть какая-то жидкость да должна быть.
— Хельга, пить!!! — Меня опередил быстро соображающий в таких делах Славик.
— Да, да, сейчас, — быстро ответила девушка. — Я и сама хочу очень. В первую очередь — воды.
Нас провели в какую-то комнату, где, кроме стола и нескольких мягких стульев, больше ничего не было. Зато нам принесли по бутылке минеральной воды — каждому! Я выпил свою сразу из горла — не отрываясь. Дали бы еще одну — выпил бы и еще. Но рассчитывать на это особо не стоило. Да я и не рассчитывал.
Зашел немец и увел Хельгу. Мы остались сидеть на месте, наслаждаясь покоем и безопасностью.
— Баньку бы! — мечтательно сказал Леха. — Или даже сауну. Но с бассейном.
— Сначала нужно просто грязь смыть, — рассудительно сказал Славик. — Тут у меня еще старое дерьмо до сих пор держится. Я скоро чесаться начну. Да я уже чешусь!
Дверь в кабинет открылась, вошел незнакомый мужчина, с любопытством взглянул на нас и положил бумагу и ручки на стол.
— Погодите, — возмутился я, — так не пойдет!
Человек меня явно не понял, поэтому промолчал. Тогда я собрал в кучу все свои знания по английскому языку, и несколько раз повторил на ломанном языке:
— Please, call Helga to us!
Я не знаю, понял он меня на этот раз или нет, но посмотрел с опаской и как-то быстро ушел.
— Ты его запугал, — засмеялся Славик. — С твоим диким акцентом…
— Ну ты у нас коренной англичанин! — огрызнулся я. — Сам бы сказал, если что. Я хочу, чтобы Хельга объяснила фрицам, что, пока они не дадут нам возможности искупаться и переодеться, я ничего писать не буду. И вы не будете. Я скоро от собственного запахана в обморок рухну. От меня воняет сильнее, чем от трупа!
Вошел новый господин и, к моему изумлению, заговорил по-русски:
— Что вы хотите? Вам нужно написать показания о гибели гражданина Германии: как, где, когда захоронен.
— Стоп, — прервал я его на полуслове. — Вы же, наверное, видите, в каком мы виде? Вас самих не мутит от нашего запаха? Мы хотим искупаться и сменить это рванье на нормальные одежду и обувь. Деньги у нас есть. Мы можем все оплатить.
Немец заколебался.
— Мы ничего не будем писать и подписывать, пока не приведем себя в достойный вид, — продолжил я напористо. — Мы, между прочим, европейцы.
Фриц тонко улыбнулся, я отметил эту тонкую улыбку, но решил промолчать. Это был не тот момент, когда стоило проявлять излишнюю гордость. Вот попался бы мне этот немчура в другом месте…
— Хорошо, — снисходительно решил немец. — Мы решим проблему.
Он ушел. Мы продолжали сидеть сиднем. Встать не было сил. Я подумал, хватит ли у меня силы воли, чтобы мыться, переодеваться… Боже, сколько еще дел предстоит!
Вернулся тот же немец, принес блокнот, расспросил нас о наших размерах, предупредил, что нам выставят счет.
— Да ради Бога! — ответил за всех Славик. — Любой счет. Только давайте скорее мыться.
— Нет, подождите здесь, — неожиданно возразил нам немец. — Сначала мы купим вам белье и одежду, а потом вы пойдете в душевую, чтобы не ждать, пока вам купят одежду. Вы понимаете?
Мы закивали головами. Я счел, что это действительно правильно — кто знает, что у них за душевая? А ходить по посольству обернутым в полотенце… Наверное, все-таки не стоит.
Как ни странно, наше ожидание оказалось непродолжительным. Через некоторое, на мой взгляд — небольшое, время, нам принесли одежду. Появился новый, незнакомый человечек с грустным лицом и разложил перед нами три комплекта одежды. Видимо, немцы не очень доверяли тем размерам, которые мы им предоставили, потому что штаны нам купили укороченные, чуть ниже колен, и на резинках, еще были просторные рубашки с коротким рукавом, бейсболки, сандалии на липучках и, да, конечно, — трусы. В общем, такие вещи, что даже ошибившись с размером в большую сторону, носить их все равно можно.
Потом нас отвели в душевую…
В общем, когда мы, чистые, благоухающие и почти счастливые, вышли в общий коридор, нас там ждали двое. Один — уже знакомый, хорошо говоривший по-русски, второй — по-моему, немного похожий на старину Бормана. Тот, что говорил по-русски, вручил мне счет и сообщил, что это нужно срочно оплатить. Я был ничуть не против, только заметил, что наличных у меня при себе нет.
