Валерий Горшков - В рясе смертника
– Абсолютно, – подтвердила Никольская. – Ни сегодня, ни в любой другой день. Лишь окурки, пепел и пустые пачки от сигарет. Только однажды я подняла с пола сопливый носовой платок в пятнах крови и отдала его дежурному администратору. А теперь я попрошу вас выйти из моей квартиры. Мне нужно одевать и кормить ребенка. Он простужен, у него температура. Вы меня плохо слышите?
– Да нет, соска, мы тебя слышим очень хорошо, – отодвинув рукой неловко потупившего взгляд, растерявшегося Юрку, шагнул вперед Руслан. – Только никуда мы не уйдем до тех пор, пока ты не положишь вот сюда, – он вытянул раскрытую ладонь, – заныканную тобой побрякушку, принадлежащую, между прочим, подруге крупного криминального авторитета! Ты хоть понимаешь, овца голимая, что, если ты еще раз нам солжешь, мы перевернем к чертовой матери весь твой дом, а тебя… Так что лучше не упрямься, себе дороже выйдет. Короче, я считаю до пяти. И браслетик должен чудесным образом отыскаться. Раз!.. Два!.. Говори, где ты его спрятала, сука!!!
– Если вы немедленно не уберетесь, я вызову милицию. – Голос Светланы явственно дрогнул. В глазах появился страх.
– Девочка не догоняет, – прошипел Дух и, повинуясь кивку Руслана, угрожающе подался вперед. – Девочка принимает нас за фраеров, которые купятся на ее лажу и разомлеют при виде этого кудрявенького выблядка! – Боксер резко ткнул пальцем в спинку почуявшего опасность, испуганно прижавшегося к матери ребенка. Мальчик вздрогнул и, скривив губки, тихо заплакал, уронив головку на плечо Светланы и обвив ручками ее шею.
– Мы не хотим делать ему больно, но мы это обязательно сделаем, – напирал Душман, вплотную приблизившись к девушке. – Ты ведь не хочешь, блядина, чтобы твой выродок остался калекой?! Говори, куда зашхерила долбаный браслет!!!
– Я ничего не брала! Убирайтесь! Пожалуйста… – На глазах Светланы выступили слезы. Руки крепко обхватили плачущего все громче, испуганно дрожащего сынишку. – Люди вы или звери?!
Вместо ответа Душман размахнулся и ударил девушку кулаком в левую скулу.
Светлана охнула, покачнулась. Из глаз градом покатились слезы, лицо запылало, словно его обварило кипятком. Она хотела уже крикнуть что есть силы в надежде, что кто-нибудь из соседей услышит и придет ей на помощь, но не успела. Все произошло так быстро и четко, словно действия громил заранее отрабатывались на тренировках.
Флоренский-младший сделал бросок влево и, оказавшись сбоку от Светланы, одной рукой накрыл ей рот, а второй обхватил за горло и рывком прижал к себе. Ухмыляющийся горбоносый орангутан сильно ударил ладонями по ушам девушки, а потом резким неожиданным движением вырвал закатившегося истошным плачем ребенка из ослабевших рук оглушенной матери и огромной волосатой рукой накрыл малышу лицо.
– Последний раз спрашиваю, паскуда! – прижавшись губами к самому уху выгибающейся всем телом, отчаянно рвущейся к сыну Светланы, хриплым замогильным голосом прошептал Руслан. – Что тебе дороже – кусок дерьма со стекляшками или твой свинячий выпердыш?! Колись, лоханка, где браслет, или этот добрый симпатичный дядя, – кивнул на раскрасневшегося подельника Флоренский, – начнет по очереди ломать пацану сначала пальцы, потом руки, потом ноги, а если не подействует – открутит цыпленку шею!..
Видимо, уже плохо соображая от страха, плачущая, бледная как простыня Светлана часто-часто закивала:
– Я все скажу, только не трогайте Алешу!
– Вот видишь, как просто, – расплылся в довольной улыбке отпрыск игорного воротилы. – Сейчас я уберу ладонь, а ты очень тихо, шепотом, скажешь, где спрятан браслет. Договорились?! Вот и славно…
И Руслан осторожно убрал широкую ладонь от лица Светы.
– По-мо-ги-те-е-е!!! – зажмурив мокрые от слез, полные дикого ужаса глаза, что есть мочи закричала девушка. Поняв, что его обманули, Руслан снова накрыл ей рот, протяжно зарычал от ярости и еще сильнее сдавил хрупкую шею Светланы.
– Все, сука, теперь ты у меня покувыркаешься! – Рывком развернув рвущуюся к сынишке Светлану лицом к стене, Флоренский дважды крепко приложил ее лбом о дверной косяк. Светлана обмякла, на несколько секунд потеряв сознание. На лбу девушки появился кровоподтек. Довольно оскалив зубы, Руслан подхватил беспомощную жертву под мышки и, тяжело дыша, поволок в спальню. – Сейчас я тебе вставлю, тварь… Вздумала целку из себя строить, дешевка! Малой, помоги мне! – приказал Флоренский, повернув потное раскрасневшееся лицо в сторону каменным истуканом застывшего у стены Юрки. – Оглох, что ли?! Хватай за ноги и держи!..
…На перекошенную физиономию обезумевшего братца Юрке было противно смотреть – сейчас в ней не было ничего человеческого, только всепоглощающая злоба и неприкрытая гнусная похоть отвергнутого самца. Перевести остекленевший взгляд на потерявшую сознание несчастную Светлану он был просто не в состоянии. Внутри Юрки все клокотало, пальцы рук давно сжались в кулаки, сердце ухало, как молот по наковальне. Он вдруг понял, что не выдержит беспредела, вмешается, и тогда произойдет непоправимое…
– А со змеенышем что делать?! – прорычал боксер, наступив грязными ботинками на соскользнувшее с малыша махровое полотенце. Голенький мальчик сучил ножками, задыхаясь от недостатка воздуха. – Так, бля, и держать, пока вы его мамаше долбила свои пихать будете?!
– Так и держи! – сверкнул горящими глазами Руслан, объятый похотью. – Будешь третьим! Малой, чего встал?! Сюда, мать твою!..
И тут произошло то, чего никто из порученцев Флоренского не ждал. Юрка наконец оттаял и разжавшейся стальной пружиной прыгнул к Духу.
Обхватив одной рукой тельце висевшего в руках вышибалы, словно в петле, мальчика, он провел блестящую бойцовскую двухходовку – ударил не ожидавшего нападения боксера двумя сложенными пальцами в кадык, а затем без паузы добавил сокрушительный, чудовищной силы удар кулаком в уже травмированную на ринге переносицу.
Кость громко хрустнула. Казалось, притаившийся где-то рядом человек-невидимка с жадностью надкусил засохший вафельный торт. Захрипев, забулькав и выпучив вылезающие из орбит покрасневшие глаза, Душман разжал руки и тяжело осел на пол, захлебываясь целыми потоками рубиновой крови, брызнувшей из окончательно изуродованного носа.
– Эй! Ты что, охуел, придурок?! – От неожиданности Руслан застыл посреди спальни, в двух шагах от широкой, соблазнительно манящей чистыми белыми простынями старинной дубовой кровати.
– Отпусти ее, сволочь! – приказал Юрка. – Я убью тебя… – Он прижимал к себе перепуганного, жалкого, хватающего губами воздух и снова закатывающегося в крике ребенка и нежно гладил его по кудрявой головке.
Руслан понял, что Юрка не блефует. Он шкурой ощутил, как от холодного, металлического голоса младшего брата пахнуло смертью. Но отступать, признавать себя побежденным этим двадцатилетним щенком, было нельзя. Наоборот, зарвавшегося сентиментального братца следовало проучить и, ткнув рожей в дерьмо, жестко, раз и навсегда, поставить на место.
– Ax вот, значит, как?! – резко отбросив на ковер начинающую приходить в чувство Светлану, угрожающе прошипел Руслан. Сунув руку за отворот расстегнутой спортивной куртки, он выхватил пистолет «ТТ» с глушителем и, оскалив зубы, медленно двинулся на брата. – Ну давай! Убивай меня, Малыш! Что это ты вдруг язык проглотил, спецназ?! Куда испарилась твоя храбрость?! Вот он я, давай бей!
– Разве ты не видишь, что она не виновата? – глухо проговорил Юрка, словно невзначай становясь вполоборота к брату и плавно заводя правую руку за брючный ремень.
– Да?! Это почему же ты так в этом уверен?
– Ни одна мать в мире не станет рисковать жизнью ребенка ради цацек, сколько бы они ни стоили. Если бы браслет Крестового был у нее, ты уже держал бы его в руках! Но его здесь нет.
– А-а, вот как мы заговорили! – довольно ощерился, нервно облизав губы, Руслан. – Страшно стало, щенок брехливый, что кишки из тебя выпущу?! Думал, испугаюсь, глядя, как лихо ты голыми руками мудака Духа положил? Нет, братила, – укоризненно покачал он головой. Поколебавшись, нарочито медленно опустил пистолет вниз, а затем спрятал его под куртку. Тяжело прислонился плечом к дверному косяку, достал сигарету и закурил. – Не с тех козырей ты пошел, не с тех. Я – пиковый. Со мной такие дешевые понты не проходят. Запомни, Малыш. Сегодня я тебя, дурака, прощаю. Но учти: второго предупреждения не будет…
– Со мной тоже лучше не шутить. – В разогнувшейся руке Юрки сверкнул вороненой сталью трофейный, некогда изъятый у захваченного в плен арабского боевика ствол. Его зияющий черный провал смотрел точно в глаз старшего брата. – И я, кажется, предупреждал, братан, – не называй меня Малышом…
Дымящаяся сигарета прилипла к самому кончику отвисшей губы Руслана. Боясь пошевелиться, Флоренский-младший вдруг с тоской подумал, что позерство с «ТТ», которым он решил сбить спесь с новоявленного братишки, может обойтись ему очень дорого. Парень оказался куда круче, чем он думал. Однако…
