Чингиз Абдуллаев - Завещание олигарха
– Я ведь профессиональный журналист, – напомнил Ринат, – конечно, я сам все устроил.
– Я так и подумала. Вы совсем не ангел с крыльями, каким иногда хотите казаться.
– В окружении таких людей трудно оставаться ангелом, – вздохнул Ринат. – Что у нас по этому французу? Вам передали его досье? Он тоже сбежал из дома, делал аборты и умирал с голода?
– Нет. У него как раз все нормально. Эжен Пети, тридцать два года. Родился в Бордо. Учился, нормальная семья. У него две сестры. Отец умер, когда ему было двенадцать лет. В семнадцать поступил в колледж. В двадцать ушел служить. В двадцать четыре поступил в институт, между прочим, учился на ботаника. В двадцать девять окончил институт. Вернулся в Тулузу. Устроился на работу к Марселю Эстебану. Он был гражданином Франции, хотя его отец был испанцем. Они эмигрировали из страны в конце тридцатых, после победы Франко.
Эжен отвечал за сад своего патрона. Он не был садовником в общепринятом выражении. Он специалист по ландшафтному дизайну. Есть такая профессия. Между прочим, очень неплохо оплачивается и весьма престижная. Эстебан умер в шестьдесят четыре. Наследников у него не было, и когда огласили его завещание, выяснилось, что большую часть своего полуторамиллиардного состояния он оставил Эжену Пети. Примерно миллиард долларов. Сейчас Эжен живет в его поместье под Тулузой.
– Он женат?
– Нет. Живет один.
– Есть его фотографии?
– Конечно, – она достала целую кучу фотографий.
Ринат посмотрел на фотографии. Высокий молодой человек. Мягкий подбородок, ровные крылья носа, голубые глаза, светлые волосы. Такой мужчина должен нравиться женщинам.
– Красивый, – сказал он, возвращая фотографии.
– Очень симпатичный, – согласилась Тамара, – между прочим, его уговаривали три месяца, пока он согласился на интервью. И только с вами.
– Дима успел и ему рассказать о моем трудном детстве?
– Нет. Но он заинтересовался вашей историей и согласился на встречу.
– Им всем интересно на меня посмотреть, – задумчиво произнес Ринат, – знаете, почему Сара меня приняла? Она хотела убедиться, что не все превращаются в подобных монстров, как она. Она хотела убедить прежде всего себя, что у нее еще может быть все нормально. Поэтому она меня и приняла. Может, этот Эжен Пети тоже хочет принять меня в качестве некой таблетки от своей депрессии.
– Вы могли бы отказаться от этого проекта, – напомнила Тамара, – но вы сами решили, что вам нужно в нем участвовать.
– Правильно решил. Я начал чувствовать, что превращаюсь в Сару Фуллен. Еще немного, и я начну лежать на диване, не двигаясь, жрать без остановки еду, которую ты заказываешь мне в самых дорогих ресторанах города. Начну принимать по пять дамочек, купаясь с ними в своих джакузи. В общем, начну прожигать жизнь на полную катушку. Потом перейду к легким наркотикам, затем к более сильным. И наконец убью себя сам. Хороший исход?
– Нет, нехороший, – возразила Тамара, – вы умный человек и не станете так жить.
– Очень надеюсь, что не стану.
В Тулузе им заказали три номера в «Гранд-отеле», выходившем на центральную площадь города, где была городская опера. Ринату достался сюит, а в двух номерах рядом поселили Талгата и Тамару. Вечером они отправились ужинать в ресторан «Бонвиван», который считался одним из лучших в городе. Тамара попросила принести всем троим баранье седло, фирменное блюдо ресторана. Рядом, за соседним столиком, расположился пожилой незнакомец лет шестидесяти. Он все время смотрел в их сторону. Ринат помрачнел. По росту это вполне мог быть и сам Глущенко, получивший другое лицо. Но мужчина смотрел не на них. Его больше интересовала Тамара, которая даже не смотрела в его сторону. Она договорилась о завтрашней встрече с Эженом Пети. Но он поставил категорическое условие, что будет беседовать только с самим Ринатом Шариповым и не примет никого более. Тамара попыталась объяснить, что мсье Шарипов не говорит по-французски. Мсье Пети ответил, что он может разговаривать с гостем и по-английски. Но при их беседе не должен присутствовать никто из посторонних. Тамара изложила требование Эжена Пети, и Ринат неожиданно легко согласился. Они решили, что, когда Ринат отправится на встречу, Талгат и Тамара будут ждать его в машине, припаркованной у поместья Пети.
Незнакомец дождался, когда заиграет музыка, и, поднявшись, пригласил Тамару на танец. Она не отказалась. Но с первого взгляда оценила его костюм, обувь, часы. Мужчина более чем среднего достатка, возможно, пенсионер или клерк средней руки. Такой мужчина не мог ее заинтересовать. И поэтому, станцевав с ним один танец, она сухо поблагодарила его и вернулась на место. Ринат сдержал улыбку. Тамара была в своем амплуа.
– Тебе не понравились его часы или его обувь? – спросил Ринат.
– Его выражение лица, – ответила Тамара, – пустой и вялый мужчина. И для меня слишком стар. Годится мне в отцы. Вы спрашиваете ради интереса или хотите помочь мне определиться с моим выбором?
– Исключительно из интереса, – ответил Ринат, – разве я посмею тебе помогать? У тебя на каждого мужчину есть свой собственный, неповторимый взгляд. Ты как компьютер сразу все вычисляешь. Мне за тобой не угнаться.
Тамара улыбнулась. Сравнение с компьютером ей понравилось. На следующее утро они отправились к поместью Эжена Пети, некогда принадлежавшему Марселю Эстебану. По дороге они умудрились заехать в другое место и едва не опоздали на встречу, приехав без трех минут двенадцать.
Ринат вышел из машины и пошел к дому, стоявшему на холме. Большой двухэтажный особняк был виден издалека. Дом был окружен роскошным садом, в котором сразу угадывалась работа профессионала. Ринат подошел к дому, поздоровался с женщиной, которая встретила его на пороге. Она была одета в темное платье, на голове была косынка. Ринат вошел в просторный холл, прошел в большую гостиную с камином. И почти сразу с другой стороны к нему вышел хозяин поместья. Эжен Пети в жизни был даже лучше, чем на фотографиях. Молодой, загорелый, подтянутый. Одетый в голубые джинсы и синюю рубашку. Он крепко пожал руку Ринату, приглашая его сесть перед камином, где уже стояли два больших кресла.
– Спасибо, что согласились на встречу в подобном формате, – кивнул Эжен, – я не люблю, когда здесь появляются посторонние. И вообще я считаю, что нельзя пускать в дом кого попало. И в свой сад – тоже нельзя. У людей разная энергетика. При положительной растения цветут, при отрицательной они погибают. Нельзя приглашать в дом любого знакомого. Это плохо сказывается на самих хозяевах.
– Возможно, вы правы, – вежливо согласился Ринат, – сейчас вообще не принято приглашать гостей домой. Обычно встречаются в ресторанах или в офисах. И очень редко дома. Уже другой уклад жизни.
– Я никогда не был в России, – признался Эжен, – и вы первый русский, с кем я разговариваю.
– По отцу я татарин, а по матери – украинец, – пояснил Ринат, – но вы правы. Я гражданин России и человек русской культуры.
– Поэтому я и согласился с вами встретиться, – сказал Эжен, – я подумал, что вы меня лучше поймете.
– Как миллиардер миллиардера? – пошутил Ринат.
– Нет, – очень серьезно ответил Эжен, – как человек человека.
Ринат достал диктофон. Взглянул на хозяина. Тот, соглашаясь, кивнул.
– Давайте начнем, – предложил Ринат, – итак, вы стали наследником Марселя Эстебана. У него не было наследников, кроме вас?
– Нет, – ответил Эжен, – он никогда не был женат, и у него не было детей. Поэтому никто не оспаривал его завещания. Часть денег он передал в клинику на лечение онкологических больных, часть пожертвовал разным фондам. А большую часть завещал мне.
– Вы знали, что он написал свое завещание?
– Да, конечно.
– И знали, что вы указаны в нем как единственный наследник.
– Да. Я сам читал это завещание.
– Вы обсуждали с ним детали завещания?
– Мы с ним говорили на эту тему.
– Что вы почувствовали, когда он вам впервые сказал об этом?
– Ничего. Растерялся. Уверял его, что ему рано думать об этом завещании. Он был абсолютно здоровым человеком. Всегда боялся умереть от онкологического заболевания. Его отец умер в пятьдесят шесть от рака желудка. Марсель очень боялся повторить его путь, все время проверялся. А умер от инфаркта, какой-то тромб застрял и вызвал мгновенную смерть. Никто даже подумать не мог, что такой здоровый мужчина может умереть.
– И вы поняли, что стали миллиардером.
– Нет, я об этом в тот момент не подумал. Мне было очень больно, что умер Марсель, и я больше думал о своем ушедшем друге.
– Вы были так близки?
Эжен помолчал. Потом с вызовом сказал:
– Мы были любовниками. Последние два года мы жили вместе. К сожалению, по французским законам мы не могли сочетаться браком. Марсель предлагал мне выехать в Испанию или Голландию, где можно было бы зарегистрировать наш брак. Но мы не успели. А потом оказалось, что он все предусмотрел и перевел большую часть своего наследства на меня.
